было видно, хотя её уже должны были освободить из камеры.
– Добро пожаловать, друзья мои, – с легкой улыбкой начал Чезаре. – Знаю, у нас впереди долгая ночь… – Он сделал паузу, ожидая пока стихнут смешки и рассеянные аплодисменты. – Но я не задержу вас надолго… Друзья мои, для меня большая честь, что кардинал-священник церкви Санта-Сюзанна приложил столько усилий, чтобы помочь мне отметить мои недавние победы…
Аплодисменты.
– …А что может быть лучше, чем отпраздновать их, предавшись пирам и разврату? Скоро, скоро мы соберемся здесь на великолепном празднестве, чтобы отметить объединение Италии. И тогда, тогда, друзья мои, пиршество и веселье будет длиться не одну-две ночи, и даже не пять, не шесть и не семь. Мы будем праздновать сорок дней и ночей!
Эцио увидел, как при этих словах напрягся Папа, но Родриго ничего не сказал и не стал перебивать сына. Речь, как и обещал Чезаре, была короткой, – он огласил список захваченных им городов-государств, поделился смутными планами будущих завоеваний. Когда речь подошла к концу, Чезаре, под громкие крики одобрения и аплодисменты, повернулся чтобы уйти, но дорогу ему преградил Родриго, пытавшийся скрыть свою ярость. Эцио пробился вперед, чтобы услышать короткий спор, начавшийся между отцом и сыном. Остальные гуляки потянулись обратно в зал, с радостью предвкушая веселье.
– Мы не собирались завоевывать Италию, – полным ярости голосом проговорил Родриго.
– Но, дорогой отец, если твой талантливый генерал-капитан говорит, что мы сможем это сделать, почему бы не порадоваться и не дать этому случиться?
– Ты рискуешь разрушить всё! Нарушить хрупкий баланс сил, который мы с таким трудом сохранили!
Губы Чезаре сжались.
– Я ценю всё, что вы для меня сделали, дорогой отец. Но не забывайте, что именно я сейчас управляю армией, а значит, именно я принимаю решения. – Он замолчал, и слова его повисли в воздухе. – Что за взгляд! Развлекайся!
С этими словами Чезаре спустился с помоста и скрылся за занавешенной дверью. Родриго несколько секунд смотрел ему вслед, а потом, что-то бормоча себе под нос, пошел следом.
«Можешь строить из себя кого угодно, Чезаре, – подумал Эцио. – Но я повергну тебя. И твой банкир должен заплатить ту же цену, что и ты».
Выйдя на улицу с гостями, Эцио побрел туда, куда ушли остальные. Пока Чезаре произносил речь, главный зал изменили – кровати и кушетки поставили под тяжелые балдахины а на полу разложили дамасские подушки и толстые персидские ковры. Слуги, как и раньше, бродили среди гостей, разнося вино, но гости были больше заинтересованы друг другом. Все люди в зале, мужчины и женщины, принялись скидывать с себя одежды, и расходиться по парам, тройкам, четверкам, и куда большими группами. В воздухе висел густой запах пота. Не все в помещении присоединились к веселью и играм, поэтому на Эцио мало кто обратил внимание. Прячась за колоннами, ассасин подобрался к Банкиру, который уже стащил с себя головой убор, великолепный плащ, и мантию, явив всем длинное худое тело в белой рубахе из хлопка и длинных шерстяных панталонах. Он и куртизанка полусидели, полулежали на диване под балдахином, который стоял в алькове, более-менее скрытом от глаз гостей. Эцио подобрался ближе.
– Надеюсь, тебе нравится вечер, моя дорогая, – проговорил Банкир, его костлявые руки неуклюже пытались справиться с платьем девушки.
– Да, высокопреосвященство. Очень. Тут столько интересного!
– Замечательно. Я не пожалел денег. – Его губы обслюнявили ей шею. Он кусал и посасывал её, опуская руку все ниже.
– Могу предположить, – ответила девушка. Она посмотрела через плечо Банкира, встретилась взглядом с Эцио и предупредила, чтобы он оставался на месте.
