ребенка.
— Приношу мои извинения милорду Филиппу Уиндхему! — усмехаясь, произнес король. — Я понимаю, что причинил ему немало страданий.
Блейз рассмеялась.
— Милорд, я не шучу! — воскликнула она. — Мне пришлось выдержать настоящую битву с мужем — он убежден, что вы вызвали меня лишь затем, чтобы вновь соблазнить.
Мне пришлось заверить его, что ваше величество — слишком благородный человек, чтобы даже помыслить о таком поступке.
— Мадам, вы ранили меня в самое сердце! — запротестовал король и схватил ее в объятия, быстро поцеловав в губы и проведя ладонями по груди. — Неужели мне не видать даже маленьких радостей, Блейз?
Она высвободилась.
— Нет, Гэл, ни малейших! — сурово отозвалась она.
— Значит, ты любишь своего мужа, моя деревенская простушка?
Вопрос застал ее врасплох, а затем истина сорвалась с ее губ с такой поразительной ясностью, что Блейз удивилась, как это она раньше сомневалась в ней.
— Да, Гэл, — кивнула она. — Я люблю мужа. Люблю больше всех на свете!
Король проницательно взглянул ей в глаза и увидел в них свет внезапного озарения.
— По-моему, Блейз, — заметил он, — ты обязана мне больше, чем когда впервые вошла в эту комнату.
— Да, Гэл, это правда, — медленно призналась она.
— Тогда ты наверняка поможешь мне, ибо, кроме тебя, никто не сможет оказать мне помощь в таком деде, — король подвел ее к креслу, усадил и сам сел напротив.
— Скажи, Гэл, чем я могу помочь тебе? Не могу представить себе, чем такая простая женщина, как я, может быть полезна могущественному королю.
— Как тебе известно, — начал король, — уже несколько лет я пытаюсь расторгнуть свой брак, чтобы жениться на более молодой и плодовитой женщине.
Блейз кивнула.
— Такое желание вполне понятно, милорд.
— Да, однако папа медлит и тянет, доводя меня до помешательства: мне все кажется, что я вот-вот умру и на престол Англии сядет девочка-подросток. Ей придется выйти замуж, и вряд ли добрые англичане будут рады правлению чужестранного принца, который станет ее мужем. Может статься, в Англии вновь начнется война, Блейз!
Несколько недель назад Габриель де Граммо, епископ Тарбский, прибыл из Франции, чтобы обсудить брак второго сына Франциска, герцога Орлеанского, и моей дочери Мэри. Я надеялся, что переговоры пройдут успешно, но епископ заметил, что, возможно, принцесса Мэри — незаконная дочь, поскольку мой брак считается незаконным.
Он цитировал отрывки из «Левита»: «Наготы жены брата твоего не открывай, это нагота брата твоего»и «Если кто возьмет жену брата своего, это гнусно; он открыл наготу брата своего, бездетны будут они».
Если французский посол считает мой брак с королевой незаконным, значит, я холост, верно? И тогда разрешение папы расторгнуть брак будет недействительным. Я должен стремиться не расторгнуть, а аннулировать брак. Но Екатерина не желает и слышать об этом. Она упрямо утверждает, что наш брак законный, и пока ее племянник, император Святого Рима, имеет влияние на папу, мне не получить разрешения. Екатерина должна отказаться от своих прав — именно потому я послал за тобой.
Я хочу, чтобы ты отправилась к ней — она сейчас здесь.
Поговори с ней как женщина, освободи меня от этого постыдного союза. Пока я связан по рукам и ногам этой женщиной, мне не видать законных сыновей!
— Сир! — Блейз была и изумлена, и перепугана. — Вы уже посылали самых высокородных лордов королевства, чтобы вразумить королеву. Она не сдалась, даже слыша самые неоспоримые доводы. Сам кардинал беседовал с ней и ничего не добился. Почему же вы считаете, что королева согласится выслушать меня? Я была вашей любовницей, Гэл, это оскорбительно для нее. Я не пользуюсь влиянием, не принадлежу к знатному роду. Как вы можете посылать к ней меня? Зачем?
Король выпрямился в кресле.
— Моя деревенская простушка, ты — моя последняя надежда договориться с Екатериной. Если ты не убедишь ее, между нами начнется война, и клянусь телом Христовым, я выиграю ее! Екатерина любит тебя, Блейз. Ты не такая, как Бесси или Мэри. Любя тебя, она наказала собственную дочь за грубость. Она даже недавно упоминала о тебе. Если есть хоть малейший шанс, что она послушает тебя, я должен воспользоваться этим шансом. Вот почему поговорить с ней должна ты.
— Милорд, она не захочет меня видеть. Я — ничтожество.
— Она встретится с тобой, поскольку я попрошу ее об этом, — возразил король.
— О Гэл! — воскликнула Блейз:
— Надеюсь, после этого мы будем квиты. Не важно, будет ли разговор успешным, счетов между нами больше быть не должно.
Он кивнул.
— Согласен, мадам. Сделайте это для меня, и больше я вас не потревожу.
— Неужели вы вновь влюблены, милорд? — тихо спросила Блейз.
Его щеки залил румянец. Король покраснел!
— Разве это так заметно?
— Только для меня, но ведь вы — мой друг, Гэл.
— Она — самая добродетельная из женщин, Блейз. Я не опозорю мою Нэн. Когда-нибудь она станет матерью короля Англии.
— Так вы женитесь на ней? — Блейз ошеломленно раскрыла глаза. — Гэл, этого не может быть! Вашей женой должна стать принцесса!
— Мой предок, Эдуард, известный под прозвищем Черный принц, взял в жены Джоан, прозванную Прекрасной Девой. Она тоже была родом из Кента, — пробормотал король, не обращая внимания на Блейз. Возможно, он даже не слышал ее. — Хорошая порода — вот все, что мне нужно от жены. Хорошая, крепкая английская порода!
Некоторое время разговор продолжался, а потом король отпустил Блейз, и она поспешила в свои покои. Она не знала, печалиться ей или негодовать. Король сыграл с ней злую шутку, даже не подозревая об этом. Как она посмеет беседовать с королевой, убеждая ее расстаться с королем, особенно ради такого брака? Блейз плохо разбиралась в религии и не знала, считается ли законным брак Генриха и Екатерины. Но она была убеждена: королю нужны сыновья, а бедняжка Екатерина уже не в состоянии подарить их. Но разве могла она убеждать королеву расстаться с королем, если та знала, что ее место займет мистрис Болейн?!
В своей гостиной она обнаружила пажа в ливрее кардинала Уолси.
— А, вы уже встали, миледи, — заметила Геарта.
Блейз притворно зевнула и потянулась.
— Да, сон освежил меня после дороги. — Она повернулась к пажу:
— Что вам угодно?
Паж учтиво поклонился:
— Мой господин, кардинал, просит вас навестить его в любое время, миледи Уиндхем.
— Проводите меня к нему, — разрешила Блейз, гадая, когда ее оставят в покое.
Паж вел ее по коридорам, о существовании которых Блейз и не подозревала, проведя в Гринвиче несколько месяцев. По-видимому, паж избегал оживленных мест. Он ввел гостью в покои кардинала через дверь, почти неразличимую на фоне стены.
— Входите, миледи. Его милость вскоре примет вас.
Блейз шагнула в небольшую комнату. У камина стояли два кресла. Она села. Внезапно ее зазнобило, она протянула руки к огню и вздрогнула, услышав за спиной властный голос.
— Какие хрупкие руки, мадам! А между тем в них находится будущее Англии, — кардинал присел в
