слугами, а настоящие друзья, такие как Эрвин, были редкой удачей. Если повезет, вскоре снова его увижу, интересно каким он стал?
Весь день ехала, подставляя лицо солнышку, чтоб придать своей коже чуть более здоровый оттенок. Людей на дороге попадалось немного, и никто не проявлял к моей персоне повышенного интереса. Когда солнце начало клониться к горизонту, я задумалась о ночлеге. Честно говоря, душа искренне противилась розыскам постоялого двора, там ведь снова придется общаться с незнакомыми людьми и притворяться мальчишкой, ежеминутно опасаясь разоблачения. Очень хотелось просто закутаться в плащ и заночевать в чистом поле. Однако ночевка на голой земле могла не лучшим образом отразиться на моей одежде, а в дорожных условиях было невозможно привести ее в должный вид. Подобный способ коротать ночь вступал в полнейшее противоречие с образом мальчика из благородной семьи. Из всех возможных вариантов оставался только постоялый двор.
Уже начало смеркаться, когда мне встретилось что-то похожее на придорожный трактир. В смутных сомнениях пару минут разглядывала непрезентабельное покосившееся строение, но выбирать было не из чего. Спешилась и зашла внутрь. Кроме старого трактирщика и немолодой служанки с усталым лицом там находилась только компания из четырех темных личностей, довольно неприятного вида, которые тут же уставились на меня с нездоровым интересом. Я с ходу пожалела, что не прислушалась к своему чутью и не заночевала под открытым небом, но отступать было поздно, и я, как смогла, взяла себя в руки. Стараясь придать себе спокойный, уверенный вид, попросила у хозяина комнату и ужин.
- У меня как раз есть свободная комната для молодого господина. А позволят ли мне спросить, почему такой юный господин путешествует в одиночку в столь поздний час?
- Твое дело, трактирщик ужин и постель, а не дерзкие расспросы! Впрочем, знай, что я еду к своему отцу, и он выслал мне навстречу слуг, они уже скоро будут здесь, поскольку должны спрашивать обо мне во всех постоялых дворах, что встретятся им на пути.
Судя по глумливой ухмылке трактирщика, не очень-то он повелся на ложь, сочиняемую прямо на ходу в целях безопасности.
- Ну что ж, тем лучше, молодой господин, тем лучше! Теперь я за вас спокоен. Только в наших краях принято уплачивать вперед, вы уж не гневайтесь на старика.
- Что же ты, хам, намекаешь, что я собираюсь надуть тебя на несколько монет?
- Нет, ну что вы, господин, не сердитесь, просто такой обычай, так уж у нас тут в глуши повелось.
Когда я расплачивалась, и трактирщик, и странная компания не сводили с меня глаз. Эх, не надо было, дуре, класть все деньги в один кошелек! Теперь уже точно неприятности не обойдут меня стороной.
- Ну, вот и хорошо. Грета сейчас приготовит вам ужин. Рупрехт! – он обратился к самому молодому из подозрительной компании, - сделай милость, отведи господина, покажи ему, где у нас свободная комната.
Да, похоже, не спать мне спокойно этой ночью. К приготовленному ужину я решила не притрагиваться, опасаясь, что еду отравили или сдобрили дурманом, немного пожевала сушеного мяса из своих запасов и запила водой из фляги. А спустя пару часов, как я и ожидала, пожаловала делегация честных граждан, всерьез озабоченных содержимым моего кошелька. Говоря по правде, где-то в глубине души я робко надеялась, что мои подозрения окажутся беспочвенными и все обойдется. Но не обошлось.
Видимо, они действительно рассчитывали на действие отравы, поскольку не особо таились, а, может, сочли меня достаточно беззащитной жертвой, не требующей особых предосторожностей. Я услышала какое-то шуршание под окном, отсекшее мне этот путь отступления, а вскоре открылась входная дверь и в комнату потихоньку зашли Рупрехт с еще одним бандитом, сопровождаемые трактирщиком, освещающим им путь.
