холера, да еще въ голов?, и что Гомесъ — не даромъ великій медикъ — и изъ головы взялся выгнать холеру.
Гомесъ между т?мъ дома сталъ стряпать л?карство. Взялъ котелъ, наклалъ туда всякой травы, потомъ въ разныхъ овощныхъ лавочкахъ накупилъ всякой дряни. И что не принесутъ, все валитъ въ котелъ. Валитъ, варитъ да м?шаетъ, м?шаетъ, валитъ да варитъ. Челов?къ до ста набралось гляд?ть на его стряпню и только ахаютъ его учености. И крапивы-то онъ наклалъ, и репейнику навалилъ, и сальныхъ св?чъ фунтъ положилъ, и ор?ховъ подсыпалъ, и ворону жареную нар?залъ и туда жъ бултыхнулъ.
Пришелъ какой-то докторъ къ нему, тоже удивляется и ахаетъ.
— Донъ Гомесъ, говоритъ онъ вдругъ, — а про царя вс?хъ порошковъ вы забыли!
— Какой такой царь порошковъ?
— А персидскій-то! Или, думаете, не надо?!
— Надо! Надо! говоритъ Гомесъ. — Поб?гите, принесите.
Тотъ живо сб?галъ и принесъ ц?лый пудъ.
Гомесъ взялъ и туда же вывалилъ.
— Вотъ такъ л?карство! похваляется предъ народомъ Гомесъ. — Стоялъ св?тъ и будетъ стоять, а такого л?карства не составитъ никто.
— Да в?дь и бол?знь тоже такая, что стоялъ св?тъ и будетъ стоять, а холеры въ голов? ни у кого не приключится! говоритъ народъ. (А изв?стно, что гласъ народа — гласъ Божій).
Сварилъ Гомесъ л?карство, розлилъ на бутылки, взялъ дюжину съ собой и по?халъ во дворецъ. Смотритъ онъ, королева лежитъ на постели — еще бл?дн?й и слаб?й.
— Гомесъ, говоритъ она. — Холера у меня изъ головы, видно, ушла.
— А что?
— Да такъ. Она уже теперь не въ голов?.
— Ну, все равно. Нате-ка вотъ…
Гомесъ налилъ л?карства и сразу заставилъ королеву выпить ц?лую бутылку. Не прошло получасу, королева начала кричать… Да не кричать, а выть благимъ матомъ.
Весь городъ собрался на площадь; спрашиваютъ вс?, чтомолъ не р?жутъ ли королеву, чтобы холеру изъ нее выпустить.
— Ничего, говоритъ Гомесъ. — Выпейте-ка еще бутылочку.
Выпила королева еще бутылочку. На минуту ее какъ буто одурманило и будто полегче стало… Да вдругъ какъ хватитъ опять… «Батюшки св?ты! Еще хуже!» Такъ все у нея вотъ и подтягиваетъ.
— Что это? воетъ королева. — Что это такое? Смотрите-ка! Смотрите! показываетъ она на небо. — Никакъ это овчинка?
— Н?тъ, мамаша, успокаиваетъ ее король. — Это наше небо испанское! Оно вамъ теперь съ овчинку кажетъ. Это всегда отъ боли такъ бываетъ.
Королева скоро начала кувыркомъ кувыркаться. Держутъ ее двое, а ничего сд?лать не могутъ.
— Ничего! говоритъ Гомесъ. — Это изъ нея холера выходить. Ужъ очень кр?пко зас?ла. Нуте-ка, ваше величество, еще бутылочку.
Хот?лъ было Гомесъ поднести больной еще своего л?карства, станъ наливать, да вдругъ остановился, бросилъ бутылку… да и заоралъ самъ, какъ шальной. Да такъ заоралъ, что вс? со страху, даже сама королева, одервен?ли на м?ст?.
— Что вы? Что вы? справшваютъ вс?.
А Гомесъ трясется, какъ осиновый листъ, глядя на кровать королевы, да и шепчетъ:
— Да, в?дь, васъ же не было… В?рно говорю, не было… Разв? я бы посм?лъ ослушаться? За что жъ вы меня губите-то? А? За что? У меня семья. 18-ть сыновей сиротами останутся.
Вс? такъ и обмерли. Спятилъ Гомесъ самъ.
Должно быть, Холера изъ королевиной головы къ нему въ голову перел?зла. Но Гомесъ не спятилъ. Гомесъ увидалъ на кровати королевы — саму госпожу Смерть.
— Уйдите! Ради Создателя, уйдите! шепчетъ все Гомесъ.
Но Смерть сидитъ около королевы и глазомъ не моргнетъ. Вс? обступили Гомеса, справляются объ его здоровь?. А королевато заливается еще пуще, совс?мъ ужъ осипла и голосу не хватаетъ.
