условиях отвечала их вожделению пройти по жизни 'третьим путем' под лозунгом: 'Ни реакции —ни марксизма'.
Из сказанного, однако, не следует делать вывод, что эта объективная основа сразу же воплотилась в субъективное стремление основателей 'Анналов' разработать альтернативу марксизму. В таком случае они скорее всего уже в самом начале растворились бы в общем мутном потоке реакционного антиисторизма. Действительность оказалась значительно сложнее. Она не вписывалась в строго определенные рамки социального заказа. Вот почему в отношении первого этапа в развитии школы 'Анналов' неправомерны безоговорочные утверждения о ее антимарксистской направленности. Помимо своеобразия социально- политической обстановки во Франции здесь следует учитывать также личные качества, общественно- политические взгляды объединившихся вокруг 'Анналов' ученых.
Блок и Февр не занимали четкой позиции в социальных и политических битвах современности. Не продемонстрировали они и стремления охарактеризовать наиболее важные события в социальной жизни XX в., дать им оценку. Это не означает, разумеется, что они вообще не выразили своего отношения к окружающей их действительности. Блок геройски погиб в борьбе с фашизмом. Февр принимал активное участие в создании, а впоследствии и в работе ЮНЕСКО. Дыхание современной эпохи чувствуется во многих из опубликованных ими работ. Однако выражается оно чаще всего в категориях, характеризующих масштабность, размах, но не существо происходивших в мире социальных перемен. Об идейной ориентации Блока и Февра в определенной мере можно судить по тем именам, которые стали для них олицетворением лучших традиций в истории общественной мысли. Таких имен много, но достаточно назвать хотя бы некоторые из них, такие, например, как Рабле, Декарт, Стендаль, Монтень, Паскаль, Боссюэ, Монтескье, Вольтер, Мишле, чтобы стало понятным то общее, что объединяет их всех,— приверженность гуманистическим идеалам. Иногда, говоря о своей верности определенным традициям. Блок и Февр называли (хотя и реже, чем других) Прудона и Сен-Симона.
К сказанному добавим, что за всю свою жизнь Блок и Февр политически никогда не присоединялись к антисоветскому хору, хотя и не высказывали своего позитивного отношения к социалистическому обществу. Не поступаясь истиной, можно сказать, что основатели 'Анналов' не смогли увидеть тех новых социальных ценностей, которые были выдвинуты современной эпохой. Вместе с тем усвоение лучшего достояния национальной и мировой культуры, верность гуманистическим традициям французской общественной мысли, высокие принципы гражданственности-все это позволило им разглядеть довольно широкие горизонты обновления исторической науки.
Переходя к более конкретному рассмотрению идейных истоков школы 'Анналов', попытаемся выделить в первую очередь те идеи и концепции, которые непосредственно повлияли на формирование мировоззрения ее основателей, наиболее полно отразились в конкретно-исторических исследованиях историков этой школы и в конце концов, что, пожалуй, самое главное, предопределили ее своеобразие среди всех других направлений и школ в буржуазной исторической науке. Следует при этом учесть, каким образом сами основатели 'Анналов' решали вопросы о связи исторической науки с жизнью, о взаимодействии различных форм общественного сознания.
Блок и Февр были глубоко убеждены, что наука не делается в ' башне из слоновой кости' учеными, живущими вне времени и пространства жизнью чистой интеллектуальности [8]. Неоднократно возвращаясь к мысли о тесной связи исторической науки с жизнью, Февр конкретизировал ее в том плане, что историю какой бы то ни было науки невозможно воссоздать без учета ее отношений с экономикой, политикой, социальными условиями конкретной исторической эпохи. Научные концепции, говорил он, возникают не в сфере 'чистых идей', а в самой действительности, их вырабатывают не оторванные от жизни маньяки, а конкретные люди, которые независимо от того, осознают они это или нет, извлекают именно из окружающей их среды все объекты для своих размышлений [9]. В силу этого и сама история науки—это 'не покрывшееся пылью мрачное хранилище мертвых теорий и устаревших объяснений, она представляет собой живую главу общей истории человеческого мышления [10].'
