Смерть и конюший короля

людьми. Адъютант наместника хотел мне помочь – и вот что из этого получилось… Я не в силах возвратиться сейчас на бал, но, если я останусь тут одна, кто-нибудь непременно явится меня утешать. Пожалуйста, поговори со мной немного, и я тебя отпущу. Мне просто необходимо прийти в себя.

Олунде. О чем же вы хотите поговорить?

Джейн. Ну… вот, к примеру, о твоем спокойствии – как ты его объяснишь? Это же неестественно. Я не могу этого понять. А хотелось бы.

Олунде. Да вы сами все объяснили. Вероятно, я уже закален моей врачебной практикой. Мне слишком часто приходилось видеть смерть. Многие раненые умерли у меня на руках.

Джейн. Нет. Это не объяснение. Я чувствую, что твоя выдержка объясняется именно тем, чего мы не можем понять в твоих сородичах. Попытайся, пожалуйста, мне объяснить.

Олунде. Тут все взаимосвязано, миссис Пилкингс. Отец умер для меня почти месяц назад. В тот момент, когда мне сообщили о смерти короля. Я уже сжился со своей утратой, и возвещенный барабанами уход ничего, в сущности, не изменил. На борту корабля я думал только об обрядах, которые мой долг повелевает мне совершить над телом ушедшего. Я перебирал в памяти все то, чему учил меня с детства отец. Ведь, соверши я какую-нибудь ошибку, под угрозу будет поставлено благоденствие моих сородичей.

Джейн. Но отец отрекся от тебя. Когда ты исчез, он публично объявил, что сына у него больше нет.

Олунде. Я уже говорил вам, что он отличался непреклонной волей. А непреклонность – родная сестра упрямства. Однако у нас не так-то просто отречься от сына. Даже если б я умер до его ухода, то был бы похоронен как старший сын вождя. Ну вот, миссис Пилкингс, а теперь мне пора.

Джейн. Спасибо, Олунде. Я уже почти успокоилась. И понимаю, что не должна больше отрывать тебя от исполнения сыновнего долга.

Олунде. До свидания, миссис Пилкингс.

Джейн. До свидания, Олунде, я рада, что ты вернулся домой.

Она протягивает ему руку, и, когда он пожимает ее, на дорожке, ведущей к дворцу, слышится шум шагов, а через несколько секунд – всхлипывание плачущей женщины.

Пилкингс (пока еще невидимый). Сторожите их здесь, я скоро вернусь. (Выходит на лужайку и сразу же замечает Олунде, но обращается к жене.) Слава Богу, что ты еще здесь!

Джейн. А в чем дело, Саймон? Что случилось?

Пилкингс. Потом, Джейн, потом. Боб здесь?

Джейн. По-моему, здесь. Ему некуда было деться.

Пилкингс. Постарайся вызвать его, но так, чтоб никто не заметил. Скажи ему, что он срочно мне нужен.

Джейн. Конечно, Саймон. А ты помнишь?…

Пилкингс. Помню, дорогая, помню. Я его сразу узнал. Вызови поскорее Боба!

Джейн торопливо уходит. Пилкингс поворачивается к Олунде.

Сначала-то мне почудилось, что у меня начались галлюцинации…

Олунде. Мистер Пилкингс, я понимаю – вы хотели выполнить свой долг и действовали из самых лучших побуждений. Но если б вам это удалось, вы стали бы виновником великих бедствий.

Пилкингс (несколько раз открывает рот и силится что-то сказать, но произносит в конце концов нечто совершенно невразумительное). Мне?… Я?… Для кого?…

Олунде. Для нашего народа.

Пилкингс (вздыхает). Вот как? Хм…

Олунде. Но сейчас мне надо идти. Я должен увидеть его, пока он не остыл.

Пилкингс. Так-так… Оно конечно… Естественно… А я, стало быть, решил – допсиховался, голубчик, до галлюцинаций. У меня ведь сомнений никаких не было, что ты сидишь себе, слава Богу, в Лондоне…

Олунде. Я добрался на почтовом корабле. В караване принца.

