Остался в стихающем «там»...
Всё, мне не белужится в голос
И мне не бухается в хлам.
Записка в Масленицу
Не ленись, испеки блинов,
Коли праздник, гуляй, давай.
Этот вечер, поверь, не нов,
Как не нов рукотворный рай.
Почему же горчит нектар,
Да у ангелов, вишь, хвосты?..
Видно, отдано что-то в дар
Из непрошеной маеты.
Ковыляет февраль хромой,
Бьет дубиной нелепых дел;
Коли слеп – так глаза промой,
Коли нем – вот доска и мел.
Напиши, как невесел рай,
Если верил, что сам – Творец…
А пока – вот блины, гуляй…
Есть у праздников злой конец:
Ширит горьким похмельем мрак
Тяжкий омут в безумье врат.
Раз уж праздник, пусть будет так;
Примет душу мою снегопад –
Пусть хоть кто-то мне будет рад…
Огромность
Нашей любви огромность…
Нет, я не опомнюсь,
Нет, не образумлюсь,
Брошенный счастьем в юность.
Нет, я не покаюсь
Что туг нашим ветром парус,
А мы в безрассудном море
С волною нескромно спорим.
Нет, я не исполню
Наказ умереть в безмолвии.
Мы прикоснулись к вечности,
Нам наше эхо встреч нести
В ладонях…
Для поэта
Для поэта не главное – вену кольнуть рифмой,
Пустить по сосудам живительный ритма ток,
А главное – помнить, что души любви всё же имут,
Кормить перегноем строки надежды росток.
Для поэта не главное – выйти в печать тиражно,
Вещать с экрана, где мрут, размножаются, жрут,
