На севере Италии целая область носит название Венето…
Люстра, помнится, все свои исторические разглагольствования заканчивал укоризной Петру Великому за то, что царь не там прорубил окно в Европу. Нужно было ему рубить где-нибудь в Адриатике, в Эгейском море или в районе Александрии. Люстра снимал свои замечательные очки, верно, готовился погрузиться в посейдоновы теплые воды.
— Откуда у нас такое замечательное словечко «человек»?
— Человека. Ум, честь и совесть эпохи.
— Ну и дурак. «Словен» двухкоренное слово: «сло» и «вен». Корень «вен» преобразуется в суффикс, и в слове «славок» уже преобразовался. Кстати, и в слове «славянин» тоже. Выстраиваем цепочку. Словен — словак — словек. У поляков звук «с» переходит в «ш» или «ч» — чловек. Понял — уже чловек. В русском языке появляется дополнительная огласовка — человек. Итак, человек — это словен — славянин. У русских до семнадцатого века человеков не было. Были людины и смерды. Просто — людин, буквально — простолюдин. Гришка Отрепьев нас человеками сделал… По Несторовой летописи единый славянский народ жил на Дунае, где сейчас Венгрия, Болгария, Словакия…
— А по науке?
— А по науке академик Шахматов Алексей Александрович говорит, что у славян было две прародины. Первая там, куда показывает монах. Вторая в районе Вислы, Одры, Лабы. Там в первом веке нашей эры окончательно оформился славянский язык. Западные снобы, зануды, говорят, что славянский язык, мол, слишком на их вкус своеобразен. Ну и что? Народ как раз и осознает себя по своеобразию языка.
Я хотел вызвать в своем воображении Леонтия из рассказа «Шмель», проконсультироваться с ним, но он кашлял во тьме, уходя… Люстра, его прародитель, оказался сильнее и самобытнее.
— Брось, физкультурник, — сказал Люстра, — он, твой Леонтий, придурок, а я твой старинный друг, я, можно сказать, тебя думать учил, размышлять. Не печалься, лучше послушай голос, с которого начинается миф о русском народе.
Голос этот принадлежит Андрею Первозванному — апостолу Христа.
В Несторовой летописи есть запись: «А Днепр впадает устьем в Понтийское море, это море слывет русским — по берегам его учил, как говорят, святой Андрей, брат Петра…»
Если знаменитый апостол Петр вручил ключи, символ власти на земле и на небе, первому римскому папе, то Андрей, его брат, благословил русские земли на христианство.
«Когда Андрей учил в Синопе и прибыл в Корсунь, узнал он, что недалеко от Корсуни устье Днепра и захотел отправиться в Рим и приплыл в устье днепровское и оттуда отправился вверх по Днепру».
Спрашивается, кто поволок Андрея по Днепру вверх, против течения, через пороги и мели? Значит, шел караван, и он к каравану пристал. И никто его «за так» не повез бы — был он беден и с виду дик. Видимо, нанялся апостол в лямочники — в бурлаки.
Шли по берегу воины в рогатых шлемах и буйволовых колетах. В 66 году эры Христовой. Шел и тянул лямку Андрей Первозванный — первый ученик Иисуса, которого римляне распяли позже в Синопе на косом кресте и вниз головой, так просил сам Андрей, чтобы нельзя было даже смерть его сопоставить со смертью его учителя.
Люстре виделось, что в первой ладье с высоким форштевнем стоял светлобородый голубоглазый человек громадного роста. Звали того человека Один. Вел он свой народ на другое море, поскольку без моря люди его жить не могли. Станет Один на восемь веков скандинавским богом. Апостол же другого бога, «Бога истинного», как и положено в мифе, тянул ладью Одина, истирая плечи в кровь, к берегу его бессмертия.
«И случилось так, что он (Андрей) пришел и стал под горами на берегу. И наутро встал и сказал бывшим с ним ученикам. (Он и в пути проповедовал ватаге лямочников, нанявшихся в поход. Викинги, наверное, не тянули, они шли в боевом строю). „Видите ли горы эти? На этих горах воссияет благодать Божия, будет город великий и воздвигнет Бог многие церкви“. И взошел на горы эти, благословил их и поставил крест и помолился Богу и сошел с горы этой, где после возник Киев, и отправился по Днепру вверх. И пришел к славянам, где нынче стоит Новгород, и увидел живущих там людей — каков их обычай и как моются и хлещутся, и удивлялся им. И отправился в страну варягов, и пришел в Рим и поведал о том, как учил и что видел».
