тряска, и потеря сознания, и эта неестественная бледность, граничащая с восковым цветом.
— И что теперь?
— Посмотрим, — старый эльф устало вздохнул и сложил чуть трясущиеся руки на коленях. — Своим поведением, мы второй раз чуть не отправили его на тот свет… еще не факт, что не отправили… — Какое- то время в комнате стояла звенящая тишина. — А ведь мы все в корне не правы!
— Почему вы так считаете?
— Потому что молодой человек совершенно верно сказал — кровь была просто необходима. А вот вреда она принести не могла в принципе.
— Но ведь вампир…
— Вот именно! — Чуть повысив голос, Лионэль многозначительно ткнул пальцем в потолок (или в небо?). — Вампир! А Эринкаль не вампир!
— Но ведь у него был предок, который…
— Был, — снова некультурно отмахнулся эльф. — Только вы забываете про еще более древнего его предка, — снова тычок вверх, только на этот раз я был абсолютно уверен, что в небо.
— Значит, он не станет отступником? Никогда?
— Ну, не совсем, — тут эльф почесал кончик своего носа и вновь зачем-то провел над неподвижным телом. — Если он будет хлебать кровь на завтрак, обед и ужин, то, наверное, действительно свихнется, в разумных же пределах она усваивается исключительно как лекарство. У него даже эйфории нет.
— Выходит, мы не правы?
— Именно.
— Но почему об этом не известно?
— Этот факт не получил широкую известность по одной простой причине — запрету на разглашение. Просто один из предков Эринкаля, не помню точно, толи сын, толи внук того вампира, посчитал, что его власть и так не слишком устойчива. А если станет известно еще и то, что благодаря смешению крови Повелитель во много раз превосходит своих подданных, это может привести к бунту. Конечно, он был не прав! История имеет очень много подобных примеров, выходящих боком потомкам, но…
— Он очнется?
— Да, обязательно. Сильный организм, хоть и ослаблен изрядно несколькими встрясками подряд, но молодость играет немаловажную роль… очнется, но из-за неполного усвоения… лекарства, рана в боку затянулась не до конца, а регенерация не подействует на остатки серебра, так что выздоравливать ему теперь долго.
— Тогда, полагаю, всем стоит идти спать, — на мои слова все автоматически кивнули и медленно потянулись к выходу. Сделав шаг в сторону дверей последним, я остановился в дверях и договорил. — А я останусь тут, все равно уснуть не смогу.
Перечить мне никто не стал, даже Рон послушно кивнул и поплелся в свою комнату. А я уселся в кресло, намериваясь усиленно отчитать себя за неподобающее поведение и, вопреки собственным уверениям, моментально заснул, откинув голову на высокую спинку.
Глава 45
— Нам нужно поговорить.
— Ну, если ты так считаешь… — протянул я, лениво потягиваясь и начиная вставать.
— Нет, лежи и покажи мне свой бок.
Как бы мне не претило вести разговоры со старым другом, тем более сейчас, это сделать необходимо и уже давно. Поэтому послушно задрав рубашку, я позволил легким пальчикам дроу пробежаться по своим ребрам, коснуться рубца на боку, который до сих пор не давал нормально без боли двигаться, потом спуститься к ноге и, бесцеремонно задрав широкую штанину, ощупать сросшийся перелом.
— Ходи пока осторожно, не до конца срослась. — Я благодарно кивнул, вспомнив, что у Рэми всегда были способности к целительству. В детстве он мне столько раз залечивал всевозможные раны и ссадины, что мы со счета сбивались.
Опустив рубашку, быстро натянул ее на себя, закрыв обезображенный живот, и настороженно покосился на собеседника. Рэми тоже молчал, не начиная расспросов. Возможно, он ждал, что я начну первым, тогда зря. Немного посидев, каштанововолосый эльф, несколько странный для представителей расы дроу наружности, посмотрел на свои руки, а потом угнездил одну из них на моем многострадальном боку, отчего по нервам моментально пробежал характерный лечебный зуд.
— У меня ощущение, — наконец, начал он, — что лечебная магия проходит сквозь тебя и рассеивается этой штукой, — кивок в сторону моей шеи. — Мы попытались его снять, когда проводили осмотр.
— И почему же не сняли? — Чуть хрипловато от накатившего беспокойства и нестерпимой чесотки, поинтересовался я.
— Попытались, — нахмурился эльф, — но ты начал извиваться и кричать, чтоб мы вернули обратно, и я позволил твоей тени вернуть железку на место.
— Спасибо.
— Не знаю… что с тобой происходит? — Решился-таки поинтересоваться друг.
— Задавай вопросы конкретнее, я не знаю, как отвечать.
— Прекрати! — Рэми вскочил с места, словно его подбросили, и заметался по комнате. — Чего ты от меня хочешь? Чтобы я ползал на коленях, умоляя простить? Так я могу это сделать, если прикажешь! Просто скажи мне, чего ты хочешь? И прекрати вести себя так, словно мы познакомились вчера!
— Три недели назад…
— Что?
— Я сказал: три недели назад. Именно это время я провел в замке.
— Нет, — Рэми рухнул в кресло, схватившись за голову и старательно зажимая ее руками, — я не могу больше! Что я такого сделал? За что ты со мной так?
— Все в порядке, — я отрицательно мотнул головой, все-таки сползая на пол и немного покачиваясь. — Ты совершенно прав. Во всем прав. Рэми я совсем запутался… — ноги все же не выдержали и если бы не поддержка бывшего друга, скорее всего, грохнулся бы на пол. Силком уложив меня в кровать, он сел сбоку, не давая предпринять еще одну попытку подъема и внимательно слушал. — Я во всем виноват, только я. — Закрыв глаза, постарался убрать из голоса горечь, так и рвущуюся наружу. — Из-за меня погибли многие и я не хотел бы стать причиной гибели еще кого-либо.
— Ты поэтому лезешь в пекло? — Резкий рывок за плечи и вот я уже смотрю в светло карие глаза бывшего друга. — Эрин, тогда ты еще больший дурак, чем я думал! Ты — последний Повелитель! Да на тебя, как на фарфоровую статуэтку все дышать будут! Ты символ нашего народа, единственный оставшийся!
— Я еще и живой… вернее, — усмешка не скрыла стоящей за ней боли, — существующий.
— Эрин… я не скажу, что ты не виноват… есть и твоя вина… и моя… и старейшин, отдавших тогда власть в руки ребенка… но хоть мы и проиграли, мы все же выжили и это только ТВОЯ заслуга! Понимаешь, не бывает побед без потерь! Просто кто-то теряет мечты, а кто-то жизнь… Я должен сказать тебе, давно должен был… сразу по приезде… но не решился и зря, как показало время… — Рэми вдруг соскользнул на пол, встав на колени, а я дернулся этому помешать, но был накрепко прижат к кровати за плечи. — Нет, я должен! В тот день, там… на арене. Я говорил не то, что думал, я… прости меня, хотя такое и не прощают! Я так виноват! Это мои слова сделали тебя таким, да? Ты так сильно изменился, а я, как и раньше, не люблю признавать ошибок. Простишь?
— Рэми…
— Нет, просто подумай и дай ответ. Только не отрицай очевидного, хорошо? Я ведь тоже изменился и, поверь, прекрасно понимаю, что натворил. Просто подумай.
Дроу вскочил на ноги и вылетел из комнаты, будто за ним гнались, а я остался лежать с закрытыми глазами. И думать. Давно следовало этим заняться!
