Диалоги кармелиток

Закройте поплотнее окно. Наша преподобная матушка не отвечает больше за свои речи, но лучше, чтобы они никого не смущали... В саду в этот час пусто, но наши сестры вполне могут ее услышать из прачечной. (Молоденькой монахине, которая закрыла окно и возвращается вся дрожа.) Ну, ну! Сестра Анна, не вздумайте сейчас падать в обморок, как девчонка. Станьте на колени, молитесь. От этого вам будет больше пользы, чем от нюхательной соли.

Пока она говорила, настоятельница приподнялась на постели. Глаза ее неподвижно смотрят в одну точку, и как только она умолкает, нижняя челюсть у нее отваливается.

Настоятельница. Мать Мария от Воплощения! Мать Мария...

Мария от Воплощения вздрагивает.

Мать Мария. Преподобная матушка?

Настоятельница (низким и хриплым голосом). Я видела, что ча­совня наша опустошена и осквернена... О-о-о! Алтарь разбит, священные сосуды валяются на полу, на плитах солома и кровь... О-о! Бог оставил нас! Бог нас отверг!

Мать Мария. Ваше Преподобие не в состоянии сдержать свои речи, но я молю вас не говорить ничего, что могло бы...

Настоятельница. Не говорить ничего... Не говорить ничего... Что за важность мои слова! Я больше не хозяйка ни своему языку, ни своему лицу. Страх прилип к моей коже, как восковая маска... О! Отчего я не могу содрать ее ногтями!

Мать Мария. Ваше Преподобие должны понимать, что это бредо­вые видения...

Настоятельница. Бредовые! Бредовые! Вы видели когда-нибудь, чтобы бредили мне подобные? Ах, поверьте, у этого тела, что лежит здесь как куль с песком, хватит сил еще на много дней страданий.

Мать Мария. Не длите больше борьбу с природой.

Настоятельница. Бороться с природой. Разве я всю свою жизнь делала что- нибудь другое, кроме как боролась с природой? Разве я умею делать что-нибудь другое? И вот теперь я в западне. Несчастная! Я в сто­льких вещах отказывала моему бедному телу, даже в самых невинных удовольствиях. Неужели я теперь впервые уступлю этому измученному животному, которого уже не ощущаю?

Мать Мария. Ах, матушка, кто бы не сжалился над вами!

Настоятельница. Для начала надо бы мне самой сжалиться над собой!

Голова ее снова падает на подушку, и при этом слышится жалобный стон. Мать Мария склоняется над ней; увидев, что глаза ее закрыты, колеблется какую-то минуту, потом быстро подходит к другим сестрам. Пока она негромко говорит с ними, настоятельница медленно поднимает веки, но хрип ее не вовсе стихает.

Мать Мария. Предупредите сестер, что они не увидят сегодня преподобную матушку. В десять часов — рекреация[8] как обычно.

Глаза настоятельницы блуждают по комнате, хотя лицо ее уже словно сковано смертью. Мать Мария неожиданно оборачивается. Взгляды умирающей и живой скрещиваются. Хрипы настоятельницы понемногу становятся реже, потом вовсе смолкают — явно ценой огромного усилия. Долгое молчание. Потом настоятельница громко говорит.

Настоятельница. Мать Мария от Воплощения, именем Святого Повиновения повелеваю вам...

Сцена X

Декорация внезапно меняется. Бланш только что легла. Колокола звонят отходную. По монастырю разносятся ужасные крики. Это кричит настоятельница, у которой начинается агония. Бланш в испуге выходит из кельи и идет на свет. Сестры стоят на коленях у двери в лазарет. Видно, что настоятельницу поставили на колени в постели и поддерживают в таком положении, но что она говорит, не разобрать. Ее искаженное лицо поворачивается t Бланш; ясно, что она ее увидела, что она ее зовет. И почти в ту же минуту одна

из монахинь подходит к Бланш.

Монахиня. Преподобная мать наша желает, чтобы вы подошли к ее постели.

Бланш стоит на месте словно окаменев. Монахиня почти грубо ее подталкивает. Она идет к постели походкой сомнамбулы. Другой ракурс. Теперь видна Бланш рядом с настоятельницей. Всеобщий беспоря­ док. Многие монахини говорят одновременно. Мать Мария от Воплощения повто­ряет: «ЭТО НЕСЛЫХАННО... НЕЛЬЗЯ БЫЛО ПОЗВОЛЯТЬ...» Умирающую настоятель­ницу все труднее поддерживать в коленопреклоненной позе. Две монахини встают с колен и идут на помощь своим подругам. Губы настоятельницы непрерывно шевелятся. Бланш, смертельно бледная, несколько раз к ней наклоняется, но она, очевидно, так взволнована, что не улавливает смысла, и стоящие поблизости сестры, перебивая друг друга, пытаются повто­рять ей те слова, которые смогли разобрать. Слышатся их голоса: «ПРОСИТ ПРОЩЕНИЯ... СМЕРТЬ... СТРАХ... СТРАХ СМЕРТИ...» Несмотря на всс усилия, умирающая постепенно валится на постель, и столпившиеся вокруг нее монахини все больше суетятся. Бланш, которой удается наконец превозмочь волнение, произносит с трудом.

Бланш. Преподобная... мать наша... желает... желает...

Несколько монахинь что-то кричат. Она умолкает, растерянная, не зная, как продолжить, потом говорит — голосом, которому отчаяние придает толику уверенности.

Преподобная мать наша... желала... желала бы... (Но тут она падает на колени, прячет лицо в складках простыни и рыдает.)

Сцена XI

Часовня в монастыре. Настоятельница умерла, и тело ее в открытом гробу поместили посередине часовни, у решетки. Ночь. Часовня освещена только шестью свечами вокруг гроба. С каждой стороны — налой. Бланш и Констанция от Святого Дионисия

бодрствуют у тела покойной. Чтение Псалтири. Колеблющееся пламя свечей бросает странный свет на лицо настоятель­ницы. В какой-то момент Констанция оставляет Бланш одну у тела и идет за теми, кто должен их сменить. Бланш страшно; она убегает. У самой двери она сталкивается с матерью Марией от Воплощения, которая замечает ее испуг.

Мать Мария. Что вы делаете? Разве не ваш черед читать | над гробом? 1

Бланш. Я... Я... Наше время уже истекло, мать моя. |

Мать Мария. Что это значит? Кто-то уже пришел вам на смену? : Бланш. Я хочу сказать... что сестра Констанция пошла за ними... И я...

Мать Мария. И вы испугались и...

Бланш. Я не думала, что поступлю дурно, если дойду до двери. ^:

Мать Мария (в ответ на движение, которое делает Бланш, чтобы вернуться). Нет, дитя мое, Бога ради! Не возвращайтесь туда, откуда вы ушли... Что не исполнено — то не исполнено, не думайте больше об этом. Как вы взволнованы! Ночь прохладная, я думаю, вы дрожите не столько от страха, сколько от холода. Я сама вас провожу в вашу келью.

Мы видим их у двери кельи.

Мать Мария. А теперь не задерживайтесь мыслями на этом мелком происшествии. Ложитесь, осените себя крестом и засыпайте. Я по всей форме освобождаю вас от всякой другой молитвы. Завтра ваш проступок будет причинять вам больше боли, чем стыда. Вот тогда вы и попросите прощения у Бога, не рискуя прогневить Его еще сильнее.

Бланш опускается на колени, чтобы поцеловать ей руку. Мать Мария от Воплощения отдергивает руку — может быть, излишне резко — и, затворяя дверь, делает слабый жест, прощальный или благословляющий.

Третья картина