А до этого – демоны, боги –
Кто крутил меня в пьяном чаду,
В плясках дико выламывал ноги,
И тянул за бражную узду,
Кто мне боль заменял большей болью,
Кто в глаза мне неверье бросал?..
Черт, не знаю...
а может, не помню,
Кто разлукой меня искромсал.
Я очнусь – как избитый в поземку,
Примороженный поутру,
Перепевший по памяти громкой,
И, смотри, не такой уж и труп.
А теперь – растрещались березы,
От запойных декабрьских дождей…
Ну а ночь….
Что ж, она – словно розы,
И с годами не станет свежей…
Но ведь помнишь – шептало заречье,
Да и ждал тесный мир перемен.
Эта не ночь не взрывалась бы вечно –
Мне б хватило натянутых вен…
Перерождения
…утренний спектр хулиганит по векам,
себя ощущаешь почти человеком:
полмига – младенцем, минуту – ребенком;
и всё: вырастают над радужной пленкой
наросты неверья, дермоид сомнений;
а ты – лишь звено сотен перерождений.
…сегодняшний день – недоскисшее завтра;
и месяц скользит шеей плезиозавра:
так мерзко, так долго, –
наверное, так…
на счастье – пятак
и на горе – пятак…
Всё так.
Приговор
Эх, с душой окровавленной – на люди!
Пусть глумливо гогочет толпа;
Но, а вдруг, да и стают те наледи,
От которых надежда слепа,
От которых судьбу – дуру с бельмами –
Шандарахает в прорубь и в жар…
Тут сугробы, что бабы дебелые,
Принимают застуженный дар:
Перемерзшие наши прощания…
И, смотри, проступил на ветру
