Он пытался заглянуть в глаза Федору, но тот упорно глядел вниз, словно изучал рисунок половиц дорогого паркета и молчал.
— Вы не желаете со мной сотрудничать? — с откровенным удивлением воскликнул после паузы Андрей Степанович.
— Я отвечаю на все ваши вопросы.
— Но я имею в виду более тесное сотрудничество. Вы понимаете?
— Нет.
— Гм. Хорошо. Расскажите тогда подробнее о семье Фридланд.
— Я мало знаю о семье покойного.
— Вот как!? Прослужив у них тридцать лет, и ничего не знаете о семье?
— Я не служил у частной семьи, я был простым таксистом.
— Ужели? Простым? — следователь мрачно замолчал, побарабанил пальцами по столу, — я все ещё питаю надежду, глубоко уважаемый Федор Иванович, что мы поймем друг друга и начнем сотрудничать.
Он прищурил глаза и во взгляде его на сей раз, промелькнуло недоброе.
— Мы сотрудничаем. Я отвечаю на все ваши вопросы.
— Гм. Отлично. Тогда ответьте мне, знакомы ли вы с Демьянычем?
Водитель задумался на секунду.
— Знаком.
— Я с ним тоже познакомился. Он долгое время был директором таксомоторного парка, где работали вы.
— Так.
— Я знаю, что так, Федор Иванович, так вот он сообщил мне, что вы практически не выезжали на обычные заказы, как любой другой таксист, а только определенные, поступающие от семьи Фридланд. И вы ему отстегивали за это мзду. По уговору. Но скоро вы совсем перестали появляться на службе, хотя формально и продолжали числиться в штате таксомоторного парка.
— Я продолжал работать в парке.
— Но Демьяныч сообщил обратное.
— Он давно вышел на пенсию.
— Но ещё когда работал, он сказал, что помнит, как вы практически полностью переключились на обслуживание семьи Фридланд. Причем без накладных, без официальных вызовов, без налогообложения. А это, Федор Иванович, нарушение закона. За одно это, вас могут посадить на несколько лет и конфисковать имущество.
Водитель сидел очень тихо, казалось, не дыша, и лицо его не выражало ничего, кроме, пожалуй, полнейшего безразличия к происходящему.
? Что ж, на сегодня всё. Но, подумайте, уважаемый Фёдор Иванович, я рассчитываю на ваше благоразумие.
14
Спустя три дня после встречи г-на Фридланда, старшего сына, с частным детективом они свиделись вновь. Вечер выдался тихий, морозный. Снег на улицах города, сброшенный на обочины дорог, потемнел, но не растаял, а даже приятно поскрипывал под башмаками. Генрих Львович вышел из своей конторы и не успел захлопнуть дверь автомобиля, как в стекло постучали. Он вздрогнул от неожиданности, будучи весь в своих мыслях. Снаружи стоял частный детектив Юрий Иванович Карп. Генрих Львович пригласил его в машину.
— Добрый вечер, Генрих Львович!
— Добрый!
— У меня для вас новости.
— Вас подвезти?
— Да, к моему дому, пожалуйста. Это рядом, но в этот час займет минут двадцать с нашими-то пробками. А пока мы поговорим.
Они тронулись. Мерседес Генриха Львовича плавно вырулил на Невский и вклинился в медленный поток машин.
— Я обнаружил следы Екатерины Исаевны.
— Вы быстро работаете, всего три дня…
— Спасибо. Она в день смерти вашего батюшки отбыла поездом в Москву. В Москве я пока следов её не нашёл, но найду. В любом случае всё выглядит не случайно.
— Вот как? Вы так думаете? Это становится интересным… А я то верил… Боже! Как я был наивен!
— Да. Не совсем простая история. А вот скажите мне, Генрих Львович, кто подбирал сиделок вашему батюшке? Вы, он сам, ваша сестра доктор Озерова или его личный врач доктор Розовская?
— Не могу сказать. Право, не знаю.
— А кто ни будь, проверял их документы, удостоверение медсестры, скажем?
— Я полагаю, Алла Ильинична Розовская проверяла. Она личный врач отца уже много лет и, я думаю, это было в её компетенции.
— В таком случае я сделал ещё одно открытие, Екатерина Исаевна не была профессиональной медсестрой. У неё было, быть может, максимум удостоверение сестры гражданской обороны. Это знаете ли такой курс, который проходят во всех училищах. Её же специальность была танцовщица карде балета.
— Вы шутите!
— Ничуть.
— Это правда, что я всегда при встрече с ней поражался легкости её движений, игривости взгляда, хрупкости стана, но я относил эти черты на счет её внутренней природы… Впрочем… да, да, все сиделки отца были чем-то очень похожи… — Генрих Львович резко повернулся к Юрию Ивановичу, пораженный собственным открытием,— Послушайте! Они все были танцовщицами?!
— Направо, Генрих Львович, Садовая сейчас перекрыта. Остановите здесь. Занятно, не правда ли? Я вас найду при необходимости.
— Спасибо, голубчик. Вы мне очень симпатичны.
— И вы мне, Генрих Львович. До свидания.
15
Вечером поднялась метель. Невский перед Новым годом выглядел празднично. В Елисейском магазине была толкотня. Юрий Иванович стоял уже с покупками у кассы, как его кто-то окликнул. Он обернулся. Перед ним стоял следователь Мартынов.
— Здравствуйте, Юрий Иванович! Не узнаете? Андрей Мартынов. Вы у нас криминалистику преподавали.
— Да, да, здравствуйте. Как ваши дела?
— Спасибо. Отлично. А вы, Юрий Иванович, нынче, я слышал, на пенсии?
— Да. Хватит. Пора ведь и на покой. Простите, моя очередь…
Он расплатился и вышел с покупками в обеих руках на улицу. Однако следователь Мартынов последовал за ним.
— Вы меня извините, Юрий Иванович, вы у нас слыли за лучшего детектива и всегда вас в пример ставили… а у меня теперь дельце весьма заковыристое. На первый взгляд всё очень даже просто, а вот как начинаешь копать... Юрий Иванович, не могли бы вы консультацию мне дать? Выслушать дельце и проанализировать вместе… Уверяю вас, очень пикантное дело, вам понравится.
— Что ж, позвоните мне домой. Только в будний день и, пожалуйста, вечером.
Юрий Иванович без особого энтузиазма продиктовал домашний телефон и они расстались. Цепкая память частного детектива высветила отрезок времени, когда он преподавал в милицейской школе, а ныне полицейской, криминалистику и этого неприметного, серого даже, и внешне и по своим способностям, полицейского. Но только это и больше никаких особых примет не сохранилось в мозгу Юрия Ивановича от встреч со своим бывшим учеником Андреем Степановичем Мартыновым.
16
