Прусская ваза
(Пов?сть Гж. Эджевортъ)
Изв?стно, что Фридрихъ II, завоевавъ Саксонію, перевелъ многихъ художниковъ изъ Дрездена въ Берлинъ, въ которомъ нам?ренъ былъ завести фарфоровую фабрику. Нещастные пл?нники, нав?ки разлученные съ отечествомъ, принуждены были работать для славы и выгоды поб?дителя. Между ими находилась Софія Мансфильдъ, молодая, прекрасная, одаренная необыкновенными талантами. Судьба хот?ла того, чтобъ Фридриху, въ то время, когда онъ осматривалъ Мейссенскую мануфактуру, показали дв? или три фарфоровыя вазы превосходной работы, которыхъ рисунокъ д?лала Софія и на которыхъ живопись была ея же произведенія. Король, прельстившись вазами, приказалъ, чтобъ Софія немедленно была отправлена въ Берлинъ. Софія повиновалась; но въ Мейссен? оставила она и дарованіе свое и прил?жность. Должность ея состояла въ томъ, чтобы писать на фарфоръ по собственнымъ своимъ рисункамъ; но вс? рисунки ея были безъ вкуса и правильности; рука ея, прежде столь искусная, почти не влад?ла кистію: Софія не им?ла ни способности, ни желанія трудиться; она по н?скольку часовъ просиживала надъ работою, потупивъ голову, сложивши руки, смотря на кисть, задумчивая, печальная, безмолвная: меланхолическая наружность ея трогала сердце. Главный надзиратель мануфактуры, зам?тивъ задумчивость Софіи, желалъ узнать ея причину — Софія упорно хранила молчаніе; онъ требовалъ, чтобы она работала прил?жн?е Софія, по прежнему, проводила большую часть времени въ безд?йствіи. Наконецъ онъ сталъ угрожать что принесетъ на нее жалобу Фридриху при первомъ его пос?щеніи мануфактуры.
Фридрихъ, желая, чтобы фарфоровыя работы доведены были до возможнаго совершенства въ Берлин?, осматривалъ очень часто новую свою мануфактуру. Однажды пос?тилъ ее знатный путешествующій Англичанинъ, сопутствуемый н?которыми изъ Берлинскихъ знакомцевъ своихъ, въ числ? которыхъ находился Августъ Ланицкій, молодой Полякъ, воспитанный въ Берлинской военной школъ, осьмнадцати л?тъ, живой, пламенный, умный, любимый Фридрихомъ и привязанный къ нему до изступленія — привязанность, которая однако не была ни сл?пая, ни рабская: «Ланицкій удивлялся великимъ качествамъ своего Государя, но вид?лъ и недостатки его, на счетъ которыхъ не р?дко выражался съ пылкимъ прямодушіемъ молодости. Разговаривая съ Англичаниномъ о Фридрихъ, онъ превозносилъ съ восторгомъ великія и славныя д?ла Героя, но въ тоже время позволялъ себ? и не одобрять несправедливыхъ и самовластныхъ поступковъ Деспота.
И такъ Герой Фридрихъ — сказалъ Англичанинъ на ухо Ланицкому, осмотр?въ н?которыя работы фабрикантовъ — даетъ себ? иногда волю быть самовластнымъ и прит?снителемъ. Безъ сомн?нія, Прусской фарфоръ не уступитъ со временемъ Саксонскому; но скажи мн?, что зам?нитъ потерянное щастіе для этихъ б?дныхъ невольниковъ, которые, въ угожденіе прихотливому челов?ку, нав?ки разлучены съ любезнымъ отечествомъ? Взгляни на бл?дныя, задумчивыя лица ихъ; взгляни на эту молодую д?вушку — продолжалъ онъ, указывая на Софію — ей в?рно не бол?е семнадцати л?тъ, но она почти увяла, и горесть, написанная на лиц? ея, конечно умертвитъ ее прежде времени. Посмотри, съ какимъ отвращеніемъ она работаетъ: таковъ жребій невольниковъ! Желалъ бы перенести тебя на время въ Англію и указать на нашихъ ремесленниковъ: какая разница! но они свободны!» — Но разв? нельзя свободному челов?ку быть больнымъ? Обвиняете ли Короля своего всякой разъ, когда одинъ изъ подданныхъ его занеможетъ лихорадкою или горячкою? Я ув?ренъ, что эта д?вушка больна, и сію же минуту узнаю истину. — Ланицкій подошелъ къ надзирателю и началъ разспрашивать его по-н?мецки о Софіи: отв?тъ надзирателя былъ таковъ, что Ланицкій, возвратившись къ товарищу своему, не захот?лъ продолжать разговора. Пошли осматривать горны. Ланицкій, отставши неприм?тно отъ другихъ, приближился къ Софіи. Что причиною твоей печали, милая? спросилъ онъ. Надзиратель ув?ряетъ меня, что ты, съ самаго прі?зда своего въ Берлинъ, не сд?лала ничего порядочнаго, а вс?мъ изв?стно твое искуство! По крайней м?р? эта прекрасная ваза, которую привезли изъ Мейссена, твоей работы. — Это правда, милостивый государь? отв?чала Софія: по нещастію Король увид?лъ ее! Ахъ! естьли бы этаго не случилось.. Она вздохнула, и замолчала: горестное воспоминаніе о миломъ отечеств? снова ст?снило ея душу. — Ты грустишь по своей родин?! сказалъ Ланицкій: разв? нельзя найти щастія въ Берлинъ? — «Ахъ, могу ли забыть о моемъ отц?, о моей матери! во мн? одной находили они ут?шеніе при старости! Могу ли забыть о томъ, что д?лало мое щастіе, что было для меня драгоц?нно, что я потеряла и можетъ быть потеряла на в?ки?» — Ахъ, милостивый государь! шепнулъ одинъ ремесленникъ, сид?вшій съ Софіею рядомъ; она оставила въ Саксоніи жениха; ихъ разлучили почти наканун? свадьбы. — «Для чего-же ея женихъ не посл?довалъ за нею въ Берлинъ?*' спросилъ Ланицкій. — Онъ зд?сь., милостивый государь, но онъ скрывается: Бога ради, не сказывайте объ этомъ никому! вы будете причиною великаго нещастія. — „Но для чего же онъ скрывается?'' — Королю не угодно, чтобъ Софія съ нимъ вид?лась и за него вышла замужъ. Вамъ изв?стно, милостивый государь, что многія изъ нашихъ Саксонокъ насильно были выданы за Прусаковъ. Софія Мансфильдъ досталась на часть одному солдату, который об?щаетъ пожаловаться Королю, естьли, по истеченіи м?сяца, не будетъ она его женою. А надзиратель каждой день бранится на нее за то, что она л?нива и слишкомъ задумчива: онъ также хочетъ довести это до св?денія Королевскаго: б?дная д?вушка сама ищетъ своей погибели; мы н?сколько разъ сов?товали ей перем?ниться, но вс? наши ув?щанія напрасны: она ничего не слышитъ, сидитъ по ц?лымъ днямъ поджавши руки, потупивъ голову, смотря на кисть… жалко ее вид?ть! Но д?лать нечего; воля Королевская должна быть исполнена!