Спохватился Гомесъ — и сказавъ, что пойдетъ за новыми л?карствами, вышелъ изъ дворца, припустился что есть духу въ поле. Проб?жавъ десять верстъ безъ оглядки, с?лъ онъ отдохнуть.
— Ахъ, проклятая Смерть! Каково надула? А? Что теперь д?лать? Къ французскому королю б?жать. Зд?сь поймаютъ, казнятъ на площади.
И Гомесъ горько заплакалъ.
— Здравствуйте, донъ Родриго Гомесъ, маркизъ Касторкинъ! вдругъ слышитъ онъ за собой.
Обернулся Гомесъ какъ ужаленный, думаетъ, что в?рно полиція, — но н?тъ… Стоитъ передъ нимъ она же самая госпожа Смерть.
— Что вы со мной над?лали, сударыня? за что вы меня надули? Это съ вашей стороны подлость, сударыня. Я не думалъ, чтобы такая почтенная дама, какъ вы…
— Оловянная ты башка, Гомесъ! отв?чаетъ Смерть. — В?дь я не всегда по собственной вол? прихожу за людьми. Иной разъ и сами люди заставляютъ прійти. За какимъ ты дьяволомъ — прости Господи — л?карство-то это сочинялъ? Зазнался ты — возгордился, вотъ и пропалъ. А л?чи ты водой изъ р?чки, то и по сю пору былъ бы счастливъ.
— Что жъ теперь-тод?лать? Королеву-то вы покинули… Стало быть, есть надежда.
— Королева ужъ по твоей милости въ гробу и на стол? лежитъ смирнехонько. Мн? тамъ больше и д?лать нечего. А за тобой сто жандармовъ послано, поймать и привести, чтобы казнить. Стало быть, какъ тебя поймаютъ, такъ я къ теб? и приду.
— Помилосердуйте! Вы же сказали, что придете за мной на свадьб? моего сына. А они у меня ни одинъ не женаты.
— Вотъ то-то и б?да, Гомесъ! Какъ только королева умерла, а про тебя сказали, что ты б?жалъ, — такъ король приказалъ тебя разыскивать, чтобы казнить, а сыновьямъ тволмъ вел?лъ поровну разд?лить все твое богатство, сейчасъ же выбирать себ? нев?стъ и жениться. А за нихъ всякая пойдетъ. Не пройдетъ трехъ дней, они вс? будуть в?нчаться и пировать… Да вотъ гляди и жандармы скачутъ… прибавила Смерть:- до свиданія!
Черезъ часъ Гомесъ былъ уже въ тюрьм?, а на площади устраивали помостъ, чтобъ его казнить. Въ вечеру пришли ему сказать, что у него на дому пиръ горой. Вс? 18-ть сыновей жениться собрались и пируютъ. Даже самъ король на пиръ по?халъ.
По утру ранехонько въ казематъ къ Гомесу постучали:
— Войдите! простоналъ б?дный Гомесъ.
Вошла госпожа Смерть и с?ла. Гомесъ было жаловаться, просить… но Смерть сидитъ и глазомъ не моргнетъ, будто не ея и д?ло. Пришли палачи, разд?ли Гомеса, опять од?ли. Причесали, напомадили. Потомъ подали завтракать, по?лъ б?дный Гомесъ. Завтракъ былъ превосходный. Не сиди тутъ Смерть, такъ просто и не подумалъ бы онъ, что его казнить собираются. Потомъ Гомеса спросилъ палачъ: не хочетъ ли онъ сигару. Дали и сигару. Куритъ Гомесъ, а Смерть сидитъ молчитъ. Зат?мъ пришелъ толстый сенаторъ, котораго Гомесъ когда-то л?чилъ и спросилъ его отъ имени короля, какое будетъ его посл?днее желаніе.
— Король поклялся жизнью его свято исполнить, сказалъ сенаторъ.
— Скажите королю, надумался Гомесъ, — что мое посл?днее желаніе, чтобы мои сыновья разд?лили себ? мое богатство, но чтобы ни одинъ изъ нихъ не см?лъ никогда жениться.
— Хорошо. Я доложу королю.
Сенаторъ ушелъ, а Гомесъ пріободрился и говоритъ Смерти:
— Вотъ я васъ и поставлю въ тупикъ!..
А Смерть будто не слышитъ, сидитъ молчитъ и глазомъ не моргнетъ.
Вернулся сенаторъ и говоритъ:
— Король не можетъ исполнить вашей просьбы. Вашъ старшій сынъ уже пов?нчался и изъ церкви домой по?халъ, остальные шестнадцать в?нчаются, а посл?дній восемнадцатый въ церковь по?халъ. Какое же другое желаліе прикажете передать королю? Онъ далъ клятву исполнить.
