— Надо уметь врать, — с чувством глубокого удовлетворения бросила я ее же слова, — что-нибудь придумаете.
Марина замолчала, а потом мирно рассмеялась:
— Ну ладно, давай не будем ссориться и пороть горячку. Ты разозлилась, и я тебя понимаю — кому захочется выглядеть полной дурой?
Я с подозрением взглянула на Клюеву. И как это у некоторых людей получается вроде бы, с одной стороны, завуалированно просить прощения, а с другой — это выглядит как очередная издевка?
— Сейчас мы сядем за стол, — продолжала бывшая одноклассница, — успокоимся, наедимся, лорд напьется, и тебе будет гораздо легче!
— Мы? — удивилась я. — С каких это пор прислуга обедает за одним столом с хозяевами?
Марина поджала губы. Она уже успела забыть, что на некоторое время я буду играть ее роль — роль хозяйки дома.
— Может, в России так принято? — просительно начала она.
Я решительно отвергла эту версию.
— Это будет слишком подозрительно, — сообщила я. — Так что не обольщайся на свой счет. Сегодня пообедаешь на кухне.
Не выслушав ее ответа, я начала спускаться на первый этаж, чтобы убедиться, что к обеду все готово. Действительно, в столовой был накрыт белоснежной скатертью стол, столовые приборы с накрахмаленными салфетками тоже красовались на нем. Не хватало лишь едоков. Но это легко можно исправить. Вспоминая, в каком направлении удалились Толик с дядюшкой, я пошла за ними и вскоре, толкнув очередную дверь, очутилась в прекрасном саду. На несколько секунд я замерла от восхищения, с восторгом оглядываясь. Надо же, никогда не видела такой красоты! Надо будет посоветовать маме с отцом завести себе нечто подобное. В заполненном красивейшими растениями, карликовыми деревьями и цветами помещении царил волшебный запах. Дорожки, посыпанные гравием, простирались направо и налево, вдоль них склоняли мясистые листья экзотические растения, которых я никогда не видела.
— Нравится? — Вопрос лорда, вынырнувшего из-под одного из растений, застал меня врасплох.
— Ага, — ляпнула я, совершенно забыв, что якобы не люблю цветы, — каждый раз восхищаюсь, как бываю здесь.
Лорд с удовлетворенным видом кивнул. Появившийся Толик с удивлением воззрился на меня.
— Я пришла пригласить вас на обед, — улыбнулась я. — Все готово, прошу к столу.
— С удовольствием, — потер руками, как обыкновенный русский человек, дядюшка. — Я успел проголодаться. В самолете ужасно кормят!
— На этот счет не волнуйтесь, — я снова улыбнулась, — у нас вам обязательно понравится!
И тут я сделала странную вещь — подмигнула дядюшке Толика, словно старая знакомая. Надеюсь, это не выглядело вульгарно, потому что он уставился на меня так, словно впервые увидел.
— Маша, — проникновенно сказал он, — ваши волосы на зеленом фоне листвы смотрятся просто потрясающе! Хотя я подозреваю, что точно так же они будут смотреться в лучах восходящего солнца, а также на закате, у моря и в горах, при естественном освещении и в свете ночника…
Мы с Толиком замерли. Я — от восторга и неловкости, а он, видимо, не подозревал о поэтическом даре собственного родственника и поэтому взглянул на меня с большим вниманием и уважением.
Раздувшись от ощущения собственной значимости, как гусыня, наглотавшаяся зерна, я проследовала вперед, по направлению к столовой, затылком ощущая, что лорд Адриан пялится на мои волосы. Ну что же, должно же быть в человеке хоть что-то хорошее! В лорде это — любовь к рыжеволосым, а во мне — эти самые рыжие волосы!
Когда лорд Адриан шагнул на порог столовой, то замер на несколько секунд. Я спрятала ухмылку: ну что ж, я его прекрасно понимаю! Небось такие разносолы в английских пабах не готовят! Перед тем как позвать к столу гостя, я заглянула на кухню и попросила домашнюю челядь подать блюда к столу. Теперь стол ломился от яств.
Чего на нем только не было: и черная белужья икра, и зернистая лососевая, поданные в хрустальных розетках на колотом льду, запеченный целиком поросенок, сочащийся шашлык из баранины, от которого исходил жар, уйма салатов, свежее овощное ассорти, паштеты из гусиной печени в тарталетках и много чего еще. Стол в буквальном смысле слова ломился, оказавшись не в силах выдержать эти десятки килограммов еды, благоухающей дивными ароматами.
