моих глазах подобные эксперименты заканчивались трагедией. Алекс рассказала мне историю этой пьесы, что усилило моё беспокойство.
Мои волнения разделял доктор Майер.
— У вас будет новый труп, — мрачно пошутил он в своей любимой циничной манере. — И вам будет тяжело предъявить обвинения призраку...
— Призрак не может убить напрямую, — ответил я, — жертву будет ждать либо несчастный случай, либо она 'сгорит' постепенно... Вы же увлечены мистикой, вам виднее...
— Ладно, хватит шуток! — опомнился доктор.
Он протянул мне несколько листков, заботливо исписанных его рукой — обычным почерком врача.
— Простите, доктор, но ваши записи очень напоминают мне ваши рецепты, — сказала Ольга. — Может, вы сами прочтёте, что тут написано.
— Я собрал истории жертв роковой пьесы, — не без гордости произнёс Майер. — Все актрисы погибали от рук своих женихов или возлюбленных... Так погибла и Джейн Шедон, прототип героини этой печальной пьесы. Она была актрисой труппы драматурга Перси Фултона, у неё появился жених, вполне достойный юноша. Он, разумеется, настаивал, чтобы Джейн бросила театр... Однажды она публично заявила юноше, что не любит его... В этот же вечер после их бурной ссоры тело девушки выловили в Темзе... Перси Фултон очень переживал гибель одной из лучших актрис своей труппы... Он рассказывал друзьям, что постоянно видит её тень и слышит шаги, как будто кто-то шлёпает мокрыми ногами по полу... Призрак девушки, убитой своим возлюбленным, не обрёл покоя...
Алекс, замерев, слушала его рассказ, закрыв рот ладонью.
— Вы пришли нас пугать, — строго заметила Ольга, видя волнение Алекс.
— Это вся история, — закончил доктор. — Дело в том, что актрисы, игравшие эту роль, погибали точно так же... Их тела находили в воде, и единственными подозреваемыми были их возлюбленные... Вот эти истории, — Майер указал на листки в моих руках. — Думаю, вы сможете узнать подробности ведения следствий этих убийств. Мне удалось лишь найти имена жертв, убийц и названия городов, где произошли преступления.
— Я полностью разделяю ваше мнение, — ответил я, — но позвольте уточнить, возлюбленному Джейн Шедон были предъявлены обвинения в убийстве?
— Нет, но все были уверены, что именно он убийца... Сам он этого не отрицал... Говорят, он сошёл с ума... Странно, но никто из подозреваемых в убийстве актрис так и не получил обвинения в убийстве...
— Сплетни способны свести с ума кого угодно, — заметил я.
— Не думаю, что виной всему сплетни, — возразил доктор.
— Увлекательная история, но разрешите узнать, что вы предлагаете мне сделать? — поинтересовался я.
— Вы должны добиться отмены постановки! Пьеса запрещена!
— Она запрещена только в Петербурге! На провинциальных подмостках её можно играть хоть сотни раз!
— В вашей компетенции сделать это!
— Хорошо, — сдался я, — я напишу в Ставрополь подполковнику Юрьеву...
— Постойте, не надо иметь дело с этим человеком! Как вы знаете, он организовал мой арест, обвинив меня в антиправительственном заговоре!
— Я не предлагаю вам отобедать с ним! — перебил я сурово. — Он лучше меня знает, как можно наложить запрет на пьесу! В любом случае, если произойдёт убийство, мне может понадобиться его помощь!
— Да уж, в интригах ему нет равных, — усмехнулся доктор, — где вам до него? Вы хоть одного заговорщика арестовали?
— Юрьев храбрый офицер, — заметил я, — мне не раз удалось в этом убедиться!
— Я не говорю, что он трус, но интриган знатный! И какой прок от него будет при ведении следствия? Если что-то случается на водах — он зовёт вас! Без вашей помощи он не может раскрыть ни одного преступления!
— Давайте оставим личность Юрьева, — попросила Ольга. — Ваша цель — не допустить постановки пьесы... Вы пробовали говорить с Волыниным, постановщиком пьесы?
— Волынин ничего слышать не хочет о проклятиях! Считает их дремучими суевериями.
— Возможно, он так не считает, — задумалась Ольга, — он хочет неплохо заработать на этих суевериях. Не думаю, что он взялся за пьесу ради любви к искусству...
— В том-то и дело, что его интересуют не деньги! Он одержим странными мистическими идеями! Волынин уверен в таланте Антонии Мориной, сыгравшей немало мистических ролей! Только она, по его мнению, может сыграть эту роль, как надобно!
Я перевёл взгляд на бледную, задумчивую Алекс. Право, я не очень верил, что Юрьев сможет добиться запрета постановки. Скорее всего, он откажется даже браться за это, дабы не прослыть суеверным.
В этот же день нас навестил господин Волынин. Я представлял его иначе и был удивлён встретить человека вполне приятной внешности не старше тридцати пяти лет с горящим одержимым взором.
— Почему вы решили поставить пьесу именно на Кислых Водах? — спросил я. — Ресторации нашей скромной местности не столь вместительны. В Пятигорске и Ставрополе вы найдёте куда более подходящие подмостки.
— Мне не нужно много народа, — покачал головой Волынин, — только избранные... На пьесу придут лишь те, кто получили моё приглашение. Плата символическая, чтобы частично покрыть расходы моего мистического клуба...
— Вы давно занимаетесь театральными постановками? — поинтересовался я.
— Впервые... Меня давно интересовала история Джейн Шедон... Понимаете, я хочу помочь душе обрести покой, — он улыбнулся. — Душа в смятении, потому что её никто не понимает... Зрителей будет немного, они получили приглашения заранее, — повторил он. — Некоторые из них приехали на воды специально ради этого...
— Простите, я не понимаю, как пьеса может помочь душе обрести покой? Если она вызывает только её гнев? Все актрисы, представившие бедняжку Джейн на сцене, погибли!
— Они дурно играли эту роль! Только Антонии под силу эта задача! Душа убитой останется довольной и обретёт покой! — он повторялся. — Долой дремучие суеверия!
— Как ваша жена относится к подобным идеям? — спросил я.
Я успел многое услышать о его красавице супруге, любительнице пофлиртовать со всеми мужчинами небезобразной внешности.
— Она слишком легкомысленна, — с сожалением ответил Волынин, — но я люблю её именно за эти черты! Она как утренний весенний ветер!
Он прикрыл глаза и блаженно улыбнулся. Странный одержимый человек не был лишён романтики, что вызвало у меня невольную симпатию.
— Позвольте полюбопытствовать, о каком мистическом обществе вы говорили? — спросил я.
— Странно, что вы не слышали о моём клубе, — Волынин был немного обижен моим невежеством.
Увы, я никогда не был светским человеком. Очень часто я оставался в стороне многих светских событий, чем снискал уважение многих достойных людей. Несмотря на 'не светскость' у меня никогда не было недостатка в друзьях, и, полагаю, я достаточно интересен окружающим. Хотя некоторые считают меня одичавшим в горах Кавказа, на самом деле, я всегда был таким, просто в юности старался казаться другим.
— Вход открыт только избранным, у кого есть мистический дар, — Волынин продолжал расхваливать свой клуб. — Разумеется, каждый член клуба платит взнос, потому что наши опыты стоят немалых денег... Спешу заметить, доктор Майер затаил на меня злобу, потому что однажды я отказался
