Из метро, озираясь, выходил мужчина — из тех, наверное, с которых делали 'бегемотов-десантников', мягкие игрушки, один из которых был и у Леся и звался Афанасием. Очень такой… внушительный был этот 'бегемот' в голубом берете набекрень на коротких седых — странно, а сам, вроде, не старый — волосах. 'Сто кило', — успел подумать Лесь, и тут откуда ни возьмись появилась Ленка, взвизгнувшая: 'Дядька Ийон!' — и с разбега повисшая у него на шее. Да уж, действительно, дядя…
- С праздником!
- Спасибо, прелестное дитя, — знакомым уже Лесю голосом отозвался 'бегемот-десантник', оглядываясь — и уставился на Леся.
- Эм… Лесь Ильин?
Сказала. Сказала, значит, пустоголовая и бестолковая Ленка, сболтнула, не подумав!..
Но Лесь на неё не сердился. Он ведь на это и рассчитывал.
- А вы откуда меня знаете? Уж не 'папин ли знакомый' часом? — Лесь невольно вспомнил Виктора из ГУМа.
- Тебе Лена сказала? — в ответ спросил этот Ийон. — Да, я друг твоего папы.
Лесь встал, напрягшись, и почувствовал, как мигом взмок. Вот оно. Началось…
- Тогда, может, скажете… какое прозвище у папы было в Рязанке?
На лице Ийона отразилось недоумение.
- Ну… Не Дон, нет?
- Пальцем в небо, — не очень-то и вежливо фыркнул Лесь. — Папин позывной всякий дурак может узнать! Но я доверяю только тем, 'рязанским' его друзьям. А голубой берет хоть я нацепить могу! — скользнул он взглядом по берету Ийона.
- Эй, Серёг, ты куда учесал?.. — ещё кто-то вышел из метро и направился к ним, но Лесь ждать не стал: двое — это уже слишком много, да и Ленка под ногами будет мешаться… Поэтому мальчик сорвался в бег и понёсся по улице во весь дух. Топот сзади подсказал ему, что только от его резвости зависит, успеет ли он подготовить 'засаду'.
А тот, второй, был голосом так похож на папу… 'Захожанин', наверное, тот самый…
Ну, Ленка же подскажет, куда бежать этим… им? А он… Мальчик резко остановился перед строительным 'туннелем', у входа на стройку, ухватился за сетку и ящерицей взлетел на ворота. Мгновенье — и он уже с другой стороны, а здесь самая ближняя дорога к заднему входу в храм…
Ещё одни ворота, шлагбаум, чьи-то машины, ошарашенные полицейские, мимо которых пронёсся 'смерч' тринадцати лет отроду… Слава Богу, дверь открыта! Вверх, вверх, всё выше… Второй этаж, третий, чердак… Тут Лесь остановился, скинул рюкзак на пол и долго стоял, уперев руки в колени — переводил дух. Ждал. Пытался убедить себя, что не боится.
Ну вот ни капельки не боится! Честно-пречестное слово!
Потом вынул пистолет, проверил магазин — ага, раз, два, три… Девять выстрелов. Ну да, всё верно, в Центре Лесь выстрелил четырежды, тринадцать (хотя официально было четырнадцать, но четырнадцатую пулю Лесю запихнуть никогда не удавалось) минус четыре — девять…
Снять с предохранителя. Взвести курок. Взяться двумя руками.
'Я не боюсь!'
Ни капельки. Как Кукша, когда он стал уже взрослым и служил в Царьграде.
'Надо попросить Рюрика, чтобы всё-таки научил рубиться на мечах…' — пронеслась идиотская мысль в голове… и именно в этот момент Лесь услышал, что кто-то поднимается. Уже здесь.
Взгляд плотно залип на мушке и никак не хотел сдвигаться, так что вместо человека Лесь видел расплывчатое пятно.
- Стойте! Или я стрелять буду! — голос дрогнул, но только чуть-чуть, почти незаметно. Лесь знает, что пистолет смотрит точно в грудь остановившемуся на последней ступеньке человеку.