Люстре было до жути интересно: парили русичи Андрея Первозванного в бане? У него даже спина от этого вопроса чесалась.
— Наверное, парили, — говорил он. — С травяными настоями. Именно травяные целебные настои тогда называли «квасы». Конечно, парили с «квасами». Небось, плечи и спину апостол в кровь стер. А потом веником его. Слышишь, физкультурник: «вено» — союз. В первом веке русичи назывались венадами. Потом они стали называться антами и склавенами. Анты тихие тихие, в шестом веке начинают шибко топорами махать.
Государство образовали вместе с кельтами — Само. Врезали по сопатке аварам. Потом другое образовали государство — Великое Моравское княжество. А вот о склавенах мало что известно. Были, и все. Но посмотри. Скла — вены. Склад венов. Опять союз. Наверное, уже более сложный и более обширный. Склад — лад. Складно — гармонично…
Вот и я думаю, склавены еще в первом веке стали приходить на Ильмень-озеро, на Ладогу и строить здесь свои города. В первом веке и варяги пришли.
Люстра перескакивал со склавен на варягов так просто, словно играл какое-то попурри. Перед войной среди эстрады модным словом было «попурри», а среди кондитерских шедевров «ассорти».
— Скандинавы вообще-то потомки легендарных народов моря, в Библии их называют филистимлянами. Филистимляне — потомки атлантов-асов. Пришли они с Крита, разгромили хеттское царство, основали, но скорее захватили Илион, назвали его резко — Троя. Разгромили Сирию, Финикию, Палестину, бросились громить Египет, но получили по рогам. В буквальном смысле. У них шлемы были рогаты — с Крита, от Минотавра. Осели они в Палестине, но почему-то ушли. Не все, конечно. Не выдержали конкуренцию с торгашами финикийцами и ханаанцами. Ушли сперва в Трою, потом в глубь Малой Азии, где основали свою столицу Анкару. «Анкер» — якорь. Но в первом веке нашей эры, теснимые Римом, снялись и с этого якоря. Покинули и эти земли. И под предводительством Одина пошли по Днепру на север. Один послал, я думаю, отряды и по Дунаю. Но все они шли не куда-нибудь, а к нынешней Балтике. Скорее всего, тип кораблей, на которых совершали свои походы народы моря, тогда не был еще приспособлен для плавания в океане. Наверное, это были моноксилы — однодревы. На севере скандинавы создали свои легендарные дракары. «Драк» — дракон.
Когда я у Люстры спрашивал, ведомый завистью, откуда он все это взял, тот отвечал: от коровы.
— Корова была самым древним священным животным. В Индии — Наннин, белый бык, счастливый друг Шивы — автор космической музыки. В Египте — Апис, черный бык с белым пятном на груди — космическая душа Ра. Священным животным корова была и у атлантов-асов. И у филистимлян. И у викингов. Аудумла — корова, выкормившая прачеловека. Ледяные камни, которые она лизала, — звезды космоса. Кто есть Минотавр?
Я представлял себе грязного волосатого парня с головой быка и хлопьями пены на черных губах.
— Бред. Это не чудовище, не урод несчастный и злобный, — шептал Люстра. — Мать его Пасифая, дочь Гелиоса. Отец — Посейдон. Огонь и вода! Имя Минотавра — Астерий. Звездный. Повторяю вопрос: кто такой Минотавр? И отвечаю! — Люстра кричал, вытаращив глаза под очками: — Верховный жрец солнца на Крите. На голове он носил золотой круглый шлем с короткими прямыми рогами. Длинные волосы ему завивали, они казались гривой. И не жрал он прекрасных девушек и прекрасных юношей. Я говорю «жрал», потому что слово «жрец» происходит от слова «жрать». Жрец приносил Богу жертву жратву. Человеческие жертвы были в те времена делом святым и обычным. Даже у ранних христиан. Но слово «жрать» так и осталось языческим, темным, даже жутким.
Победа Тезея над Минотавром вовсе не тривиальная победа одного спесивого царя над другим. Это победа новой религии над религией древней. Победа языческого политеизма над языческим монотеизмом. Людям понадобились зачем-то Афродиты, Марсы, Гермесы…
Люстра смотрел на меня, как смотрят в море. Наверное, он не видел моего лица, я для него был лишь
