- Хотелось бы посмотреть на тебя, когда ты наткнёшься на действительно выдающуюся сенсацию…
- Да этот остров буквально кишит сенсациями, бери – не хочу! – зло отмахнулась Эмили.
На одной из вышек загорелся прожектор. Я прикрыл глаза рукой, и на какое-то время лишился возможности наблюдать происходящее.
Когда мои глаза привыкли к яркому свету, я обнаружил выходящих нам навстречу старых знакомых. Господина Тунга и Альжбету Йоргович. Китаец был по-прежнему в чёрной пиджачной паре и котелке. Помощница Фледерштейна была снаряжена более уместно для обстановки – в сероватую гимнастёрку, бриджи и коричневые высокие ботинки. Длинные рыжие волосы были затянуты в узел на затылке, и укрыты тропическим шлемом. На поясе была прилажена револьверная кобура и пара небольших подсумков.
Альжбета холодно осмотрела нашу миниатюрную колонну. На мне её взгляд задержался чуть дольше, но остался таким же пустым и безжизненным. Она отдала начальнику нашего конвоя несколько отрывистых приказаний на японском, и, полуобернувшись, жестом скомандовала нам следовать за ней. Мы последовали её указанию, а Тунг остался во дворе.
Поднявшись по деревянной лесенке, мы вошли в крошечный деревянный сарайчик, налепленный на отвесную каменную стену. К моему огромному изумлению в противоположной от входа стене оказалась ещё одна дверь. Если я хоть что-то понимаю в архитектуре, то эта дверь вела прямо в скалу.
Йоргович повернула небольшой штурвал, и с лёгкостью открыла массивную стальную створку. За ней открылся тесный коридор, прорубленный в вулканическом туфе и освещённый прицепленными к потолку шахтными светильниками. Внутри было прохладно, и стоял острый больничный запах.
- Душок как в лазарете, - наморщила носик Эмили…
- Похоже на какую-то лабораторию, - ответил я.
- Я же говорила, они здесь изучают пигм… антропоидов, - заявила Линда, её отрешённость сменилась лихорадочным возбуждением, - я должна, я обязана принять в этом участие! Иначе… иначе… это будет просто несправедливо! Столько усилий, столько… столько… нет, это невозможно!
Её слова раскатывались по каменному штреку, смешиваясь со звуками шагов и позвякиванием котелка на поясе шедшего позади конвоира.
Коридор вытянулся метров на тридцать и закончился в огромной пещере, дно которой лежало метрами пятью ниже. На уровне прохода вдоль стены располагался неширокий настил, опиравшийся на крашеные металлические опоры и тянувшиеся к потолку растяжки. По нему мы прошли дальше вглубь пещеры. Глянув вниз, я обнаружил на песчаном дне грота какие-то ящики, бочки и клетки, между которыми бродила пара людей в не очень свежих медицинских халатах. В дальней стене виднелся ещё один проход, тянувшийся назад, параллельно и ниже того по которому мы сюда попали. Я припомнил, что в скале, на уровне земли виднелись какие-то ворота.
С настила спускалось несколько лестниц, но мы миновали их, и дошли до самого конца пещеры. Краем глаза я заметил внизу пару огромных дощатых столов, на которых лежали крайне подозрительных очертаний предметы, накрытые парусиной. В углу одного из столов стоял большой эмалированный лоток с хирургическими инструментами…
Однако прежде чем я смог разглядеть что-то ещё, Альжбета распахнула следующую прорубленную в скале дверь, на этот раз не бронированную, и кивком указала внутрь.
- Лана, размести наших гостей…
- Лана? – я замер на входе, глядя на одетую в белый халат женщину, записывавшую что-то на планшетке.
Меня толкнули в спину, и я прошёл внутрь.
Женщина опустила планшет, посмотрела на нас и её глаза округлились.
- Значит это была правда? Это действительно вы!
