— Я что, больной? — Он снова нахмурился.
— Мать любит тебя?
— Думаю, нет.
— Почему?
— Не родной ведь.
— Что у тебя за пазухой?
Он достал полуживого котенка, поцеловал его в мокрый грязный лобик. Из бутылочки налил в плошку молоко и поставил ее на землю. Лотис в смятении смотрела, как он кормит котенка.
— Что ты делал в колодце?
— Они его бросили туда. Чтобы мне… было больно… — Лицо у него сморщилось, как у старичка.
У нее в груди защемило.
— Пойдешь со мной? — спросила она, удивляясь выкрутасам природы. Ведь он родился первым…
Он не раздумывая кивнул.
Арина ждала Лотис весь день. Хмурый день клонился к закату, а она все сидела на завалинке, не чувствуя холода. Лотис с мальчиком бесшумно появились из темноты. Арина взглянула на него — вылитый Павлик…
— Что, тебе плохо? — с тревогой спросила ее Лотис.
Мальчик подошел к ней вплотную.
— Арина, — от стеснения грубовато сказал он. — Я так долго ждал тебя… Почему ты не приходила? — Он хотел заплакать и не мог, как бывает, когда горе слишком сильно.
— Я ни о чем ему не говорила, — сказала Лотис.
— Зачем ты отдала меня? — продолжал мальчик. — Он робко прикоснулся к ее руке. — Бабушка…
— Сережа… — прошептала Арина. — Сережа…
2.
— Я никогда не рассказывала тебе о своей стране, дорогой. О моей далекой зеленой стране…
Тиса отошла к окну и отвернулась, чтобы Властислав не видел, что она плачет. Она помолчала, глядя на серое небо, заплывшее мутными тучами, на зубцы главной башни, облепленные черными точками воронья.
— Там всегда тепло. Там нет этой слякотной осени, холодной зимы, там
вечная весна и цветы никогда не увядают. Но от этого не легче… — Король подошел к ней поближе. — До тебя у меня была другая жизнь. Она была посвящена только служению своему народу. И от меня требовалось множество умений, сил, напряжения… В той жизни не было места семейным радостям, счастью, детям… — Она повернулась и заговорила с непонятным вызовом: — Это смертная мука — жить, не имея детей! Не спать ночами, мечтая прижать к груди маленькое, родное существо…Я чувствовала себя ужасно одинокой, обездоленной…
Король слушал молча.
— Ты должен понять меня, Властислав! — закричала королева. — Мне все время казалось, что я сплю и вижу длинный сон… Вижу тебя, наш замок, наших слуг, всех этих бесчисленных гостей… собак, птиц… Не было только детей… Я хотела проснуться!
— В чем ты пытаешься оправдаться?
Сощурив глаза, королева враждебно отчеканила:
— Жертвенность утомляет, понимаешь? Невыносимо это бесконечное самоотречение ради идеи, ради верований, борьба… Я больше не могла так жить.
— Борьба с кем? Она была бессмысленной? — Королева сникла. — Это из-за той женщины?
— Она требует, чтобы я вернулась. — Тиса взглянула на мужа. — Что ты скажешь, Властислав?
— Я понял одно: сказав так много, ты не сказала ничего. Ты можешь рассказать все, как есть? — Королева молчала. — Это так ужасно? Позорно? — В глазах короля загорался гнев. — Это связано с нашей семьей?
Тиса тихо и нервно засмеялась — жутким, как у душевнобольных, смехом…
— Ты помнишь, дорогой? — хихикая, сказала она. — У сказок всегда бывает хороший конец. Иначе просто не может быть! — И с дикой улыбкой, ужаснувшей короля, она покинула залу.
Властислав нашел Тики во дворе. Ян учил его держаться на лошади. Град, конь королевы, которого выбрали для этой цели, терпеливо вышагивал по кругу, подчиняясь командам Яна. Увидев короля, Тики издалека шутливо пожаловался:
— Это самый трудный способ передвижения. Не понимаю, что привлекательного нашли в нем люди? Я уже отбил себе все, что можно.
— А ты знаешь другой способ? — насмешливо спросил Ян.
К удивлению короля и Яна, Тики закатился веселым добродушным смехом:
— Я в долгу не останусь, Ян! Когда-нибудь я научу тебя управляться с
— Держи спину прямее, — посоветовал король. Он озабоченно вздохнул. — Я хочу поговорить с тобой.
— Да, конечно, — кивнул Тики. — Спасибо, Ян. На сегодня хватит.
Ян повел коня в конюшню, а король с мальчиком отправились в сад. Ненастный ветер, предвестник дождя, гнул деревца и взметал в воздух тучи опавших листьев.
— Ты встревожен, — искоса взглянув на короля, сказал Тики. — Что случилось?
— Для меня здесь кто-нибудь опасен? — спросил король и досадливо дернул плечом. — Я не это хотел спросить…
— Не оправдывайся. Я знаю, что ты храбрый человек. А насчет опасности…
Осторожность никогда не помешает.
— Эта незнакомая женщина… как ее?…
— Лотис?
— Она опасна для Тисы?
Тики взглянул королю в лицо.
— Они должны разобраться сами. Лотис просила не вмешиваться.
— Ты это твердо говоришь? — с сомнением проговорил король.
— Очень твердо, — улыбнувшись, сказал Тики. Его улыбка задела Властислава. — Извини, я как-то не привык разговаривать с королями.
— Нет. Это я привыкаю к тому, что я уже не король, — с мрачной гордостью ответил Властислав.
— Это будет трудно. — Тики поддел ногой кучу сухих листьев.
— Ты тоже король? — с тщательно скрываемым любопытством поинтересовался Властислав.
— Нет… Нет.
— А кто ты?
— Давай присядем…
Рики с Павлушей носились по замку, где все для них было интересным и занимательным. Правда, Рики отказывался входить в темные помещения и избегал оставаться один в больших залах, но Павлик, даже не замечая страхов друга, охотно составлял ему компанию. За последнее время они обследовали уже большую часть всех башен замка, а сегодня вертелись у клеток с птицами.
— Давай откроем какую-нибудь клетку, — сказал Павлик. В его синих глазах сверкали озорные искорки. Ростом он был чуть выше Рики и такой же подвижный и живой. — Давай, вот эту. — Он показал на клетку с черным соколом.
— Уголек — любимая птица Властислава…
— Я посажу его себе на руку. Он ручной. Я видел, как Властислав отпускает его на охоту. Это будет здорово, Рики! Он вернется с добычей!
Не дожидаясь ответа, он схватил шест, поддел им клетку с черным соколом и поставил ее на землю. Сокол сидел неподвижно, нахохлившись и всем своим видом не одобряя поведения людей. Павлуша натянул на руку большую кожаную рукавицу и открыл клетку.
— Ну-ка, — едва успел сказать он, как сокол выпорхнул из клетки и взлетел на крышу южной
