моющее средство в черной пластиковой банке. На этикетке – перечеркнутая красной чертой, разинувшая зубастую пасть, акула. 'Вооружившись' занялся делом. Тщательно убрал палубу, вытер пятна крови.
Добросовестно выполнив обязанности юнги, спустился к Мерли.
Она, скрутившись калачиком, жалобно постанывала и вздрагивала во сне, похожая на маленькую худенькую обиженную девочку с рыжими, беспорядочно торчащими волосами.
Прежде чем будить, достал из шкафчика чистое полотенце, намочил и осторожно вытер подсохшие пятна крови с ее лица. Выбросил через иллюминатор за борт. Немного подумав, включил проигрыватель, выбрал самую спокойную мелодию.
Но все равно рыжая проснулась с криком, вперила в меня округлившиеся от ужаса глаза.
– Ты… ты…
– Мерли! Тебе приснился кошмарный сон… и все… не более. Слышишь… – просто ко-ш-мар!
Но страх гнездился слишком глубоко. Не верила…
Она сидела, прижавшись к стене, натянув простыню до подбородка, и дрожала всем телом.
Я достал из шкафчика рубашку Диогена – бросил Мерли. Девушка трясущейся рукой неловко ее подхватила.
– Одевайся. Жду в рубке. Нужно уматывать. И кончай валять дурака… Мало ли что привидится после двух стаканов горячего 'Танго'.
Все, что можно, я из ее мозга уже убрал. Вмешаться еще раз – сделать только хуже. Время залечит… если, конечно, выпутаемся из этой передряги живыми. Набедокурили порядком да и шуму наделали предостаточно. У 'нас' со спутниковой навигацией и современными методами слежения полиция накрыла бы давным-давно. Похоже, тут не столь расторопны. Но все равно – нужно убираться как можно скорее.
Кажется, рыжая немного пришла в себя: переоделась, причесалась, хотя глаза по-прежнему прячет – боится. Вон как вся съежилась.
– Давай, Мерли, давай! Заводи колымагу!
– Кого?
Наконец подняла глаза. Постарался, как можно добродушнее улыбнуться.
– Мотор, говорю, заводи!
'Похоже, моя улыбка не слишком ее обрадовала и утешила. Плечи ссутулила, отчего грудь стала еще меньше, губы тоже предательски дрожат, но якорь все-таки подняла и двигатель запустила.
Вопросительно посмотрев, покорно спросила:
– И куда теперь?
А на самом деле ей абсолютно безразлично куда – полная апатия и равнодушие.
'Так не годится, нужно как-то встряхнуть. Причем сразу'.
– Послушай, Мерли, о наркоте и миллионе забудь! Раз и навсегда. Твое сокровище уже не в двойной перегородке, а за бортом. Ну не зыркай гремучей змеей. Не страшно. Зато я вскрыл сейф. Пусть там не миллион, но все же достаточно. Хватит надолго – даже если поделим пополам. Главное отсюда выбраться. Подумай, как это сделать лучше.
Похоже, мои слова подействовали. Наморщив лоб, Мерли уже внимательнее всматривалась в навигационные приборы.
– Пожалуй, быстрее мимо Схиматариона в Халкис. Оттуда недалеко до Афин. Ну а там… там – самолет…
– Вот и ладненько! Вперед! Давай, милая, давай!
Яхта плавно двинулась с места, стала быстро набирать ход.
Насчет наркоты, которую якобы сбросил за борт, я нагло соврал. То, что товар спрятан в двойной переборке, узнал покопавшись в мозгах рыжей. Но где – леший его знает. Пусть пока занимается делом, а там, глядишь, – все утрясется.
Яхта, приподняв нос, весело покачивалась на небольших волнах, стремительно рассекала их, оставляя за собой белесые буруны. Мерли приоткрыла рубку и теперь свежий морской ветерок обдувал наши лица, играл волосами. Водяная пыль, оседая на губах, оставляла соленый привкус.
'Как у крови'. Рефлекторно вытер пальцами губы, исподтишка глянул на рыжую.
Похоже, немного успокоилась. Морщинки на лбу разгладились, в уголках губ вновь поселилась ироническая улыбка.
