мне его, пожалуйста.
У нее защемило сердце, когда Джек осторожно взял сына на руки: на его лице была написана нежность, а сам он буквально засиял от гордости. Именно в эту минуту Мэгги поняла: если не ради нее, то ради сына Джек сделает все.
— Знаешь, Джек, — вглядываясь в личико сына, сказала она. — По-моему, у него твой нос.
Джек скептически хмыкнул.
— Если он на кого и похож, то только на Трентов.
Они оба тихо рассмеялись.
На некоторое время Мэгги пришлось отказаться от кормления грудью: она принимала болеутоляющее. Но когда этот день настал, ее радости не было границ.
— Джек, — Мэгги сияла, — врач сказал, что через три-четыре дня меня выпишут и я смогу вернуться домой. Наконец-то!
— Мы решили иначе.
— Кто это — мы? — Она подняла на него глаза, и у нее заныло сердце.
Джек почти не отлучался, был рядом. Только один раз он уехал на похороны матери, но затем сразу вернулся. Он был мил, заботлив, смешил ее, но иногда Мэгги становилось страшно, что когда-нибудь он уйдет от нее. О свадьбе он больше ни разу не говорил...
— Мы — это твои родители и я. Мы решили, что будет лучше, если ты переедешь ко мне. Подожди, не перебивай! Дело в том, что твоя вилла двухэтажная, а в моей квартире никаких лестниц нет.
— Мне это известно, — нетерпеливо сказала она.
— Как и то, что тебя выпишут в инвалидной коляске? И как ты собираешься воевать со ступеньками? — Это заставило ее задуматься. Завладев ее вниманием, Джек продолжил: — Я предложил твоей матери пожить с нами, и она согласилась. Она будет с тобой столько времени, сколько ты скажешь. В доме также есть гимнастический зал и плавательный бассейн. Ты сможешь — да и врачи рекомендуют — выполнять комплекс упражнений под присмотром физиотерапевта.
— Понятно.
— Ну так что? Как ты смотришь на это предложение?
— Я смотрю и пока вижу то, чего никак не ожидала: ты и мои родители организовали сговор против меня.
Ответить Джеку не дали. Вошла няня с ребенком на руках и возвестила:
— Время кормить. О, как хорошо, что вы здесь, мистер Маккиннон. Мы, персонал родового отделения, решили, что пора бы этому крепышу дать имя. Сколько можно обращаться к нему Трент черточка Маккиннон? — с искренним возмущением спросила она.
— Как насчет Трента Маккиннона? — предложил Джек.
— Трент Маккиннон, — медленно повторила Мэгги. — Тебе нравится? — обратилась она к сыну.
Его личико сморщилось, ручки сжались в кулачки. Казалось, еще секунда — и он разревется.
— Ясно, — сказала Мэгги, торопливо расстегивая пуговицы. — Это значит «Называй как хочешь, только дай поесть!».
Все рассмеялись.
Мэгги ловко приложила Трента Маккиннона к груди и сказала:
— Мне нравится имя, но как насчет Трента Джека Маккиннона?
— Решено. — Джек легонько коснулся ее губ. — Сейчас я должен идти, но загляну вечером. Так что, я все приготовлю для тебя с ребенком?
Ей оставалось лишь беспомощно кивнуть.
И Мэгги переехала к Джеку. Специально для нее и малыша он оборудовал спальню и детскую. Воспользовавшись тем, что приехала Белла, сам Джек тут же отправился в деловую поездку.
Прошло два месяца. Мэгги почти поправилась и уже не боялась оставаться одна. Ее мать, решив, что дочь сама со всем прекрасно справляется, уехала. В этот же день Джек должен был вернуться из Новой Зеландии.
После отъезда матери Мэгги показалось, что в доме стало непривычно тихо. Не желая себе признаваться, что скучает по Джеку, она с нетерпением ждала его возвращения. К ее огромному разочарованию, он заехал всего лишь на полчаса — торопился на деловую встречу. Мэгги распаковывала его чемодан и, не удержавшись, поднесла к лицу его рубашку, с наслаждением вдыхая его запах и вспоминая ласки, сводящие ее с ума...
Джек вернулся в шесть, когда Трент был накормлен и спал.
— Я в детской, — негромко позвала она.
Джек зашел. Он выглядел очень усталым.
— Непростая поездка? — посочувствовала Мэгги.
— Точно. Как там поживает мой сын и наследник?
— Куда лучше папочки: играл целый день. — Она набрала в легкие побольше воздуха и сказала: — Очень правильный ребенок.
— Интересное прилагательное.
— Я имела в виду, что он очень организован. Все делает так, как написано в книге по воспитанию и уходу за ребенком.
Джек нахмурился.
— Ему восемь недель. Не рано ли об этом судить?
— Совсем нет. — Волосы цвета темного золота упали на лицо Мэгги, когда она склонилась над спящим ребенком. — У него очень четкий режим, по большей части. Но ведь исключения только подтверждают правила, разве нет? Он деликатно отрыгивает, спит, как и полагается, в периодах между кормлением. После кормления в два часа любит поговорить, и ему очень нравится, когда его берут на руки и ходят с ним по комнате.
— А есть что-нибудь такое, что бы он не делал так, как написано в этой книге?
Мэгги задумалась.
— Он ненавидит, когда ему моют волосы, — неуверенно сказала она и добавила: — Но там сказано, что не всем детям это нравится.
— Орет, как взлетающая эскадрилья истребителей?
— Да. — Она пожала плечами. — Но все остальное — как по книге.
— Тогда чего волноваться?
В зеленых глазах Мэгги появилось озабоченное выражение.
— Я боюсь, что он не поймет, когда узнает, что его семья несколько... иная, чем у его друзей.
— Ты имеешь в виду, что у него нет семьи как таковой? — ровно спросил Джек, но подбородок его напрягся. — Это был твой выбор, Мэгги.
— Это было до того, как случилось то... что случилось, — чуть нервно заправив прядь волос за ухо, сказала она. — И уж точно до того, как мне понравилось быть матерью. Наш сын заслуживает большего. Джек, остановись! — запротестовала она, когда он покатил ее к выходу. — Я ведь уже могу ходить.
— Знаю, но мне нужно выпить, — хрипло сказал он.
Джек выкатил коляску на веранду и оставил ее там. Вернулся с бокалом виски для себя и лимонадом для нее.
Сделав глоток, он прислонился к перилам и, не глядя на Мэгги, спросил:
— И что ты предлагаешь?
— Женись на мне, Джек.
Он долго молчал. Затем она услышала:
— Ты этого действительно хочешь?
У Мэгги защипало в глазах. Она поставила недопитый лимонад на стол и осторожно встала с коляски.
Джек нагнал ее на пороге в гостиную.
— От кого ты сбегаешь?
— А ты как думаешь? — огрызнулась она. — Если нас здесь только двое.
— Значит, от меня? И почему, позвольте узнать?
