— Нет, мисс, выговора мне не миновать. Он не терпит, когда его указания не выполняют.
Пенни не нашла что ответить. Ее бил сильный озноб. Тело было как ватное. Не помня себя от усталости, она откинулась на подушку и закрыла глаза.
— Может, не надо ничего говорить мистеру Редферну… — едва слышно произнесла Тереза.
Пенни открыла глаза. У нее не было сил спорить.
— Хорошо. Мы ничего не скажем ему, — равнодушно промямлила девушка.
— Неужели соврем, что вы были тепло одеты? — с воодушевлением подхватила Тереза.
— Давайте.
— И что вы были укутаны пледом?
Пенни нахмурилась. Что такое? Они с Терезой солгут Максу? Дрожащей рукой она дотронулась до лба. Он был совсем мокрый от пота.
— Да, плед.
Как только Тереза вышла, в комнате появился Грэм, а через несколько минут и Ширли.
— Пенни, что с тобой? — испуганно вскрикнула Ширли, увидев почти безжизненное тело. — Грэм, что случилось?
Словно сквозь туман до Пенни долетали обрывки фраз. Грэм объяснил Ширли, что произошло, потом она сказала, что сбегает за Норой.
— Попроси, пожалуйста, Терезу принести мне попить, — вяло произнесла Пенни ей вслед. — Я просто умираю хочу пить.
— Да, да, сейчас скажу ей. — Она выбежала, захлопнув дверь.
Грэм подошел к кровати.
— Пенни, может, вызвать врача? — В голосе звучала тревога. — Тебе очень плохо? — Грэм машинально взял ее за руку.
— Зачем врача? — послышался голос Макса. Он задержал взгляд на руке Грэма. Глаза вспыхнули таким злым, холодным блеском, что Грэм не только отпустил руку девушки, но и ретировался в дальний конец комнаты. Три огромных решительных шага — и Макс с озадаченным и взволнованным лицом склонился над кроватью. — Пенни, что случилось?
Неужели в его голосе звучит нежность или она бредит? Наверное, Макс просто еще не знает, что она сделала.
Собрав последние силы, Пенни чуть слышно залепетала:
— Ничего серьезного. Я просто очень замерзла в саду. Но все будет нормально. Я уже согрелась.
Макс в замешательстве покачал головой:
— Ничего не понимаю. Как ты могла опять простудиться? Ведь ты же была укутана… Ведь я же сказал Терезе… — Он даже представить не мог, что Пенни вновь ослушалась его. — Это невозможно. Ничего себе… — еще больше удивился мужчина, потрогав ее лоб.
— Ну, я пойду. Надеюсь, ты скоро поправишься, — неловко встрял Грэм.
— Спасибо. Подожди, Ширли тебя проводит. — Пенни выдавила из себя болезненную улыбку.
— Пойду лучше посмотрю, где она. Завтра позвоню и спрошу у нее, как ты.
Он кивнул Максу, но тот не обратил на него внимания. Грэм тихонько вышел.
— Пенни, ты уверена, что была достаточно тепло одета? — Девушке казалось, что она не слышала более ласкового голоса, чем этот беспокойный баритон. От прикосновения его ладони ко лбу по всему телу распространялась приятная прохлада. — Ведь ты была в куртке и ноги закутаны в плед? Да, дорогая?
«Дорогая»… Пенни наморщила лоб, пытаясь понять, не ослышалась ли. Голова болела так сильно, казалось, сознание вот-вот покинет ее. Он сказал «дорогая» или «моя дорогая»? Да он вообще не мог сказать такое! С чего бы вдруг он стал к ней так обращаться? Макс смотрел на нее, ожидая ответа. Пенни почувствовала, что не сможет соврать. Но она должна, нельзя подвести Терезу.
— Я… я… — Ничего убедительного на ум не приходило, и Пенни решила потянуть время. — Что ты спросил, Макс? Я не расслышала.
— Не важно, Пенни. Если тебе трудно, не надо говорить. Надо что-то делать… — растерянно повторял он. — Не знаю, как это могло случиться. Я во всем виноват, но я готов был поклясться, что это не причинит тебе вреда. — Он осторожно убрал с ее лба волосы. Почувствовав, какие они влажные, Макс еще больше нахмурился. — Сейчас принесу лекарство.
В комнату вошла Тереза.
— Вот ваше питье, мисс. — Избегая смотреть Максу в глаза, она поставила стакан на столик. — Апельсиновый сок подойдет?
Пенни закусила губу.
— Да, Тереза, спасибо. — Она взглянула на Макса, и сердце дрогнуло. У него было странное выражение лица.
— Тогда я пойду.
Она была уже у двери, когда Макс ласково окликнул ее:
— Тереза…
Женщина обернулась.
— Вы выполнили все мои инструкции? Ничего не забыли?
Тереза вздрогнула:
— Нет, сэр, все было так, как надо. Мы, мисс Пенни и я, теплая одежда, куртка, плед, все, как сказали.
— Понимаю. — Он поджал губы, и черты худощавого лица стали еще выразительней. По выражению широко открытых глаз невозможно было понять, о чем он думает. — Покажите мне одежду, Тереза, и куртку.
В комнате повисла мертвая тишина. Тереза дрожала. Пенни тяжело сглотнула и попыталась сказать, что во всем виновата только она, но… словно комок подступил к горлу. Никогда еще ей не было так страшно.
— Одежду и куртку, сэр?
— Именно, Тереза.
— Одежда… — в отчаянии забормотала женщина, бросая на Пенни умоляющие взгляды. — Одежда и куртка… — Она открыла гардероб и стала судорожно рыться там.
— Закройте гардероб! — Голос Макса прозвучал резко, как удар хлыста.
Дрожащая Тереза повиновалась. Абсолютно беззащитная, она замерла перед шкафом, нервно теребя передник.
— Макс… — начала Пенни.
Но тот перебил ее:
— Тереза, сегодня за все время, как работаете у меня, вы мне впервые солгали. Вы забыли передать мисс Пенни мои наставления. Из-за вас она опять заболела. Я должен рассердиться на вас за это. Но я бы простил вам оплошность. Чего я не могу простить — так это лжи. Идите в гостиную и ждите меня там. — Вместо строгости в голосе вновь появилась нежность, но теперь она пугала своей убийственной формальностью.
— Мистер Редферн… — Две огромных слезы покатились по щекам Терезы. Она опять с мольбой взглянула на Пенни, которая тщетно пыталась вставить слово. — Мисс, может, вы скажете мистеру Редферну, что надевали теплую одежду…
— Успокойтесь, Тереза. Вы ни в чем не виноваты. — Голос девушки заметно дрожал от страха, но все-таки она обнадеживающе улыбнулась Терезе. — Я все объясню мистеру Редферну.
— Спасибо, мисс.
Она вышла, и в комнате вновь воцарилась напряженная тишина. По сосредоточенному лицу Макса Пенни поняла, что он так ничего и не понял. Вскоре мужчина заговорил увещевательным тоном:
— Если собираешься защищать Терезу, то можешь не тратить напрасно время. Передай она тебе все, что я сказал, этого бы не случилось.
Пенни помолчала, наконец произнесла слабым голосом:
— Я не защищаю Терезу. Она все сделала, как ты сказал.
— Как это? — На миг он, казалось, потерял дар речи. Затем резко убрал руку с ее лба. С замиранием