Молчание. Долгое. Руки начали ходить ходуном, но усилием воли Лесь заставил их снова застыть.
Наконец, преследователь полюбопытствовал:
- А что, я должен испугаться синяка от выстрела из МР-654К? — в голосе неподдельный интерес.
Господи, как же похож голос на папин! Только думать об этом нельзя, нельзя…
Лесь сдвинул ствол чуть вверх:
- А если в глаз? Я умею стрелять.
- Не сомневаюсь.
- Так что стойте, где стоите, и не проверяйте, — храбрость потихоньку возвращалась к Леся, и взгляд, кажется, наконец, может отлипнуть от мушки и сфокусироваться на преследователе.
- Я и не собираюсь. Просто давно хотел спросить: а ты разве спрашивал у меня разрешение пневматику забрать с собой?..
Ствол покачнулся. Лесь вытаращил глаза… и выронил пистолет.
Самый лучший, самый надёжный, самый проницательный человек на свете наконец преодолел последнюю ступеньку, и Лесь бросился к нему, и снова в глазах расплывалось.
Что, неужели плачет?
- Леська-Олеська… — смешное и совсем необидное, хоть и 'девчачье' прозвище прозвучало устало, ласково и облегчённо.
- Пап… Папа! А… А Центр?
- А 'Центр охраны детства' к тебе больше не сунется, слово офицера.
Что же, слову самого крутого офицера ФСБ — ну и самого крутого офицера ВДВ в прошлом, разумеется! — Лесь верил всегда.
- Эй, вы тут? — раздался снизу голос Ленки. — Мы за вами никак не угонимся!
- Тут мы, тут! — звонко откликнулся Лесь, а папа взял его за руку — и вот так, вместе они спустились на площадку третьего этажа. Там их поджидали отдувающийся 'дядька Ийон' и Ленка. На Ийона Лесь поглядел смущённо, на Лену — виновато.
Некоторое время все молчали, разглядывая друг друга, а потом Ийон не выдержал:
- Андрюх, а ты мне всё-таки на будущее скажи: как тебя в Рязанке-то прозвали? Чтобы, значит, ребёнка не пугать?
- Илья, — усмехнулся папа Леся, переглядываясь с сыном. — Как же ещё Ильина можно прозвать?
- То есть у вас… почти именины сегодня! — хмыкнула Ленка, и Лесь, а за ним и взрослые, рассмеялись. Потом девушка поинтересовалась: — Ну что, теперь на праздник жизни дальше? Там уже скоро 'Верую' будут петь…
- Нет, — покачал головой Ильин-старший. — Мы к маме-Оле. Лесь, читай смски чаще, раз уж телефон включил. У тебя мама сегодня ночью родила.
- Что?!
- То самое. Всё в срок, следил бы за календарём лучше, чем от меня бегал…
- Откуда я мог знать, что это ты! — возмутился Лесь, и папа тут же примиряюще поднял руку:
- Ладно, ладно, не сердись. С этим потом разберёмся. Иди, собирайся, а мне позвонить надо.
- По работе?
- Почти. Сообщить, что тебя больше искать не надо… Давай, давай, Елисей, мама ждёт. Я уже договорился, что её можно будет навестить.
Лесь тут же снова взбежал по лестнице, поднял с пола рюкзак, пистолет, который больше не притворялся 'самым настоящим ПММ', и всё так же бегом спустился. Ленка и Ийон уже ушли, папа сосредоточенно слушал кого-то по телефону, изредка вставляя короткие замечания. Заметив сына, Ильин- старший распрощался и повесил трубку.
- Ну… идём? — Лесь поправил рюкзак на плече.
- Идём, — согласился папа. Они спустились на первый этаж, где Лесь столкнулся нос к носу с Василиской.
- Ой, — смутились они разом.
- А… Василёк, это папа. Папа, это Василёк… Василиска, в смысле.
- Так это вы за Лесем… гонялись?