Пилкингс. Вот, значит, как… Ну да… Понятно…

Олунде. Я вижу, все это не легко вам далось. Но вы себя не ругайте – никто из чужаков ничего тут не смог бы понять, а тем более – изменить.

Пилкингс. Д-да… Только тебе-то, понимаешь ли, придется подождать. Там стоят вооруженные полицейские, которым приказано никого не пропускать. Так что ты подожди, а я… я дам тебе сопровождающего.

Олунде. Большое спасибо. Но это меня надолго не задержит?

Пилкингс. Да нет. Я пошлю Боба и еще кое-кого, чтоб они провели тебя через полицейский кордон по пути… по пути на место происшествия. А вот, кстати, Боб. Извини, я на минутку.

Адъютант. Что-нибудь непредвиденное, сэр?

Пилкингс (отводит его в сторону). Послушайте, Боб, вы помните тот подвал во дворце – под крылом, которое сейчас пустует, – где раньше держали рабов до отправки на побережье?

Адъютант. Конечно, сэр. Там у нас ненужная мебель.

Пилкингс. А решетчатые ворота сохранились?

Адъютант. Конечно, сэр. Что им сделается?

Пилкингс. Ну так принеси ключи от замка на этих воротах. Я потом тебе все объясню. И сегодня ночью нужно усилить охрану дворца.

Адъютант. Я понимаю, сэр. Подразделение из столицы…

Пилкингс. Только не ставьте солдат возле ворот. Рассредоточьте их у подножия холма, подальше от дворца, чтобы здесь, если им придется действовать, ничего не было слышно.

Адъютант. Понятно, сэр.

Пилкингс. Незачем тревожить его высочество.

Адъютант. Вы думаете, бунтовщики попытаются прорваться к дворцу?

Пилкингс. Едва ли, но риск все-таки есть. Они, надеюсь, думают, что арестованного доставили ко мне домой – такой у меня был сначала план, – и, возможно, уже вломились в дом. Сюда-то мы пришли тайно и не по главной дороге, так что опасаться практически нечего – по крайней мере до рассвета. Но из дворца никого нельзя выпускать – я говорю про аборигенов. Они, конечно, вскоре учуют что-то неладное и молчать, если им удастся выбраться отсюда, не станут.

Адъютант. Все понятно, сэр.

Пилкингс. Я сам отведу арестанта в подвал. И до рассвета с ним будут сидеть двое полицейских. Прямо в камере.

Адъютант. Все ясно, сэр. (По-военному отдает честь и, торопливо, но четко печатая шаг, уходит.)

Пилкингс. Джейн, Боб вернется через несколько минут с вооруженной охраной. Займи, пожалуйста, до его прихода Олунде. (Предостерегающим взглядом дает ей понять, чтоб она ни о чем не расспрашивала.)

Олунде. Мистер Пилкингс…

Пилкингс. Мне жаль задерживать тебя, старина, но у нас тут сегодня не совсем спокойно. Это связано с делом твоего отца. И как раз когда здесь гостит его высочество. Я отвечаю за его безопасность, так что тебе придется выполнять мои распоряжения. Надеюсь, это ясно? (Быстро уходит.)

Олунде. Что случилось? Я понимаю, ему не удалось предотвратить смерть моего отца, но из-за этого не мог подняться такой переполох.

Джейн. Я и сама ничего не знаю, Олунде. Может, наше вмешательство вызвало бунт?

Олунде. Да нет. Если бы вмешательство оказалось успешным, тогда другое дело. Тут, видимо, вклинились какие-то побочные обстоятельства. Вы не слышали – может, были раздоры среди вождей?

Джейн. По-моему, не было.

Элесин (в его пронзительных, почти звериных воплях с трудом угадывается голос гордого вождя). Убери руки! Тебе мало, что ты покрыл меня позором? Не смей ко мне прикасаться, белесый насильник!

Олунде застывает на месте. Джейн, которая поняла наконец, в чем дело, пытается его увести.