маркиз?
– Их выделывают во Флоренции, ваше величество, но я приобрел их у нантского торговца, который привозит из Италии подобные вещи.
– Как его зовут? В жизни не видел перчаток лучше! – Король повернул голову. – Морис, узнайте все необходимое у маркиза, прежде чем тот нас покинет. Месье, вы останетесь поужинать?
– Если ваше величество простит меня, я должен отказаться. Необходимо как можно скорее вернуться в Бель-Флер. Отем будет меня ждать. Если я отправлюсь сейчас, еще могу успеть до ночи. Прошу разрешения вашего величества удалиться.
– Вы правы, месье, она не только красива, но и чертовски соблазнительна, – заметил Людовик. – Я вас не осуждаю. И сам бы предпочел ее общество королевскому. Можете удалиться с моей благодарностью за прелестный подарок для ее величества.
Он слегка наклонил голову, давая понять, что аудиенция окончена. Маркиз еще раз поклонился их величествам и пятился до тех пор, пока король с матерью не повернулись к нему спиной. Один из королевских секретарей, месье Морис, поспешил к маркизу и записал все касающееся торговца в Нанте.
При выходе из замка Себастьяна остановил сам принц Гастон Орлеанский. Загородив ему дорогу, принц надменно спросил:
– Почему вы приехали сегодня, месье?
– У меня хранились надушенные перчатки, которые я мечтал преподнести ее величеству, но забыл во время первого визита. Услышав, что вы завтра покидаете Шенонсо, я немедленно поспешил сюда. И, вижу, не угодил вам, ваше высочество?
– А почему вы дарите подобные подарки? – прошипел принц.
– Почему дарят подарки королевским особам? Наверное, в надежде заслужить их благосклонность, хотя я с трудом верю, что пара перчаток многого стоит, – усмехнулся Себастьян. – Могу я узнать, почему вы спрашиваете?
– Король в опасности, – заговорщически поведал принц. – Королеве нельзя доверять, а ее приспешник кардинал выжидает удобного момента, чтобы получить власть над Францией.
– Откуда мне знать о подобных вещах, месье? Я всего лишь простой дворянин, и моя семья жила в этих местах почти две тысячи лет. Мы были здесь, когда пришли римляне, а потом викинги, и вот теперь нами правит династия Бурбонов. Я забочусь только о своих землях и виноградниках. Политика не для таких, как я. Скоро я женюсь, и моей главной заботой станет дать Шермону наследника. Вести из Парижа доходят сюда с большим опозданием. Ах, ваше высочество, Господь защитит короля! Твердо верьте в его промысел и не тревожьтесь.
Поклонившись принцу, Себастьян вышел во двор.
– Глупец! – надменно бросил его высочество. – Деревенский простак, несмотря на титул и древнее имя. А я-то! Повсюду вижу заговоры! Чертов Мазарини сводит меня с ума!
Маркиз постарался поскорее убраться из Шенонсо. Принц, разумеется, ничего не знал наверняка, но, как всякий заговорщик, опасался собственной тени.
Себастьян улыбнулся. Очевидно, кардинал – сила, с которой приходится считаться тем, чьи намерения не совсем честны. Сам он не знал Джулио Мазарини лично, но был одним из членов широко раскинутой сети информаторов и шпионов, став таковым не без помощи сестры, монахини ордена цистерцианцев. Жанна- Мари преклонялась перед благочестием, честностью и набожностью кардинала и, как всякая провинциалка, одобряла его практичную натуру.
Жанна-Мари была старше брата на пять лет, и они не виделись бог знает сколько времени, прежде чем она нанесла внезапный визит в Шермон. По ее словам, требовалось присмотреть участок для монастыря, который собирался выстроить в здешних местах ее орден. Жанна-Мари решила остановиться у брата, чтобы вместе предаться воспоминаниям о прежних временах. Такое объяснение предназначалось для монахинь, чопорных мрачных особ, вероятно, не знавших, что брату с сестрой не о чем вспоминать. Она ушла в монастырь, когда ему было пять лет, а вскоре решила, что желает посвятить свою жизнь Господу.
Себастьян, разумеется, принял сестру и ее спутниц, отведя им малое крыло замка. Его священник, отец Уго, очень обрадовался, увидев на мессе такое количество невест Христовых.