Толик любезно подвинул дядюшке стул, тот уселся и в замешательстве уставился на снедь. Решив, что он не знает, что ему выбрать и находится в затруднительном положении, я на правах хозяйки схватила его тарелку и первым делом бахнула на нее увесистый кусок чудного холодца, обильно смазала его соусом из хрена, затем положила на нее деревянную палочку с нанизанным горячим шашлыком, добавила по паре ложек разных салатов, а в довершение щедро намазала для дядюшки два бутерброда — один с красной, другой с черной икрой. Ну разве я не достойная хозяйка дома? Довольная собой, я уселась и принялась коситься на лорда Адриана. Тот в нерешительности взял вилку и поддел скромный кусочек помидора, которым я украсила пирамиду еды в его тарелке. Ага, понятно. Ему надо промочить горло, кажется, это так называется. Скромничает наш англичанин. Ну что ж, сейчас пропустит пару рюмочек, раздобреет, расслабится и набросится на еду.
Надеюсь, он не будет просить меня дать ему рецепт холодца! Я с удовольствием приступила к трапезе, Толик меня поддержал, пришлось его пнуть под столом и кивнуть на водку.
— Дядя, по маленькой? — Он подмигнул лорду. — За знакомство, так сказать! Наконец-то мы свиделись!
— Спасибо, я не пью, — сухо отказался тот. — И вообще, не признаю подобного расточительства в еде! Человек должен всего лишь утолять свою жажду и питать плоть, а не чревоугодничать.
Вот это удар! Мы с Толиком застыли над тарелками. Наш план рушился на глазах уже в первый же час после приезда лорда Адриана! Если он не пьет, что мы с ним будем делать? Разговаривать о литературе? Листать художественные альбомы, рассматривая картины Рубенса и Дали? Гулять по заснеженной Москве? Разгадывать кроссворды или ругать Путина? Черт, черт, черт! Во что я ввязалась? Весь наш план был построен на попойках милого дядюшки с Толиком! Вернее, на его страсти к пьянству (какой же мужик не любит выпить, особенно тот, который, обладая русскими корнями, живет в строгой и чопорной стране) и моих волосах! А что теперь? Пить с Толиком он отказался, значит, все то время, которое Толик уже распланировал, придется перекраивать заново, вставляя культурную программу.
— А что так? Печень шалит? — не выдержала я.
— Нет, — удивился он, — с чего вы взяли?
— Ну, вы не пьете и не едите, — пожала я плечами. — Вы стесняетесь или не привыкли к такой еде? Может быть, вам подать английский пудинг? Или нет, лучше овсянку, сэр!
Толик пребольно пнул меня в щиколотку, и я невольно поморщилась. А вот дядюшка впервые посмотрел на меня с проблеском интереса в сдержанном английском взоре.
— Просто я не люблю алкоголь. И если честно, я вегетарианец. Мне жаль вас расстраивать, вы так готовились к моему приезду, я чрезвычайно тронут. — Он прижал руку к сердцу.
— Как? — ахнули мы с Толиком хором.
Это тоже не входило в наши планы. Дядюшка — непьющий вегетарианец, которого не умаслить путем поедания деликатесов и запивания оных горячительной водицей.
Толик со вздохом отставил от себя стопку водки и тоскливо взглянул на недоеденный шашлык.
— Вы кушайте, кушайте, — замахал руками трезвенник, — не смотрите на меня! Или, хотите, я уйду, чтобы не портить вам аппетит?
— Нет! — заорали мы в унисон.
Куда он уйдет? Бродить по дому, натыкаясь на комнаты, в которые ему захочется заглянуть? Да каждый его шаг может стать очередным гвоздем в могилу Толиковой мечты о сумасшедшем богатстве.
— Раз вы вегетарианец, то для вас вот те салаты. — Я уныло вздохнула, глядя на блюдо с зеленью и овощами.
— С удовольствием, Машенька, — просиял странный заморский гость и приступил к еде. — Надеюсь, вы не сердитесь на меня? И вправду, если я против убийства невинных животных ради поедания их плоти, почему все остальные вокруг должны придерживаться того же мнения? — с невинной улыбкой воззрился он