Через полтора часа на горизонте показалась береговая полоса. Стали попадаться небольшие рыболовецкие шхуны, а затем мимо проплыл большой пассажирский лайнер с чудным названием 'Гайа'.
Наконец Мерли подала голос.
– Ну что, Умник? Схиматарион рядом. 'Гайя' идет оттуда. Хватит ли топлива до Халкиса – не знаю. Заправляться будем или как?…
– Или как,… – буркнул я, рассматривая меняющуюся карту навигатора. Чутье подсказывало – лучше к берегу не соваться. – Еще раз переночуем на яхте. Утром пойдем в Халкис, пока хватит топлива. Ну а дальше – на лодке. Возьмем запасную канистру.
– Как скажешь… Мне все едино… – равнодушно согласилась рыжая.
Но я-то видел: уже не 'все едино'… Понемногу оживает… Вот и славно…
Вечером опять установился штиль. Огромный красный диск солнца медленно погружался в море. Вода потемнела, стала загадочной и тревожной. Чайки, весь день сопровождавшие яхту, словно по мановению волшебной палочки, куда-то исчезли. Дневной зной понемногу стал спадать.
– Мерли, где остановимся на ночь?
– Да хоть и здесь. Глубина небольшая, – указала пальчиком на эхолот, – всего восемь с половиной метров.
– Тогда тормози. Пора ужинать и… баиньки. Денек у нас выдался еще тот…
Она послушно заглушила мотор, опустила якорь, закрыла рубку. Потом еще какое-то время сидела, тупо уставившись на переведенный в режим ожидания пульт.
– Знаешь, Умник, я сегодня, пожалуй, напьюсь, – неожиданно сказала девушка, решительно вставая с кресла.
Свое обещание Мерли добросовестно выполнила. Категорически отказавшись от вермута, пила вместе со мной русскую водку, закусывая бутербродами с красной икрой. Вскоре ее заметно развезло: щеки зарделись, карие глаза подернулись поволокой, язык развязался. Словно плотину прорвало…
Направляя беспорядочную болтовню в нужное русло, вскоре знал историю ее злоключений.
– Два года назад во время летних каникул я, Карэна и Жюли решили оторваться где-нибудь на море. Выбрали Багамы. Отелей много, недорогие, а сервис – что надо.
– Карэна и Жюли твои подруги?
– Честно говоря, у меня и подруг-то никогда особо не было. Скорее так, знакомые по университету. Карэна на два года старше… гимнастка… и вообще – красавица. За ней увивалось полфакультета. Боже, как давно это было… в какой-то другой жизни… Жюли – голубоглазая блондинка, толстушка. Хохочет… хохотала по любому поводу… Так вот. Взяли номер на троих в отеле на самом берегу океана. Днем – солнце, море, пляж, ну а вечером – дискотеки, вино и случайные кавалеры. Все было как-то легко, шутя, несерьезно.
Тем вечером Карэна осталась в номере с симпатичным кудрявым инструктором по серфингу. В дискоклуб я пошла с Жюли. По пути заглянули в бар, опрокинули по коктейлю. Миновали мраморный холл, где я, подскользнувшись, чуть не упала, подошли к двери, за которой звучала музыка.
В зале царила атмосфера праздника: все сверкало, переливалось, искрилось от световых синтезаторов. Гремела модная тем летом композиция 'Синий кракен'. Танцующих немного и видны они лишь до пояса. Ниже – облако синеватого дыма, в котором то там, то тут вспыхивали разноцветные искры и проплывали неясные тени. Иногда голубовато-дымчатые волны накрывали танцоров с головой, в этот момент они словно погружались под воду.
Жюли, радостно взвизгнув, смело 'нырнула в набежавшую волну', оставив меня у входа. Появилась она оттуда уже с худощавым длинноволосым парнем, своим вчерашним пляжным знакомым.
Мерли нахмурила носик, словно не хотела продолжать рассказ. Какое-то время сидела молча, плотно сжав губы. Глаза ее вдруг стали грустными и трезвыми.
– Умник, налей-ка еще водки.