Блока и Февра характеризовали необычайная способность к восприятию новых идей и глубокое осознание взаимосвязанности различных отраслей знания. Характерно в этом смысле следующее признание Блока: 'Любая наука, взятая изолированно, представляет лишь некий фрагмент всеобщего движения к знанию... Чтобы правильно понять и оценить методы исследования данной дисциплины—пусть самые специальные с виду,— необходимо уметь их связать вполне убедительно и ясно со всей совокупностью тенденций, которые одновременно проявляются в других группах наук'[11]. Эту же мысль часто повторял и Февр [12].
'Навстречу ветру!'—так Л. Февр назвал одну из своих статей, опубликованных в 'Анналах'. В статье говорится о величии задач, стоящих перед исторической наукой, о ее будущем. Задачи истории как науки Февр рассматривал в неразрывной связи с развитием мировой цивилизации, цивилизации землян, которая, по его убеждению, распространится на всю Галактику. В статье Февра выражены мысли, развивающиеся в русле лучших традиций французского, и не только французского, Просвещения. Пафос Февра, его страстная вера в прогресс человечества, признание самостоятельного значения и индивидуального своеобразия истории каждого народа созвучны мыслям Гердера выдающегося немецкого философа-просветителя, который, по образному выражению Гейне, 'рассматривал все человечество как великую арфу в руках великого мастера, каждый народ казался ему по-своему настроенной струной этой исполинской арфы, и он постигал универсальную гармонию ее различных звуков'[14]. Величие исторической науки, по убеждению Февра, не должно напоминать невозмутимое равнодушие египетских пирамид. Она лишь тогда сможет подняться до уровня стоящих перед нею задач, когда будет способна изменяться в ритме меняющегося на глазах мира, когда будет идти вперед, навстречу самым животрепещущим проблемам современной эпохи и сможет осветить будущее.
'Навстречу ветру!'— это больше, чем название одной из статей. В этих словах своего рода девиз, под которым прошла вся жизнь и Февра, и Блока и которым пронизано все их творчество.
Каким же ветрам навстречу вышли основатели 'Анналов?'· Какие 'живительные соки', питавшие их принципы и методы познания прошлого, смогли они почерпнуть в сложной и противоречивой научной и идейно-политической реальности первых десятилетий XX в.?
Непосредственное и очень сильное влияние на формирование Блока и Февра как ученых оказала происшедшая в начале века революция в естествознании и связанная с ней крутая ломка основных мировоззренческих принципов познания. 'Вся концепция мира,—писал Февр,-вся стройная система, выработанная поколениями ученых в течение следовавших друг за другом веков, разлетелась с одного удара... Наши знания внезапно вышли за пределы нашего понимания. Конкретное взорвало рамки абстрактного. Попытка объяснения мира с помощью ньютоновской или рациональной механики закончилась полным провалом.
Нужно было заменить старые теории новыми. Нужно было пересмотреть все научные понятия, которыми пользовались до сих пор'[15].
Среди идей и понятий, получивших обоснование в результате революции в естествознании, остановимся лишь на тех, которые привлекли наибольшее внимание Блока и Февра [16].
Прежде всего понятие 'мир как система', или проблема несводимости при исследовании сложных объектов качеств целого к части, системы к элементам.
Следует оговориться, что эта проблема была известна науке на протяжении почти всей ее истории. Но до XIX в. дискуссии между сторонниками элементаризма и теми, кто отстаивал принципы целостности, носили преимущественно умозрительный характер. Научное решение этой проблемы в философском и социально-экономическом плане впервые было дано марксизмом. 'Капитал' К. Маркса стал первой работой, в которой было осуществлено научное исследование капиталистического общества как сложной системы. Эта работа, писал о ней В. И, Ленин, 'показала читателю всю капиталистическую общественную формацию как живую-с ее бытовыми сторонами, с фактическим социальным проявлением присущего производственным отношениям антагонизма классов, с буржуазной политической надстройкой, охраняющей господство класса капиталистов, с буржуазными идеями свободы, равенства и т.п., с буржуазными семейными отношениями'[17]. Ф.Энгельс в 'Диалектике природы' дал всестороннее обоснование положения о несводимости сложных форм движения к простым. Он не только раскрыл гносеологический смысл этого положения, показав ограниченность научного анализа, сводящегося лишь к поискам элементарных частиц и процессов, но и доказал, что сложность мира представляет собой его
