поколения, чья эффективность быстро снижалась при увеличении расстояния до цели. Однако ситуация изменилась бы, если бы робот приблизился: вблизи штурмовые лазеры стали бы куда сильнее.
«Самсон» использовал миномет. Не знаю, кто его запрограммировал на это решение, но оно явно не учитывало особенности боя в замкнутых помещениях. Мое тело отправилось в долгий полет по коридору в обломках пола, стен и в облаке пыли от взрыва мины, разорвавшейся под моими ногами. Горючий огонь растекся по коридору, сжигая все, к чему прикасался. Черные облака тяжелого дыма разнеслись во все стороны, пронизываемые яркими искрами.
Меня отшвырнуло метров на тридцать-сорок. Плазмаган вырвало из рук, и он отлетел в сторону. Я не сильно обеспокоился – оружие было спроектировано как раз с учетом таких ситуаций, и нисколько не пострадало. Автоматически включилось радио-видение. Клубы дыма волшебно исчезли – я четко видел всю картинку, правда, только в черно-белом цвете.
Робот дошел до заключенного в клетку Бришека и встал рядом. Я дотянулся до плазмагана и из положения лежа выстрелил в «Самсона».
С таким же успехом я мог стрелять с рогатки по винтолету. Луч лазера прошил тело громадного робота, не причинив ему видимого вреда. Возможно, я сломал и разбил что-то внутри него, но все системы громадного робота имели многоразовое дублирование.
«Самсон» тотчас ответил мне лучами штурмовых лазеров. Он не видел меня, но просчитал положение по траектории луча. Его выстрелы, в отличие от моего, почти бесследно рассеялись в дыму, не причинив никакого вреда. Штурмовые лазеры были крайне неэффективны в задымленной среде в отличие от стазис- лучей.
Для «Самсона» у меня уже были припасены подарки. Подарки на ножках. Педантичные, не знающие устали, верткие и неуловимые – передвижные мины собственной модификации.
Вереница механических паучков потянулась с моих ладоней в сторону «Самсона». Я привычно нажимал на теле мины три активаторные кнопки, потом крутил диск целеуказателя и подтверждал выбор цели. Для каждой из них все занимало меньше секунды.
Ох, как бы сейчас пригодились Темнице ее плазменные плети. Они играючи расправились бы с моими передвижными минами. Однако комплекс только что бездарно потерял свое оружие и теперь расплачивался за это.
Громадный робот погиб, не сдаваясь, оставив после себя кипящий дымящийся хаос – он не пожалел даже самого себя, когда вектор атаки лазерного оружия пришелся на его же корпус, хотя я думаю это были ошибки программного обеспечения его компьютера. Но мои маленькие помощники были специально обучены против таких вооруженных противников. Юркие крепкие шарики на ловких ножках добежали до «Самсона» сквозь взрывы фугасов, раскаленную пушечную шрапнель и подорвались один за другим. Громадная боевая машина горела в жидком огне взрывчатки и плавилась в нем.
Чтобы общаться с полиморфом в этом аду, пришлось включить мегафон внешней связи и подавить внешние шумы с помощью звукового фильтра, иначе я ничего не слышал.
– Бришек, жди. Помочь тебе щас.
– Обождуе, - проревел Бришек. – Обертоны его голоса были сильно металлизированы, фильтр сильно искажал речь.
Полиморфа почти невозможно было узнать, плети сильно его отделали. Тело было покрыто черной густой жидкостью. Она лилась из многочисленных ран почти ручьем и капала на пол, скапливаясь у ног.
Я подключился к настенному терминалу, ввел код и снял угрозу. Прутья клетки медленно спрятались в пол.
– Двигай за мной, - приказал я полиморфу. – Порядочие?
– Время нужное, но согласность движение утвердительнее.
Я не был осведомлен обо всех внутренних резервах Бришека и положился на фразу о том, что можно двигаться дальше.
Полиморф мелко дрожал. Он колыхался почти как студень, слегка уменьшаясь в размерах, а иногда набухая, как будто изнутри него работал гидравлический насос. Каждый раз такое набухание приводило к тому, что черная жидкость из его ран начинала сочиться еще сильнее. Бришек шел за мной, как будто пьяный. Его мотало из стороны в сторону, пару раз он врезался в стены и хватался за них, чтобы не упасть.
Внезапно его шкура побелела прямо на глазах. Поменяла цвет и жидкость: она загустела, кристаллизовалась и осталась в виде белесого налета. Бришек отряхнулся как пес, и сильно замахал руками.
– У мне вся спина белая, - проорал он. Эхо разнесло крик далеко по коридорам Темницы.
– Ты цел? – спросил я облегченно. Судя по высказанной любимой шутке, полиморфу внезапно стало лучше.
– Бришек не разорван. Вредни сильны, но Бришек всех сошмякнет.
– Кроме вредней, - напомнил я ему.
– Обещательство помню, - подтвердил Бришек.
Мы дошли до пограничного здания-модуля. Путь отсюда вел только через мост, который выдвигался в пятидесяти метрах впереди. Без моста из Темницы не было пути. Существовал еще специальный грузовой модуль - он работал по принципу шлюза - через который в Темницу попадало все необходимое, но выжить там человеку даже в броне было невозможно.
Внизу под нами в зале были фальшивые входы в обманки-ловушки – коридоры длиной метров сто, которые заканчивались надежными капканами и отсекающими карманами с толстыми металлическими крышками-заслонками. Тихо жужжали турели защиты, которые охраняли цокольный этаж. На нас, нарушителей, стоящих на третьем этаже, они не обращали никакого внимания. Летающие дроны-охотники, единственный передвигающийся патруль между этажами, уже давно были разобраны на запчасти – нам никто не мог помешать пройти через пост.