Исполнена! — воскликнулъ Ланицкій, и глаза его засверкали — и тогда исполнена, когда она безразсудна, когда она противна справедливости, челов?честву… Онъ опомнился, замолчалъ, но слова его были зам?чены предстоявшими. Софіино лице оживилось, она упала къ ногамъ Ланицкаго и воскликнула: милостивый государь! будьте моимъ защитникомъ! Вы сострадательны; вы конечно им?ете доступъ къ Королю: осм?льтесь сказать ему обо мн? одно слово! Избавьте меня отъ этаго ужаснаго супружества! — Англичанинъ и другіе пос?тители подошли въ это время къ Ланицкому; Софія встала и с?ла опять за свою работу. Ланицкій, тронутый во глубинъ души, схватилъ Англичанина за руку и потащилъ его за собою изъ комнаты Такъ, мой другъ, воскликнулъ онъ съ горестію, Фридрихъ тиранъ! но какимъ средствомъ спасти его жертву? — „Благоразуміемъ, осторожностію, Ланицкій!“ отв?чалъ молодой Альбертъ, его другъ, который съ нимъ вм?ст? осматривалъ фабрику. — Благоразуміемъ! осторожностію! средство малодушныхъ и робкихъ; я избираю р?шимость и мужество! — „Но разв? не могутъ онъ быть д?йствительны вм?ст? и въ одно время?“ Не знаю! и на что мн? знать? По крайней м?р? не чувствую никакого желанія разбирать эту матерію по правиламъ твоей остроумной логики, которую предпочитаешь всему на св?т?! - „Кром? тебя, однако, Ланицкій! потому что позволяю теб? бранить мою логику сколько теб? угодно!“ — Впрочемъ такое предпочтеніе весьма естественно: твое оружіе перо, а мое шпага! изъ этаго сл?дуетъ, что языкъ твой не всегда можетъ быть мн? понятенъ! — „Не знаю, Ланицкій! но ув?ряю тебя только въ томъ, что я готовъ служить теб? своимъ оружіемъ всякой разъ, когда потребуютъ того твоя честь, твоя выгода, твое спокойствіе. Ланицкій посмотр?лъ съ н?жностію на Альберта и подалъ ему руку. Альбертъ! сказалъ онъ съ чувствомъ: какое щастіе им?ть подобнаго теб? друга! Всякой день матушка говоритъ мн?, что я долженъ благодарить судьбу за то, что она меня съ тобою соединила: просв?ти же меня своимъ благоразуміемъ — покажи мн? самое в?рное средство спасти эту нещастную! Не могу равнодушно подумать о ея погибели! — «Напишемъ отъ имени Софьи просьбу и подадимъ ее Королю: ты знаешь, что онъ читаетъ вс? представляемыя ему бумаги самъ, и тотчасъ даетъ на нихъ р?шеніе.» — Просьба вминуту написана и подана Фридриху: Альбертъ и Ланицкій съ великимъ нетерп?ніемъ ожидали его приговора.
Фридрихъ, во время пребыванія своего въ Потсдам?, очень часто проводилъ вечера у Графини Ланицкой; остроумной, прекрасно-воспитанной и лучшаго тона женьщины. Въ дом? ея собирались самыя знатныя люди Пруссіи, и между прочими н?которые Французскіе писатели, находившіеся въ то время при Двор? Фридриха; Король, чрезвычайно любезный и пріятный въ обхожденіи, оживлялъ своимъ присутствіемъ это общество, гд? вс? забывали, что онъ Монархъ, и вид?ли въ немъ обходительнаго, простаго, веселаго челов?ка.
Дни черезъ два, по представленіи Софіиной просьбы, Фридрихъ прі?халъ по обыкновенію своему къ Графин? Ланицкой на вечеръ. Вс? разговаривали; Король молчалъ. Вдругъ, обратившись къ Англичанину, который также находился въ то время у Графини, онъ спрашиваетъ: скажите мн?, правда-ли, что вашъ соотечественникъ Веджебудъ сд?лалъ прекрасную вазу по образцу Барберніевой и Портландовой? Правда,
