При всем моем уважении к сыновним и прочим чувствам, слушать этот лепет с нытьём пополам у меня желания не было. Я сунул Ивашке бересту, вынутую из кисы покойного.
-- Грамотный? Читай.
Там было накарябано: 'СимИвашкобудевинолюбепомозипреставится'. Ивашко долго вглядывался в пляшущие при свете костра буквы, шевелил губами. Потом поднял на меня меня глаза.
-- Так как же... Так он, выходит, сам...
-- Как он и как ты с ним - дела ваши. Не мои. Моё дело - чтобы мои люди были живы и здоровы. Ты - мой. Поэтому убийца твой, или гонец смерти твоей - мёртвый лежит. А бересту эту ты читаешь. А не тот, который тебе 'помози преставится' сделает.
-- Господине... Да я... Да за тебя...
-- Тихо Ивашко. Клятву ты сказал. Не умножай. Сущностей. Покойника закопать надо. А людям скажем - в лесу на сук упал. Прямо глазом попал. Насмерть. Что есть полная правда. А что сук я в руках держал - говорить не надо. Иди яму копай.
Берём лопату снегоуборочную. С фанерной рабочей частью. Выкидываем все металлические детали. Фанеру заменяем на доску типа сороковки, раза в четыре по площади меньше. Называем это 'лопата древнерусская типовая' и идём в лес копать могилу. Кто не понял - еще проще. Яму два на один на два копать доской в лесу среди корней.
Сколько раз мне попадалось в разных историях про попаданцев, как главный герой покрошит там каких-то нехороших и идет дальше. А прибрать за собой? Я не говорю про то, что каждый мертвец - куча грязи. Большей частью жидкой. Но оставлять непогребенного покойника... да тебя же местные только за это... так вразумят. Или надо их тоже... Или покойника в реку. Не с первого, так с третьего раза, эпидемия ниже по течению - гарантирована. Здесь же из рек воду пьют. Прямо - без кипячения.
Бой Куликовский был меньше светового дня. А потом все живые три дня хоронили покойников. Только своих, только людей. На татар и лошадей сил не хватило. Потому и только три дня - потом дышать уже нечем было. А копать могилы - вот такой доской. Хоть там и чернозём - не корни древесные. Железная каёмка на кромке лопаты, как алюминиевая - на снегоуборочной, уже роскошь.
Пока Ивашко за деревьями ножом корни резал да деревяшкой этой вкапывался, я куль из рогожки сотворил и Степко голову обернул. Чтобы не расплескалось - полянка от дороги не далеко. Могут и другие... путешественники появится. Не надо свинячить в общественном месте. Воз посмотрел. Кое-что на свой перегрузил - чтоб в дальнейшем равномернее нагрузка была. А какое оно 'дальнейшее'? Пришлось у Ивашки спрашивать.
По первоначальному плану мы шли в Лоев. Лоева гора - от устья Сожа через Днепр. Предполагалось, что мы там Степко с его возом оставим у какого-то родственника, а сами вдоль Сожа пойдём к Смоленску. Теперь соваться в Лоев было глупо - родня начнёт вопросы спрашивать. Получается, что нам надо уходить вправо, выйти к Сожу повыше его нижних лук. Он в низовьях сильно петляет. А как воз? Ивашко снова подвывать начал: 'татьба, чужой товар, конокрадство...'. 'Снявши голову по волосам не плачут' - русская народная мудрость. Результат многократно повторенного и закрепившегося в широких массах опыта. Что снимать и почём плакать.
Жаль. Я в Лоеве в той жизни не был. И в этой - мимо пролетаю. Еще одно интересное место на Днепре. Когда Киеву полторы тысячи лет праздновали, был в околонаучных кругах несколько скандально- политический спор - а был ли тогда Киев или так, выдумки самостийников? А вот о Лоеве никто не ругался. А он даже и по такому счету на три века Киева старше. Кто первое городище поставил - неизвестно. Определяется только материальная культура. Потом пришли дреговичи. Потом... Много чего было. Как везде на Руси - куда не ткни - везде кости. Павших, убитых, посеченных, замученных. Кто-то из классиков описывал Россию как маленькую убогую деревню с огромным погостом-кладбищем. Убогая - не убогая, а ходим мы... По своей земле ходим. По костям.
Оставлять Ивашку одного мне не хотелось. Не то что бы не доверял... Просто... несколько он сильно потрясённый... И была все-таки надежда, что Марьяша сама придёт. Да и в лес в темноте... только глаза на сучки нанизывать. Наконец, положили упокойничка. А отпевать? Факеншит, я кроме 'отче наш' - ничего. Даже и не слыхал.
А Ивашко смотрит: 'ты - княжич, тебе и напутственное слово говорить'. Толкнул. Напутственное. Коротенько. 'Спи спокойно, дорогой товарищ' и - 'бог простит - ему можно'. Перекусили, тут и светать стало. Надо уходить - Марьяши нет. Идти искать - я мест здешних не знаю, да и не хочу Ивашку одного с конями и возами оставлять. Послал его, сам упаковался. Все, сейчас найд`м и надо отсюда быстренько... Тут он е` прин`с. Пришлось назад распаковывать. Жалко я Степко сразу убил. Знал бы... подрастянул.
Степко с Марьяшей и в самом деле поигрался в волю. В свою. Как из женщины делается цветок? Очень просто: связывают кисти рук впереди, потом задирают подол, благо мини и микро здесь отсутствуют. Затем подол обматывают вокруг кистей и к ним же привязывают. Такой исконно-посконный, истинно наш русский метод воздействия на индивидуумов женского пола. Тюльпанчик называется. Женщина в таком формате, в ночном лесу... ничего не видит и куда-то осмысленно двигаться не может. Потом приступают к собственно воспитанию. Некоторые садоводством называют. Некоторые короче -- садизмом.
Розги и крапива - опять же наше родимое, сермяжное-домотканное. Любимый припев патриотов: да у нас, с малолетства... всех детей, много поколений... весь наш русский народ на этом вырос.
Ага. Только не 'на', а 'под'. Под этим. Берётся пук молодой крапивы со случайно попавшимися ветками-розгами. И - по спине. В сеточку. По только что выглянувшей из-под сгоревшей кожи молодой кожице. Потом женщину кладут голым животом на пук такой же крапивы, сдвигают ей бедра и этот пук вытаскивают у неё между ног. Ну, а уж когда мне пришлось у Марьяши из вагины вытаскивать прошлогоднюю сосновую шишку... С одеревеневшими, растопырившимися чешуйками-лапками... Без всякого инструмента и анестезии... Хоть откапывай Степко и по новой... Жаль - дважды убить нельзя.
Марьяша даже после того, как мы у неё изо рта вытащили кляп-платочек, ни говорить, ни даже кричать не могла. Только стонать и поскуливать.
И ведь непонятно. Почему? Вроде бы был нормальный парень. Отнюдь не маньяк. Обиженный? Как там в песенке:
Здесь, при здешней демографии, роли обратные. В смысле заносчивости. Но красавчик, сын старосты - отнюдь не омега. Наверняка пользовался вниманием и благосклонностью.
Или потому, что он - смерд, а она вроде как боярыня? 'Хам торжествующий'?
Или просто увидел стрижку - курва курвущая. Давай отрываться по полной - эта для этого и
