— Ей не к кому больше обратиться.
— Но этого не может быть! — воскликнула миссис Престон. — Есть ведь администрация лагеря. А другие люди? Она должна кого-нибудь хорошо знать. А ты для нее чужой человек. — По ее тону было ясно, что он должен таким и остаться.
— Ее отец не желает видеть немцев. А что касается других людей, то вы и представить себе не можете, в какой изоляции живут беженцы. Можете мне поверить: ей больше не к кому было пойти.
— Значит, ты пошел с ней в лагерь? — спросила Селия с обычным хладнокровием, которое на этот раз вызвало у Дэвида раздражение.
— Да.
— Где умирающий отец быстро передал дочь на твое попечение, — небрежно предположил Бертрам.
Дэвид угрюмо взглянул на кузена:
— Грубо говоря, все так и вышло. Только ничего смешного тут нет.
— Господи, неужели он правда умирает? — У Бертрама хватило такта изобразить растерянность, что с ним нечасто случалось.
— Думаю, да. Хотя я постараюсь уговорить Робина Драммонда осмотреть его. Он должен быть в Мюнхене.
— Да, наверное, — согласилась леди Ранмир. — Но что ты имел в виду, согласившись с этим глупым утверждением Бертрама? Ты ведь не мог взять на себя ответственность за молодую девушку. Во-первых, ты недостаточно взрослый, чтобы быть опекуном…
— Об опекунстве речи не шло, тетя Мэри. Я просто пообещал сделать все возможное, чтобы помочь ей.
Воцарилось молчание, отнюдь не одобрительное. Но Дэвид решил не обращать на это внимания и заказал себе еду. Потом обратился к тете:
— Знаю, ситуация странная, и я сам не хотел этого. Только иногда выбирать не приходится. Ты ведь тоже не отказала бы в помощи ребенку, чьих родителей сбила машина на улице?
— Конечно нет, но…
— Но ведь эта девушка не ребенок? — мягко уточнила Селия.
— Ей лет восемнадцать-девятнадцать.
— Ясно.
— Очень интересный возраст, — пробормотал себе под нос Бертрам.
— Но, Дэвид, кажется, ты принял это так близко к сердцу, — произнесла леди Ранмир. — Не сомневаюсь, что есть какие-то работники, может, добровольцы, которые могли бы позаботиться о девушке. Странно, что ты, обычный английский турист, вдруг берешь на себя ответственность за неизвестную русскую девушку.
— А это самое странное, тетя Мэри. Даже загадочное, если хотите. Похоже, она не русская. По крайней мере, только по матери. Ее отец был англичанином.
— Англичанином?!
Все воскликнули это хором, но голос Терезы Престон прозвучал громче всех. И именно она взволнованно спросила:
— Англичанин? А как его имя?
— Я не знаю.
— Мне все это кажется выдумкой, — заметил Бертрам.
— Уверяю тебя, мне так не показалось, — холодно возразил его кузен.
— Но все это необоснованно, Дэвид, — с сомнением протянула тетя. — Я не говорю, что это неправда. Но с другой стороны, возможно, этот несчастный, узнав, что ты англичанин, выдумал душещипательную историю, чтобы вызвать твое сочувствие.
— Такое тоже возможно. Но я убежден, что он говорил правду.
— Ты ведь не знаешь наверняка?
— Конечно, нет. Но, что я должен был сделать, тетя Мэри? — Дэвид с вызовом посмотрел на леди Ранмир, которую считал справедливой и доброй женщиной. — Потребовать доказательств у умирающего человека? Или мне следует все это бросить? Пусть думают, почему я не вернулся и почему не привел английского врача?
— Конечно нет. Только…
— Конечно же нет. — В голосе миссис Престон не осталось и следа от неодобрения или равнодушия. — Дэвид должен узнать правду. Одному Богу известно, что может за этим крыться. Это мог даже быть… Сколько, ты говоришь, девушке лет? Восемнадцать, девятнадцать? Значит, ее отцу где-то лет сорок — пятьдесят. Им мог быть кто угодно! Словно нас сюда кто-то вел. Это мог даже быть…
— Мама, не стоит так волноваться и фантазировать. — Голос Селии нельзя было назвать осуждающим, но он призывал умерить неоправданные вымыслы. — Я уверена, Дэвид все выяснит. Но леди Ранмир права. Все это могло быть выдумано в минуту отчаяния. Возможно, Дэвид слишком добр и доверчив. — Она улыбнулась, глядя на него победоносно и немного снисходительно.
Однако сейчас Дэвид был не в настроении. Ему было неприятно, что его считают добрым и доверчивым.
— Ты ошибаешься, Селия, — резко возразил он. — Но я в любом случае не намерен оставлять этих людей без помощи. И осмелюсь сказать, что так поступил бы любой из вас, если бы обратились лично к вам.
— Ах, вот в чем дело! — вмешался Бертрам, в то время, как его мать поднялась, давая понять, что Дэвиду надо предоставить возможность поужинать. — Будь осторожен, мой мальчик. Большинству таких девушек нужно британское гражданство. А самый легкий путь — это выйти замуж за доброго и доверчивого англосакса.
Дэвид не удостоил кузена улыбки, ему показалась, что эта шутка вызвала раздражение не у него одного. Остальные ушли, хотя он был уверен, что миссис Престон предпочла бы остаться и расспросить его подробнее.
Дэвид рассеянно ел, и его мысли постоянно возвращались к тому, что произошло в последние несколько часов. Он не был столь наивен, чтобы полностью отвергнуть теорию своей тети. Но что-то подсказывало ему, что Аня и ее неродной отец — это люди, которым можно верить. Едва ли мужчина в бараке сумел бы так быстро придумать жалостливую историю даже ради благополучия самого близкого ему человека.
Поужинав, Дэвид отправился в свой номер и заказал разговор с мюнхенской гостиницей, где должен был остановиться бывший помощник его отца. К его нежданной радости, оказалось, что Робин Драммонд только что приехал. Дэвиду потребовалось время на разъяснения, поскольку молодой доктор любил, чтобы все было разложено по полочкам. Наконец приятный голос с легким шотландским акцентом на другом конце провода произнес:
— Но, мой дорогой друг, у меня нет никакого права для вмешательства. В лагере должен быть свой врач.
— Он немец, и больной не желает его видеть, — терпеливо объяснил Дэвид. — Пожалуйста, окажи мне услугу, приезжай завтра днем в Августинберг и нанеси частный визит в лагерь. Не могу описать, как я буду благодарен и, какое облегчение это мне принесет.
— Конечно, если так… — В трубке послышалось какое-то бормотание, очевидно, Робин с кем-то советовался. — Ладно, я приеду. Как называется твоя гостиница? «Три кроны»? Буду к трем часам.
Дэвид повесил трубку, чувствуя себя необычайно счастливым. Он спустился в холл и тут же столкнулся с Селией.
— Дэвид, — начала она, — ты не должен считать меня бесчувственной, но мне нужно было отвлечь маму от этой темы. Ты не знаешь, на что она способна, стоит ей только узнать про какого-нибудь англичанина, замеченного на континенте.
— Все нормально, дорогая. Думаю, это из-за Мартина?
— Да, конечно. — Селия вздохнула. — Бесполезно убеждать ее быть благоразумной. Исчезновение сына стало для нее огромной трагедией, и она годами искала любое объяснение, пусть даже самое
