— Конечно, но ведь ты мне не…
— Хорошо. Все, хватит спорить. — Заметив, что она дрожит, Макс нахмурился. — Да у тебя одежда насквозь промокла!
— Да, еще там в лесу… там так сыро…
— То есть… — Макс окинул ее суровым взглядом. — Что, у тебя даже не хватило ума одеться как следует? Пенни, ты действительно заслуживаешь хорошей порки! — Он склонился к ней. Пенни с ужасом смотрела на сжатые губы и горящие гневом глаза. — Давай же раздевайся!
Пенни сообразила, что спорить опасно, и уже через минуту лежала в постели с грелкой под боком. Макс поднес к ее губам стакан с бренди. Морщась от отвращения, она выпила все до капли, понимая, что в случае сопротивления он вольет в нее жгучую жидкость силой. В то же время приятно было чувствовать на спине его руку, поддерживающую Пенни в сидячем положении.
— Так-то лучше. — Макс забрал стакан и осторожно опустил девушку на подушку. — Ну что, лучше?
Пенни кивнула. Глаза слипались, она не удержалась и широко зевнула.
— Намного лучше, Макс, — улыбнулась девушка и чуть не прослезилась, когда он улыбнулся в ответ. — Спасибо огромное за… за все, что ты для меня делаешь.
Проигнорировав сентиментальность, он строго приказал ей весь день не вставать с постели.
— А утром я посмотрю, как дела. Возможно, придется полежать еще денек. Это для твоего же блага, так что…
Макс просто не может не руководить, подумала Пенни. Однако на этот раз совсем не обиделась.
— Я высплюсь, и все будет в порядке. Кроме того, у меня много работы. Твоей маме надо срочно заканчивать книгу, я не хочу причинять ей неудобства.
— Ничего, переживет как-нибудь, — спокойно отозвался он. — Пока я не разрешу, работать не будешь.
— Но…
Это была последняя капля, переполнившая чашу терпения. Макс взорвался:
— Хотя бы раз ты можешь сделать, как тебе говорят? — Он наклонился над ней и натянул одеяло до подбородка. — Теперь спи и не смей вставать, пока я не разрешу! — Он опустил жалюзи, и комнату окутал густой мрак. Еще через несколько секунд дверь захлопнулась, и Пенни осталась одна.
«Спи»! Да она может неделю проспать. Но мысли лихорадочно сменяли одна другую, не давая покоя. Почему все-таки он вернулся раньше? Из-за кого он так переживал? Неужели… Как Макс сказал, она гость в его доме, и, значит, он чувствует ответственность за нее. Дело не в Пенни. Будь на ее месте кто-нибудь другой, Макс переживал бы не меньше. От этой мысли настроение девушки испортилось сразу. Однако, вспомнив, как Макс был внимателен к ней, Пенни невольно улыбнулась. Интересно, действительно ли ей придется искать новое жилье? Размышляя об этом, Пенни заснула…
Пробудилась она после полудня от нестерпимой боли, пронизывающей все тело. Пенни застонала и закрыла глаза. Голова раскалывалась, словно внутри кто-то звонил в огромный колокол. Все, на что хватило сил, — это позвать прислугу. Тереза появилась почти сразу. Наверное, Макс велел ей быть наготове.
— Вы больны, — заявила она, едва взглянув на девушку. — Мистер Редферн сказал, что вы пролежите несколько дней. Я должна сказать ему, что вы проснулись.
— Как мисс Ширли? — взволнованно спросила Пенни.
В ответ Тереза улыбнулась своей белоснежной улыбкой:
— Проспала все утро. А сейчас в саду.
— Стало быть, с ней все нормально?
— Вообще-то… да. Но мистер Редферн очень сердит на нее, и она дуется. Пойду скажу мистеру Редферну, что вы проснулись.
Войдя в комнату, Макс поднял жалюзи и, остановившись около кровати, с непроницаемым выражением лица оглядел Пенни.
— Тереза сказала, что ты считаешь для меня необходимым оставаться в постели еще несколько дней, — в смятении пробормотала Пенни.
— Я заходил сразу после ленча, послушал, как ты дышишь. Ты сильно простудилась.
Пенни почувствовала на лбу холодное прикосновение его ладони. Лицо Макса стало мрачным.
— Похоже, ты встанешь не раньше чем через неделю.
— Но через неделю приезжает папа, — чуть не закричала от досады Пенни. — Я не могу встретить его в таком состоянии.
— Пока ты в моем доме, будешь делать, как я сказал, — бесстрастно заметил он. — Врача вызывать не будем, нет необходимости. Все, что нужно, — это поддерживать в комнате равномерную температуру. — Его лицо, словно маска, абсолютно ничего не выражало. Пенни спрашивала себя, продолжает ли он злиться на нее.
Неожиданно для себя Пенни надменно произнесла:
— Если есть возможность, переправь меня в отель…
— Не будь дурой!
Девушка вздрогнула, но упрямо продолжала:
— Ведь я причиняю тебе одни неудобства. Ты же сам сказал, что не потерпишь больше меня в своем доме.
Макс молча смотрел на нее целую вечность. В прищуренных темных глазах читались порицание и упрек.
— Видимо, у тебя начался припадок жалости к себе. Так что, думаю, можно простить этот тон!
— Ничего у меня не началось! — дрожащим голосом возразила Пенни.
— А, извините, ошибочка вышла! Это, наверное, приступ злости! — съязвил он.
Лицо Пенни стало пунцовым. Все, что угодно, но быть посмешищем — это слишком. Она уже решила дать отпор, как Макс неожиданно спросил:
— Сильно болит?
— Все тело ломит. — Наверное, думает, так ей и надо.
— Есть хочешь? — Он прохладной ладонью снова дотронулся до лба Пенни. Девушка вздрогнула. Максу, казалось, было неинтересно, голодна она или нет. Он продолжал рассуждать: — Голова горячая. Должно быть, болит ужасно. Да, да, точно. Но у меня есть кое-что, чтобы снять боль. Как все-таки насчет перекусить?
Пенни покачала головой. Макс убрал руку, и она удивилась, насколько успокаивающим было его прикосновение.
— Я очень пить хочу, и побольше. В горле пересохло. — Девушка недоверчиво посмотрела на него, ожидая отказа.
Однако, к ее удивлению, Макс улыбнулся:
— Хорошо, побольше так побольше. Апельсиновый или лимонный?
— Лимонный, пожалуйста.
Изумление Пенни стало еще больше, когда Макс собственноручно внес в комнату серебряный поднос, на котором поблескивали высокие стаканы с соком и водой.
— Сначала таблетки. — Он помог ей приподняться и взбил подушки. Не каждая женщина сумеет проявить такую заботу, подумала Пенни. Неужели он и с Ширли так внимателен и любезен. — Запивай.
Пенни проглотила лекарство.
— Когда они начнут действовать? — Боль в голове становилась невыносимой.
— Через несколько минут станет легче.
Пока она жадно пила, Макс не сводил с нее глаз. Затем настойчиво уложил Пенни в постель.
— Можно хотя бы почитать? — раздраженно спросила девушка. — Ненавижу лежать и ничего не делать.
— А кто любит? Придется потерпеть несколько дней. Потом, может быть, я разрешу тебе садиться ненадолго. Посмотрим.
— Но мне надо работать…
