— Ты рассказал ей обо мне?
— Да. — Легкая улыбка заиграла на его губах. — И она посоветовала мне быть начеку. — Он подошел к Глэдис, и она затаила дыхание. — А я ответил, что справлюсь с тобой.
Ее глаза сердито сверкнули. Ну и самоуверенность!
— Отлично! А сейчас мне нужна твоя помощь. Могу я одолжить твою машину?
— Разумеется, нет!
Коул отвернулся и направился к дому. Глэдис бросилась за ним.
— Не переноси неприязнь ко мне на моих клиентов. Их бизнес зависит от меня. Если они разорятся, пострадает весь поселок. И учти, я объясню, кто был тому причиной! — угрожающе выкрикнула она.
Он обернулся и хмуро взглянул в ее разгоряченное лицо.
— Ладно. Только за руль сяду я. Дай мне время переодеться, и я отвезу тебя… Пусть все знают, какой я добрый самаритянин.
— Спасибо! — искренне обрадовалась Глэдис. — Я пока перегружу продукты.
— А где Шон? — спросил Коул.
— Он у Карен, жены Дерека. Когда у меня много работы, она забирает его к себе. — Глэдис утерла пот со лба. — Ему там так нравится, что я даже иногда начинаю ревновать.
— Вот это великодушие! — с иронией заметил Коул. — Надо же, эта женщина готова заботиться о ребенке любовницы своего мужа!
Глэдис чуть не задохнулась от возмущения.
Если я не смогу убедить его в чистоте своих отношений с Дереком, он так и будет вытирать об меня ноги. Но как это сделать?
И она поспешила к фургону, чтобы перегрузить продукты.
Вершины гор четко вырисовывались на фоне безоблачного неба. Овцы паслись на зеленых склонах.
Иногда они забредали на дорогу, поэтому Коул ехал не спеша.
Глэдис не торопила его — ей не так часто удавалось отдохнуть, и она сейчас наслаждалась вынужденным бездельем. Окна были открыты, и прохладный ветерок приятно освежал ей лицо.
Несколько раз Коул останавливал машину у одного из многочисленных заливов и, выйдя, подолгу молча стоял на песчаном берегу. Когда после таких остановок он возвращался к машине, по его лицу скользила мягкая улыбка, а шаг становился легким, и Глэдис поняла, как сильно он любит родные места.
Они добрались до оптового склада, и Коул помог ей выгрузить товар.
— Теперь осталось заехать только еще в один магазин, — объявила Глэдис, когда они тронулись дальше. — Обычно я ненадолго задерживаюсь там, чтобы немного погулять. Но тебе вовсе не обязательно…
— Почему же? Я с удовольствием составлю тебе компанию, — мягко возразил он.
Она посмотрела в его зеленые глаза, и сердце ее замерло.
— Хорошо, — с трудом выдавила Глэдис.
Может, мы все-таки сможем прийти к какому-то соглашению? — с надеждой подумала она. Сегодня Коул был каким-то другим, более спокойным.
Вскоре они съехали на обочину и остановились.
Интересно, помнит ли Коул, что в один из приездов на каникулы выбрал для нашей прогулки это же место, подумала Глэдис, но ничего не сказала.
Это было очень давно — незадолго до того самого скандала в семействе Лиммерикс, который круто изменил их жизнь.
Они подошли к реке, весело журчащей по каменистым склонам. Это место, укрытое со всех сторон горами, дышало романтикой.
Коул тоже не забыл их последнюю прогулку здесь. Они с Глэдис тогда долго разговаривали, и он был поражен ее искренним неравнодушием к людям.
Он бросил на нее быстрый взгляд, и ему вдруг захотелось обнять ее за плечи и шепнуть, что все будет хорошо, что незачем печалиться, что все прошло и быльем поросло. Но потом он вспомнил о Дереке, и этот порыв исчез без следа.
Глэдис молча стояла рядом с ним. Ее лицо было печально, и ему пришло в голову, что, возможно, она вспоминает о том, как их с матерью выгнали из усадьбы. Конечно, это был жестокий поступок, но Коул мог понять и свою мать.
Сейчас Глэдис казалась ему такой прекрасной… Ее цыганские кудри разметались, темные глаза казались огромными. Он перевел взгляд на ее пухлые губы и тяжело вздохнул, сдерживая желание немедленно впиться в них жадным поцелуем.
Если б только он догадался обнять меня сейчас, думала тем временем Глэдис. Но нет, Коул явно решил сохранять дистанцию. Что ж, это вполне объяснимо: встреча с матерью вряд ли улучшила его и так невысокое мнение обо мне.
— Пора возвращаться домой, — сказала она.
Коул молча кивнул.
На обратном пути он хранил молчание, впервые осознав, на какую скучную, размеренную жизнь себя обрек: усадьба, поездки к матери, работа… и больше ничего.
Коул покосился на Глэдис. Лицо ее было сосредоточенным. Она задумчиво смотрела на мелькавшие за окном места, которые с детства полюбила всем сердцем, страстно и навсегда.
Коул завидовал ее способности свободно выражать свои чувства. Вот только слишком уж щедро она раздаривает свою любовь!
Его ждала жизнь, лишенная потрясений… Разве это так плохо?..
Он вздохнул. Эта женщина снова становилась его навязчивой идеей. Она легко завладела его помыслами, и ему приходилось все время контролировать себя, чтобы не наброситься на нее подобно изголодавшемуся по сексу юноше.
Тут Коул заметил стаю ворон, кружащуюся над дорогой, и резко затормозил.
— Извини! Подожди минутку! — крикнул он, выпрыгивая из машины.
Тяжело взмахнув крыльями, вороны поднялись при его приближении. Он присел на корточки и увидел медленно ковылявшую по дороге трясогузку со сломанным крылом.
Коул бережно взял ее в руки и понес к машине.
— Что это? — поинтересовалась Глэдис, когда он скользнул на свое место за рулем.
Он осторожно протянул ей трясогузку, и они осмотрели птицу.
— Бедняжка! — с нежностью прошептала Глэдис. — Я позабочусь о ней. — Она с восторгом посмотрела на Коула. — Большинство мужчин проехали бы мимо.
Он почувствовал себя польщенным, словно выиграл вожделенный приз.
— Ну, а я не смог.
Их взгляды встретились.
— У тебя есть сердце, — тихо сказала Глэдис, и он почувствовал, что тонет в глубине ее бездонных черных глаз. — Почему ты так старательно скрываешь это? — Она стремительно повернулась, поцеловала его в губы и шепнула: — Нам надо поговорить.
Коул молча нажал на педаль газа. Желание жгло его тело.
Если Дерек пользовался благосклонностью Глэдис, то чем я хуже? — спрашивал себя он. Здравый смысл и зов плоти боролись в нем. Если он правильно расценил этот поцелуй, Глэдис не прочь заняться с ним любовью. Вот только…
Он беспокойно провел рукой по волосам.
Только почему голос разума твердит ему оставить ее в покое? Почему?
Коул попытался взять себя в руки и спокойно обдумать сложившуюся ситуацию.
Да, допустим, Глэдис впитала в себя безнравственность с молоком матери. Но ее поведение можно