– Да, дорогая, – власть помогает наполнить жизнь прекрасными вещами. Если я вижу яблоко, растущее на дереве, я просто срываю его. И никто меня не остановит.
– Ну, – отозвалась девушка, – думаю, это зависит от того, кому принадлежит дерево.
Банкир рассмеялся.
– Ты не поняла меня, моя дорогая, все деревья принадлежат мне!
– Но не моё, дорогой.
Банкир немного отпрянул, а когда снова заговорил, в голосе его был холод.
– Напротив, дорогая, я видел, как ты украла кошель у моего слуги. Чтобы искупить сей грех, ты предоставишь мне свои услуги бесплатно. На самом деле, ты будешь делать это бесплатно всю ночь!
– Бесплатно? – Эцио надеялся, что девушка знает, что делает. Он осмотрел комнату. Несколько солдат стояло по периметру с интервалом в пятнадцать футов. Но рядом никого не было. Банкир, на своей территории, был самоуверен. Возможно, даже слишком.
– Как я и сказал, – ответил Банкир, в его голосе звучала скрытая угроза. Потом к нему пришла другая мысль. – У тебя случайно нет сестры?
– Нет, но у меня есть дочь.
Банкир обдумал ответ.
– Триста дукатов?
– Семьсот.
– Ты умеешь торговаться, но я согласен! С тобой приятно иметь дело.
ГЛАВА 33
Вечер тянулся медленно. Эцио прислушивался к голосам, звучащим вокруг: «Давай еще раз!», «Нет, нет… ты делаешь мне больно!», «Нет, не делай этого. Я не позволю!», – к звукам боли и наслаждения. Боль была реальной, наслаждение – притворным.
Банкир, к несчастью, не растерял энтузиазма, и, потеряв терпение, принялся срывать платье с девушки. Он по-прежнему одними глазами умоляла Эцио оставаться на месте. Казалось, она говорила: «Я сама справлюсь!».
Он оглядел комнату. Кое-кто из слуг и большинство стражников соблазнились возможностью присоединиться к всеобщему веселью. Ассасин заметил людей, державших дилдо из дерева и слоновой кости и короткие черные хлысты.
Рано…
– Иди сюда, дорогая, – проговорил Банкир, толкнув девушку на диван и заставив раздвинуть ноги, а потом опустился сверху. Потом его ладони сомкнулись вокруг её шеи, и Банкир стал душить девушку. Она из всех сил пыталась вдохнуть воздух, а потом потеряла сознание.
– О да! Замечательно! – Выдохнул он, вены на его шее вздулись. Его пальцы стискивали горло девушки. – Тебе понравится! И уж точно нравится мне! – Минуту спустя он закончил и тяжело рухнул на неё, переводя дух и скользя потным телом по телу девушки.
Он не убил её. Эцио видел, как поднимается и опускается её грудь.
Банкир поднялся, оставив девушку лежащей наполовину на диване, наполовину на полу.
– Избавьтесь от неё! – Бросил он двум слугам, дежурившим неподалеку.
Банкир пошел в сторону, где разворачивалась главная оргия, Эцио и слуги смотрели ему вслед. Как только тот отошел достаточно далеко, занявшись чем-то, слуги переложили девушку на диван, поставили возле нее графин с водой, и укрыли пледом. Один из них заметил Эцио. Ассасин приложил палец к губам. Мужчина улыбнулся и кивнул. Всё-таки даже в этой зловонной адской дыре были порядочные люди.
Эцио тенью пошел за Банкиром; тот, подтянув панталоны, двигался от одной группы к другой, бормоча под нос что-то одобрительное, словно ходил по картинной галерее.
– О, великолепно, – время от времени говорил он, останавливаясь, чтобы посмотреть.
Потом он пошел к зарешеченной двери, через которую вышел в начале вечера, и постучал. Дверь открыл второй слуга, который наверняка все это время проверял новоприбывших.
Эцио не дал им не единого шанса закрыть дверь. Он прыгнул вперед, всем своим телом заталкивая
