Она тяжело сглотнула:
— Я люблю слушать классику, работая в саду, и можешь убрать с лица это удивленное выражение, иначе я напомню тебе твои собственные слова. Не делай скоропалительных выводов, мистер Бухгалтер.
— Не буду. — Он сел напротив нее и положил салфетку на колени.
Рейф выглядел потрясающе в угольно-черном костюме. Бледно-голубой галстук подчеркивал цвет его прекрасных глаз. Сара взяла стакан минеральной воды и сделала большой глоток.
Она не особенно прислушивалась к официанту, подошедшему с меню и рекомендациями: это слишком напоминало ей о ее работе. Когда официант завершил свой монолог, Сара просто кивнула Рейфу:
— Заказывай ты, раз уж в прошлый раз меню определяла я.
Впрочем, в тот раз меню нельзя было назвать очень изысканным.
Сейчас Сара была очень рада, что Маргарет затащила ее в магазин. Не то чтобы она придавала важное значение внешности, но сегодня ей хотелось выглядеть хорошо, и по тому, как Рейф смотрел на нее, ей это удалось. Простое черное платье до колен, с открытыми плечами и бисерной вышивкой по краю выреза очень шло ей. Рейф снова окинул ее взглядом, поднимая свой бокал:
— Прошло четырнадцать лет, но я все-таки сдержал обещание и привел тебя сюда.
Это место очаровало ее, но она не смогла удержаться и не заметить:
— Мне очень понравился наш пикник на пляже. Ты и так потратил на выпускной вечер намного больше, чем мог позволить.
— Не думаю. Ты ела один салат, потому что боялась коровьего бешенства.
Сара затаила дыхание:
— Ты помнишь, что я ела тогда?
— Я помню каждую минуту тех месяцев, что мы встречались. — Его взгляд снова скользнул по ее шее.
— Выпускной, пожалуй, кончился не совсем так, как мы оба планировали. — Ее все еще трясло при мысли о том, как закончилась ночь, о которой она так долго мечтала.
Рейф потер подбородок и покачал головой:
— Я должен был догадаться, что кто-то подлил спиртного в пунш.
— Ты не можешь держать под контролем все.
— Почему? — Он откинулся на спинку стула, давая официанту возможность расставить на столе красиво сервированные закуски.
Она тряхнула головой:
— У людей твоего типа часто бывают инфаркты и высокое давление.
— Мой врач заверил меня, что я абсолютно здоров, когда я был у него последний раз.
Ему явно было очень уютно в этом новом мире высоких связей, дорогой еды и красивой одежды.
— Рейф, зачем мы на самом деле пришли сюда?
— Показать тебя людям: ты просто восхитительно выглядишь сегодня.
— Прекрати. — Она отмахнулась от комплимента прежде, чем он успел поколебать ее решимость, зная, как хорошо этот человек умеет сбить ее с мысли своими словами, глазами, руками. — Я имею в виду, зачем мы вообще выбрались в свет? Чего ты хочешь добиться, приглашая меня на свидания? Даже если мы переспим, ничего ведь не изменится.
— Если? Ты явно недооцениваешь меня, Сара.
Она осторожно поставила стакан на стол, чувствуя, как закипает в груди гнев.
— Я тебе не какая-нибудь бизнес-вершина, которую ты задался целью покорить.
— Я всегда хотел тебя. — Его глаза вспыхнули в свете факелов, но голос был холоден и деловит. — И сейчас хочу. Может быть, даже сильнее, чем тогда.
То, как он смотрел на нее, пробудило в ней давно убаюканные желания. Почему же он действовал на нее так, как никто никогда не действовал?
— Ты разбил мне сердце. Не обижайся, что я не горю желанием снова подставляться под удар.
— А может, ты разобьешь сердце мне.
Сара закатила глаза. Ее не пошатнут ни свечи, ни шум волн, набегающих на берег, ни его хитроумные маневры.
— Ходят слухи, у тебя его больше нет.
Рейф взял ее руку и прижал ее пальцы к своему запястью под манжетой, где бился пульс.
— У меня определенно все еще есть сердце, и оно стучит в два раза чаще оттого, что я очень хочу тебя.
Что за вздор — думать, что его сердце стучит быстрее по какой-то другой причине!
— Секс и любовь — совершенно разные вещи.
— Ты говорила обратное, когда мы встречались и ты хотела подождать до свадьбы. Так что же, Сара, мое сердце стучит быстрее, потому что я люблю тебя? Или секс и любовь — все-таки разные вещи?
Его пульс учащался с каждым его словом. У Сары пересохло во рту, язык, казалось, прилип к нёбу, и она не смогла бы ответить, даже если бы захотела. Она была не готова настолько открываться перед Рейфом, но и остановить его не могла. Не дождавшись ее ответа, хриплым голосом он продолжил:
— Что ж, в таком случае мы можем безболезненно провести вместе всю ночь и делать, что заблагорассудится, не вовлекая в это наши сердца.
Сара отдернула руку и переплела пальцы на коленях, пытаясь избавиться от ощущения жара его кожи и биения пульса.
— Теперь я понимаю, как тебе удалось добиться такого ошеломительного успеха. Ты знаешь, как подать себя и свое дело.
— Ты не ответила на мой вопрос.
— Это мое право.
Сможет ли она спать с Рейфом, не раня саму себя, не уязвляя свои чувства? Предостережение Маргарет настойчиво напоминало о себе. Вряд ли Саре удастся сохранить холодную голову. Это значило, что ей следует либо встать из-за стола и уйти навсегда, либо собрать мужество в кулак и попытаться узнать взрослого Рейфа получше, чтобы понять, как вести себя с ним впредь. Она повзрослела, стала мудрее, почти ничего не осталось в ней от восторженного, наивного подростка. Она научилась действовать решительно, но осторожно. Может, за неутоленным голодом, мучившим ее долгие годы, скрывалось что-то более глубокое?
Саре было очень страшно, но она приняла решение:
— Что ж, давай начнем с ужина. Умираю от голода.
— Могу я сделать вывод, что ты готова?
Она сжалась от страха:
— Думаю, что да.
Огни ресторана за их спинами померкли: вечер подходил к концу. Рейф смотрел на Сару сквозь граненый бокал, полный янтарной жидкости. Мелкими глотками она пила свой шерри; Рейф полностью выполнил свое обещание сводить ее к Жаку.
Или почти полностью.
Он еще не был готов попрощаться с Сарой, а ресторан закроется тогда, когда он пожелает. Рейф отставил бокал и резко встал. Ему показалось, что в ее глазах мелькнуло разочарование.
— Пойдем прогуляемся по пляжу, — потребовал он.
Она чуть изогнула губы в улыбке:
— Мне не нравится твой тон.
Он молча протянул ей руку. Они слишком много спорили сегодня, и ему хотелось просто почувствовать ее прикосновение, ощутить силу, связывающую их; эта связь несколько ослабла от ее пламенных, озабоченных речей о фабрике Уорта.
Сара вздохнула и вложила свою руку в его:
— Господи, ты невыносим. Лучше бы я пошла домой.
