– Да неужели?
Игнорируя её лукавство, он продолжил:
– Ты говорила с отцом о деньгах, которые просил мой банкир?
– Папа сейчас в Ватикане, но когда он вернется, нужно будет его уговаривать. Как и его банкира. Ты же знаешь, насколько осторожен Агостино Киджи.
Чезаре коротко рассмеялся.
– Он не разбогател бы, будь он безрассуден. – Он помолчал. – Но ты же справишься?
Лукреция снова обхватила брата за шею и покачала головой.
– Да, но… когда тебя нет, здесь очень одиноко. Мы так мало времени проводим вместе в последнее время, ты занят своими завоеваниями.
Чезаре привлек её к себе.
– Не волнуйся, котенок. Когда я стану правителем Италии, ты станешь моей королевой и навсегда забудешь об одиночестве!
Она немного отодвинулась и заглянула ему в глаза.
– Но я не хочу ждать.
Чезаре провел рукой по прекрасным светлым волосам.
– Пока меня нет, веди себя хорошо.
После очередного долгого поцелуя Чезаре покинул сестру, удалившись через ту же дверь, откуда пришел. Грустная Лукреция ушла в противоположную сторону.
Куда пошел Чезаре? Он решил немедленно уехать? После такого прощания это было самым вероятным вариантом. Эцио быстро полез вдоль стены, пока не занял такое место, откуда он мог бы видеть главные ворота в замок.
И как раз вовремя. Он увидел, как они распахнулись, раздались крики стражи: «Внимание! Капитан- генерал уезжает в Урбино!» Вскоре после этого в сопровождении небольшого войска из замка на черном коне выехал Чезаре.
– Удачи, господин Чезаре! – Крикнули ему часовые.
Эцио смотрел, как его заклятый враг уезжает в ночь. Это был мимолетный визит, подумал он про себя. Не было ни единого шанса убить его. Никколо будет очень разочарован.
ГЛАВА 24
Эцио мысленно вернулся к текущей задаче. Нужно найти Катерину. Высоко на западной стене замка Эцио заметил маленькое окошко, из которого лился тусклый свет. Ассасин подобрался к нему. У окошка не было подоконника, на котором Эцио мог бы передохнуть, но вместо него у окна была поперечная перекладина, за которую он смог уцепиться одной рукой.
Эцио заглянул внутрь. Комната была пуста, хотя на стене горел факел. Выглядела она, как караульное помещение, но Эцио понадеялся, что он на верном пути.
Чуть дальше по стене было ещё одно похожее окно. Эцио подлез к нему и всмотрелся за решетку, в которой, как ему казалось, смысла не было. Никто не был настолько худ, чтобы сбежать через такое окошко, а если б кто и смог, то ему предстояло как-то спуститься с добрых ста пятидесяти футов на землю, добежать по открытой местности до реки, и только тогда, возможно, ему удалось бы спастись. Помещение было плохо освещено, но Эцио все равно разглядел, что это ни что иное, как камера.
Потом он судорожно вдохнул. Внутри, по-прежнему в цепях, была Катерина! Она сидела на грубой скамье у одной из стен, но Эцио не видел – прикована ли девушка ещё и к ней. Голова её была опущена, и ассасин не знал, спит она или нет.
Но тут оглушительно грохнула дверь, и Катерина вскинула голову.
– Открывай! – Услышал Эцио крик Лукреции.
Один из двух полусонных стражников поспешил исполнить приказ: «Да, Ваша Светлость! Сейчас, Ваша Светлость».
Войдя в камеру в сопровождении одного из охранников, Лукреция не стала терять времени. Эцио, который слышал ее разговор с Чезаре, угадал причину её ярости: ревность. Лукреция считала, что Чезаре и Катерина стали любовниками. Но сам Эцио не мог поверить, что это правда. Мысль о том, что Катерина могла быть осквернена таким похотливым чудовищем, была столь ужасна, что разум просто отказывался её принимать.
Лукреция ворвалась в камеру, схватила Катерину за волосы и, рывком поставив на ноги, наклонилась к ней.
– Ну, сучка! Как прошло путешествие из Форли в Рим? Ты ехала на личной карете Чезаре? Что ты для этого сделала?
Катерина взглянула ей в глаза.
– Ты жалка, Лукреция. И еще более жалка, если полагаешь, что я буду поступать так же, как ты.
Лукреция в ярости швырнула ее на пол.
– О чем он говорил? О планах на счет Неаполя? – Она сделала паузу. – Они тебе… понравились?
Катерина стерла с лица кровь и произнесла:
– Я, правда, не помню.
Её дерзкое спокойствие привело Лукрецию в ещё большую ярость. Отпихнув охранника в сторону, она схватила железный прут, которым запирали дверь, и с силой ударила Катерину по спине.
– Может, теперь вспомнишь?
Катерина громко вскрикнула от боли. Лукреция отступила, удовлетворенная.
– Отлично. Знай свое место!
Она бросила железный прут на пол и вылетела из камеры. Охранник вышел следом, закрыл дверь. Эцио заметил, что на ней была решетка.
– Запри и отдай мне ключ, – приказала Лукреция.
Раздался грохот и скрип – повернулся ключ – зазвенели цепи, и охранник передал ключ госпоже.
– Вот, Ваша Светлость, – голос мужчины дрожал.
– Отлично. Запомни, если я вернусь и застану тебя спящим на посту, я велю тебя выпороть. Получишь сто ударов плетью. Понял?
– Да, Ваша Светлость.
Эцио прислушался к шагам Лукреции, постепенно они стихли вдали. Он подумал. Лучший способ добраться до камеры – сверху.
Он взобрался ещё выше, к очередной открытому окну, выходившему на мостки, по которым патрулировала стража. На этот раз часовые были настороже, но оказалось, что их всего двое, и патрулируют они вместе. Он подсчитал, что на один круг у них уходит по пять минут, дождался, пока они пройдут мимо, а потом влез внутрь.
Эцио вслед за охранниками прокрался вперед, пока не увидел в стене дверной проем, от которого вниз уходила каменная лестница. Он знал, что забрался в замок двумя этажами выше камеры, где держали Катерину, поэтому спустился по лестнице на два пролета вниз и оказался в коридоре, похожем на тот, где встречались Чезаре и Лукреция, только этот был каменный, а не деревянный. Он с удвоенной скоростью кинулся в направлении камеры Катерины. На пути ему никто не встретился. Эцио прошел мимо множества тяжелых дверей с решетками, каждая из которых вела в какую-либо камеру. Когда стена повернула, он услышал доносившиеся из-за угла голоса и узнал пьемонтский акцент стражника, который чуть раньше говорил с Лукрецией.
– Это место не для меня, – проворчал он. – Ты слышал, как она со мной говорила? Хотел бы я вернуться в чертов Турин.
Эцио подкрался чуть ближе. Стражники стояли лицом к двери камеры, а Катерина подошла к решетке. Она заметила Эцио, стоявшего за спинами охранников, ассасин отступил в тень.
– Бедная моя спина, – сказала женщина страже. – Вы не дадите мне воды?
Возле двери, где чуть раньше сидели охранники, действительно стоял кувшин с водой. Один из них