- Лана? – воскликнула Линда, - ты жива?! Мне сказали, что ты погибла в пожаре…
- Рвануло довольно таки сильно, - оправдательно сказал я, - погибнуть на том складе было легче лёгкого…
- Я успела сбежать, - лицо Ланы Танхоффер чуть зарумянилось.
- Должно быть вы очень быстро бегаете, - не удержался я.
- А вы, должно быть, очень везучи, - донёсся сзади ледяной голос Альжбеты, - жаль, что я тогда с вами не встретилась. Это решило бы массу проблем…
Я обернулся.
- Не то, чтобы я мечтал снова пересечься с вами при сходных обстоятельствах, но не рассчитывайте в этом случае на излишнее джентльменство с моей стороны…
- Вы очень самоуверенны, Бронн.
- Думаете, я не справлюсь?
- Не сомневаюсь, что попробуете… Вы же бывший солдат.
- Не любите солдат?
Альжбета внимательно посмотрела мне в лицо. Её тёмно-синие глаза показались мне почти чёрными, как воронёная оружейная сталь. Наверное, из-за электрического освещения…
Мне было пятнадцать, - сказал она, - когда рухнул фронт. Сначала через наш городок прошли дезертиры. Потом отступавшие. За ними две армии-победительницы и тыловики, мечтавшие всем показать, что они тоже воевали… Как вы думаете, я люблю солдат?
- Я сожалею… - тихо сказала Эмили.
Альжбета резко повернулась.
- Не надо меня жалеть. И вас я точно жалеть не буду!
Потом она снова посмотрела на меня.
- Но вы фронтовик, Бронн. Фронтовики лучше остальных. По крайней мере, они заслужили своё право, и заплатили за него… Мне даже будет немного жаль вас убивать.
- Я польщён.
Она чуть приподняла уголок рта в полуулыбке.
- В качестве доброго совета… Не пытайтесь бежать. Стрелять будут без предупреждения. И не надейтесь, что промахнутся. Я сама отбирала стрелков…
Надземная часть базы имела три яруса. Внизу – дворик и большая пещера в скале. Выше – лаборатории и кабинеты, вырубленные в толще камня. На третьем уровне - жилые помещения, пристроенные снаружи наподобие осиных или ласточкиных гнёзд. Попасть в них можно было только через вырубленный внутри горы длинный коридор, соединённый с комнатами небольшими штреками. С дальнего конца он заканчивался вертикальной шахтой, спускавшейся на второй ярус.
Формально мы были вроде как свободны. Нам даже выделили в полное распоряжение две дальние комнаты – одну мне и Фреду, вторую Эмили и Линде. Мы были вольны покидать их и бродить по коридору и общаться с прочими жителями базы. Впрочем, эти жители – персонал лаборатории – состоял исключительно из дюжины японцев, поголовно не говоривших ни на одном европейском языке, либо более или менее правдоподобно делавших вид, что не говорят.
Однако выйти за пределы жилой зоны мы не могли. В дальнем конце коридора, рядом с ведущей на второй ярус лестницей, располагался караульный пост. В отличие от наружного периметра, охраняемого солдатами Куроки, внутреннюю службу несли люди Фледерштейна – пёстрая компания довольно таки уголовного вида субъектов. Наёмники размещались в небольшой казарме, вырубленной в скале возле шахты, и один или двое из них постоянно сторожили лестницу. Без особых церемоний они разъяснили нам, что пускать нас дальше – не велено. Тем не менее, по сравнению со свиным загоном на базе у озера, подобный «домашний арест» можно было считать вполне комфортным.
Фред был практически счастлив, и горевал только по поводу конфискованного у него фотооборудования, Эмили немного приободрилась, а Линда проводила всё время, приставая к остальным сотрудникам с целью выяснить детали проводимых исследований. Несчастные японцы, судя по всему, не имевшие разрешения с нами разговаривать, уже понемногу начинали от неё прятаться…
Как стало очевидно после встречи с Ланой, исследованиями на базе занимался профессор Геллинг. Кроме него упоминался некий доктор Окира. Однако ни один из них не бывал в нашей части базы, видимо