Первым делом швырнула табуретку в трактирщика, если бы он выронил лампу, грабители оказались бы в полной темноте, но результат превзошел ожидания: трактирщик облился маслом и нечаянно поджег себя, принялся дико вопить и метаться, чем внес сумятицу в ряды нападавших. Воспользовавшись этим, насадила на меч второго бандита, но тут на меня бросился с ножом, пришедший в себя от неожиданности Рупрехт. Оставила меч, было просто некогда его выдергивать. Проскользнула вдоль руки с ножом, подхватив и направляя ее, а вслед за ней и нападавшего, мимо себя, в пол. Когда он потерял равновесие, от души приложила коленом в пах. Рупрехт прилег в задумчивости, но трактирщик кинулся на меня, раскрыв свои пламенные объятия. Опрокинула на него раненого в живот бандита, одновременно возвращая себе меч. Выход из комнаты на несколько секунд освободился, чем я и поспешила воспользоваться, подхватив свою сумку. В темном коридоре увернулась от служанки, пытавшейся опустить мне на голову что-то тяжелое, кажется сковороду, и пинком столкнула ее с лестницы. Сбежав по ступеням, я перепрыгнула через ее замершее тело и, не помня себя, выскочила из трактира.
На мое счастье два оставшихся бандита соображали довольно туго и замешкались под моим окном на заднем дворе, давая мне шанс вывести коня из покосившегося сарая. По счастью вечером мне хватило ума не расседлать несчастное животное, а доблестная трактирная прислуга не оскверняла рук подобными мелочами. Вскочила в седло и ускакала из-под самого носа оставшихся грабителей, по самому резвому даже пришлось на скаку рубануть мечом.
Как сумасшедшая неслась по дороге, пытаясь максимально увеличить расстояние между собой и столь гостеприимными хозяевами. Но погони пока не было видно, зато позади отчетливо алело зарево полыхающего трактира. Что ж, тем лучше, бандитам теперь есть чем заняться и без меня. Постепенно перешла на рысь, щадя коня.
Меня затрясло, с опозданием накатила реакция. Ничего себе – спокойно заночевала на постоялом дворе! Мало того, что мне приходится скрываться от Эрика и его шпионов, разыскивать недовольных, организовывать восстание, постоянно рискуя, что меня раскроют и выдадут на жестокую расправу, так еще, оказывается, всегда найдутся желающие прирезать ни в чем неповинного незнакомого человека всего за несколько монет! Нет, я, конечно, всегда знала, что есть бандиты и разбойники, что, случается, путников грабят и убивают на дороге, но совсем другое дело испытать все эти удовольствия на собственной шкуре, да еще только-только выехав из места, где провела не один год среди бесконечно доброжелательных и абсолютно порядочных существ...
И это вот за таких скотов они бьются столетия днем и ночью, чтобы не вошел в наш мир кошмар иномирья, чтобы люди могли и дальше жить себе спокойно и резать втихаря горло ближнему своему, если это сулит хоть какую-то выгоду, или даже просто так, от души. Может, лучше выпустить в этот мир адских пришельцев, чтобы людям было чем заняться, кроме как убивать друг друга? Чтобы поняли, что к чему, и почем фунт лиха! Впрочем, о чем это я, ведь есть же где-то и настоящие люди, остающиеся такими, несмотря ни на что, взять ту же Магду, например. За что им такое, пришельцы ведь разбирать не станут? И так уже из-за них исчез из числа живых самый добрый, отважный и честный народ, какой только был в этом мире.
А ведь, как бы там ни было, я убила сегодня живого человека, а, возможно, что и не одного. Стала убийцей, счет открыт. Некстати вспомнился звук, с каким меч входил в живот, и меня замутило. До чего же это оказалось гадко и страшно! Не думала, каково это окажется на самом деле, когда мечтала стать хорошим бойцом. С трудом подавив тошноту, попыталась отвлечься, взглянуть на все произошедшее под иным углом. Подумала о том, что, не смотря ни на что, сумела неплохо справиться, хотя никак не могла всерьез ожидать от себя таких четких и уверенных действий в критической ситуации. Видимо, сыграли свою роль отработанные до автоматизма навыки. Вот и пригодились тренировки с оружием и без, которые проводил со мной Бер. Этой ночью вложенные им умения спасли мне жизнь. Волной отчаяния накатило понимание того, как безумно мне его не хватает, я и сама не отдавала себе отчета, насколько крепко успела привязаться к своему защитнику, как привыкла, что он всегда где-то рядом, спасет и выручит из любой беды. Но теперь я могла рассчитывать только на себя.
Ехала без остановки всю ночь и весь следующий день, опасаясь возможной погони. Выжившим грабителям было невдомек, что я не обращусь к властям с жалобой на их притон, поэтому скорей всего они будут преследовать меня, стремясь уничтожить опасного свидетеля, а может и просто, желая поквитаться за пострадавших от моих рук товарищей.
Когда подъезжала к городку, в окрестностях которого были владения Бальдера, на западе уже яростно полыхал закат. После дорожных приключений и ночи без сна я чувствовала себя абсолютно разбитой,