Как-то утром Жанна-Мари отвела брата в сторону и рассказала, что происходило в Париже с тех пор, как король Людовик XIII скончался. Королева Анна, верная союзница кардинала, пыталась вырвать юного короля из рук порочных придворных и принцев крови, стремившихся захватить власть. Сестра, по обыкновению, сгустила краски, но в целом ее рассказ соответствовал истине.
Удивительным было другое – по словам Жанны-Мари, кардинал давно организовал сеть добровольных помощников, единственным желанием которых было видеть на троне молодого короля. Но в Шере агента еще не нашлось.
Заговорщики желали сделать юного Людовика таким же эгоистичным, как они сами, занятым одними лишь удовольствиями. Кардинал и королева не могли допустить подобного, тем более что мальчик родился, когда страна потеряла всякую надежду на наследника. Недаром его называли Богоданным.
– Ты хороший человек, Себастьян, – похвалила сестра.
– Откуда тебе знать? – улыбнулся он. – Мы едва знакомы.
– Когда умер отец, ты честно отдал монастырю мое приданое. Каждый год посылаешь в подарок вино и виноград вместе с кругленькой суммой. Я веду переписку кое с кем, и мне рассказывают о твоей жизни, хотя не могу сказать, что одобряю твою любовницу, ту, что живет в Туре. Все же ты человек чести и боишься Бога. Кардиналу нужны такие люди, Себастьян. Ты поможешь ему?
– Но что от меня требуется? Ты ведь знаешь, я не подвергну опасности семью и Шермон.
– К тебе будет приезжать связной и передавать поручения от кардинала, чтобы ты, в свою очередь, отдавал распоряжения остальным. Вряд ли речь идет об опасности. Таких, как ты, не так уж много, и кардинал не может позволить себе их терять. Я уже говорила, что в нашем округе у кардинала нет агентов. Вполне возможно, пройдет много месяцев, прежде чем к тебе кто-то явится. Но время от времени тебе придется выполнять приказы его преосвященства. Ты будешь здесь, когда придет время, братец.
Итак, он согласился стать ушами и глазами кардинала. Жанна-Мари оказалась права. Его не часто беспокоили. Но стоило Мазарини покинуть Францию, как д’Альбер зачастил в замок и передавал поручения кардинала, которые Себастьяну приходилось запоминать, а потом повторять неизвестному агенту. Д’Альбер часто повторял слова его преосвященства, что его людям лучше не знать друг друга. Сегодня Себастьян впервые обратился к королеве, очевидно, являвшейся заключительным звеном всей цепочки.
Вернувшись в Шермон, он поведал д’Альберу о своем успехе и упомянул о принце Орлеанском.
– По-моему, он принял меня за безмозглого провинциального олуха, – закончил он со смешком.
– Возможно, – согласился гость. – Он невероятно самоуверен и полон гордыни. Что вам ответила королева?
– Что все поняла и будет ждать следующего известия от кардинала. Она сейчас в трудном положении, не так ли?
– Верно, но вынесет все, чтобы увидеть корону на голове своего сына. Кстати, я уеду до восхода солнца, месье. Не знаю, встретимся ли снова.
– Понимаю, – кивнул Себастьян. – Сам я возвращаюсь в Бель-Флер, чтобы умиротворить свою нареченную, которая наверняка захочет знать, почему посадка новых лоз важнее, чем она. Придется привезти ей дорогой подарок, иначе скандала не миновать.
К его изумлению, оказалось, что Отем не так уж расстроена его отсутствием, но Себастьян все же протянул ей небольшую коробочку, в которой лежали рубиновые серьги, оправленные в золото.
– Это для тебя, дорогая. Поверь, я не думаю, что лозы важнее тебя, но они – наше богатство. Я должен оставить наследнику поместье в надлежащем состоянии, – прошептал он, целуя ее в губы.
– Согласна, – кивнула она.
– Правда? – изумился маркиз. Неужели это она недавно жаловалась на его чрезмерную любовь к земле?
– Да. Мама мне все объяснила. Я поняла. Женщине легче просто принять на веру существующий порядок вещей, чем допытываться, почему все так, а не иначе, – улыбнулась Отем.
Себастьян ответил улыбкой, вдруг поняв, как ему ненавистно лгать ей. Но она еще так молода и ничего
