на мгновение ей показалось, что это Стае. Но она тут же поняла свою ошибку. Он был только немного похож на Стаса, не более: похожие волосы, брови, вообще что-то неуловимо общее в фигуре и в чертах лица.
«Ха, если бы Стае ошивался в гей-клубе, то это сразу бы все объяснило», — кисло подумала Кэт, в то время как незнакомец продолжал:
— Я ставлю полсотни на девушку. И играю с победителем. — При таком подходе Кэт и возразить не решилась бы. Впрочем, зачем, ведь это сохраняло ей десятку. Однако иностранец покачал головой.
— Я играть с девушка на ее условий, — заявил американец, и Кэт заметила, что впервые у него в глазах появился блеск. — Если ви хотел играть на победитель, то ставить сотня.
— Семьдесят.
Кэт только хлопала ресницами — она еще и согласиться не успела, а тут, гляди-ка, уже торгуются! Женя ей только что говорил про ставки — как в воду глядел! А теперь вон стоит поблизости и натирает и натирает кончик кия мелом — вроде бы он тут ни при чем, но ей-то видно, как он волнуется, прямо очки запотели. Ему бы такой ажиотаж со стороны мужского пола! Однако в данном случае, чтобы тебя заметили, одной оранжевой помады, видимо, мало. Лида со своего места наблюдает с любопытством за развитием событий — она вроде была в курсе, что Кэт в начале игры не знала, с какого конца держаться за кий.
— Ви сто рублей, я — пятьдесят долларс. — Иностранец явно уперся. — Иначе я не есть согласный принимать участие в эта авантюра.
— Хорошо. Договорились.
Они ударили по рукам и разошлись, предоставив Кэт доигрывать партию. Никто из них так и не удосужился выяснить — а она-то «есть согласный»? Собственно, отказаться и сейчас еще было не поздно, только зачем? За нее оплачивали партию и делали ставку — знай себе играй как бог на душу положит и поплевывай на их меркантильные интересы.
После этого эпизода Женя начал играть особенно старательно, очевидно, надеясь втайне, что его тоже заметят и оценят по достоинству. Кэт, напротив, совсем перестала напрягаться — пускай переживает тот, кто собрался на нее ставить. Да ведь он наверняка надеется потом не только отыграть свои денежки, но еще и выиграть чужие — для того и встрял со своим «бескорыстным» предложением. Поэтому Кэт от души развлекалась — словно не замечая легчайших подстав, она измысливала поистине безумные комбинации — вроде как почесать левое ухо правой ногой, перекинув ее через шею, да еще завязав при этом узлом: шары летали через игровое поле зигзагами от борта к борту, по большей части все-таки минуя чужие и толкая свои к нужным лузам. Бильярд нравился ей все больше, и она без труда выиграла у Жени.
Прежде чем отойти на второй план, «помадный» знакомец тронул Кэт за локоть и заговорил тихо и с виду непринужденно, вроде как о своем, о девичьем:
— Будь поосторожней, подружка. Америкос-то ладно, черт с ним, а вот второй мне что-то не очень нравится. Похож на каталу: если обчистишь его, можешь нарваться на серьезные неприятности. — Женя подумал немного и добавил: — По-моему, он вообще не из наших.
Обчищать Кэт никого не собиралась, но прекрасно поняла, кого Женя имеет в виду под «нашими», и поглядела исподтишка на этого «второго» уже по-новому, с невольной заинтересованностью. Так он не гомик? Она с трудом отвела от него взгляд — не только из-за его сходства со Стасом. Наконец-то рядом появился мужчина нормальной ориентации — натурал по-здешнему. Казалось бы, ей-то какая разница — не в постель же с ним ложиться! Однако к чему себя обманывать — глаз на нем как будто отдыхал, да и на душе стало словно бы уютнее. «Здесь постепенно какой-то сдвиг по фазе происходит! Обычный мужик начинает казаться редкостным видом! Чуть ли не на шею ему готова броситься. И Стаса напоминает, словно назло. Вот, мол, тебе образчик настоящего мужчины, а все остальное — фуфло! Да полно, что нормальный мужик мог тут забыть — бильярд, что ли? Так бильярдных в Москве без счету, понатыкано в каждом заведении… А ты сама-то что здесь забыла?..» — спросила себя Кэт, прикусив губу. Ладно, как бы там ни было, последнее замечание Жени говорило, с ее точки зрения, скорее в пользу незнакомца, а не наоборот.
— Менья зовут Джейк, — представился иностранец, собрав шары в треугольник. — А как есть ваш имя, если это не есть секрет?
— Я Кэт.
— Очьень приятно, Кэт. — Он кивнул и сделал приглашающий жест рукой: — Ви разбивать.
С ее подачи белый шар ударил в вершину треугольника — приятный звук, словно сухой выстрел — фигура лениво распалась. Игра началась.
Джейк играл не спеша, тщательно выбирая наиболее выгодную позицию для удара, но, выбрав, действовал четко, словно в нем происходила мгновенная смена функциональной настройки — с «выбора» на «действие». После Жени он показался ей великолепным партнером — там она, что называется, экспериментировала, руководствуясь собственными глазомером и фантазией, а теперь вдруг открыла, что в искусстве забивания шаров существует масса хитрых приемов! Игра Джейка вызывала в ней искреннее восхищение — ей действительно было чему поучиться! Когда он мазал, наступала ее очередь: она не упускала случая, чтобы повторить что-то из его арсенала, и не очень-то расстраивалась, если не получалось, — ничего, не все сразу! Она без колебаний пренебрегала легким шаром, чтобы испробовать какой-то сложный финт, что удивляло и даже несколько нервировало ее партнера. Хотя такой подход был ему на руку — он поставил деньги и относился к игре вполне серьезно. Для Кэт же это было не более чем развлечение. По ее мнению, бильярд был вовсе не сложной игрой, скорее головоломной и даже с некоторой интеллектуальной подоплекой.
Она очень удивилась, когда, оглядев стол после очередного удара, не обнаружила на нем ни одного своего полосатого шара, — ей оставалось забить только черный, лежавший ближе к центру в довольно проблематичной позиции. Сейчас нестыдно было промазать и дать американцу шанс — у него оставалось всего два шара, но… Почему бы не испробовать так понравившийся ей крученый финт? Конечно, для этого приема нужна, что называется, набитая рука, что достигается бессчетным количеством тренировок… Но надо же когда-то начинать! Разумеется, Кэт хотелось выиграть у сильнейшего и более опытного противника. К тому же она в отличие от него не была привязана к результату и могла спокойно сосредоточиться на поставленной задаче, не боясь ударить в грязь лицом.
Где-то глубоко внутри под ложечкой родилась ледяная уверенность, а вслед за тем пришло странное, никогда еще не испытываемое Кэт ощущение: перед нею как будто открылся на мгновение граненый скелет мира, его математический каркас. Все сущее обрело вдруг пронзительную ясность, и непонятно стало, как в этой позиции вообще можно промазать, — почему-то это показалось на миг гораздо более сложной задачей, чем попасть.
Так было в момент удара, результат же ошеломил ее саму — крученый финт вышел великолепно, чисто:
