этому поводу Йен, она не знала. Спрашивать было неудобно. Хватит и того, что в первые дни знакомства она ему «проходу не давала». Это воспоминание вызвало у нее теплую улыбку.
— Ты сегодня еще загадочнее, чем обычно, — констатировал Йен.
— Со мной такое случается. — Она виновато пожала плечами, втайне рассчитывая, что он спишет ее странное настроение на приближение критических дней. Йен был достаточно внимательным мужчиной, чтобы иметь в виду подобные явления.
Она и сама рада была бы обвинить во всем предменструальный синдром, но знала свой цикл лучше Йена. Дело вовсе не в физиологии.
Значит, это та проблема, которую нужно решать. Вздох. Бесполезно чего-то требовать от другого человека. Можно требовать только от себя.
— Мне лучше оставить тебя в покое? — тактично уточнил Йен. Эта его деликатность каждый раз вызывала в ней приступ нежности: такой суровый с виду мужчина — и может быть таким осторожным.
Карен кивнула и благодарно накрыла ладонью его руку.
— Хорошо. Но, может быть, мне удастся тебя отвлечь?
— Попробуй.
— Какие планы на Рождество?
Что ж, уже хорошо. Если спрашивает, значит, исходит из того, что на Рождество она еще будет в его жизни. Хоть какая-то определенность.
— Я пока ничего не планировала, — призналась Карен. Но о том, что ей очень хотелось бы встречать этот праздник вместе с ним, она умолчала.
— Вот и замечательно, — кивнул Йен. — Значит, ты не сможешь обвинить меня в том, что я срываю тебе планы. Мне бы очень хотелось, чтобы ты полетела со мной.
— Куда? — Карен нахмурилась, но не потому, что рассердилась, а потому, что переняла этот мимический жест от него — сводить брови, когда удивляешься.
— В Новый Орлеан. К моей матери и моему сыну.
Из легких будто разом вышибло весь кислород.
— А… а в качестве кого я туда поеду?
— Разумеется, в качестве моего личного секретаря, — серьезно ответил Йен.
Карен сглотнула.
— Я объясню им, что работы столько, что даже на праздники я не могу позволить себе до конца расслабиться. А, и еще — что дня не могу прожить без своего первого помощника.
Карен расцвела в улыбке:
— А можно оставить только последнюю фразу? — лукаво поинтересовалась она.
— Хм. Ну, пожалуй, да. — Йен наклонился к ней и поцеловал в губы.
«И чего мне еще не хватает?» — плавясь, как воск от тепла, спросила Карен у своего внутреннего голоса.
«Уверенности в себе?» — предположил внутренний голос.
Карен подумала, что он, наверное, не всегда бывает неправ.
— А если серьезно? Ты и вправду хочешь представить им меня как свою девушку? — Карен чувствовала себя глупо, но не спросить не могла.
— Карен, зачем ты задаешь вопрос, ответ на который ясен, как день? Да, разумеется, я скажу им, что мы встречаемся. Или ты хочешь встречаться тайно? Не хочу тебя расстраивать, но твои соседки, начальница и сослуживица уже в курсе.
— И как, ты думаешь, они воспримут эту новость? — Карен проигнорировала его иронию. Она сосредоточенно комкала салфетку.
— Я думаю, что они будут вне себя от радости. Ты станешь для них главным подарком на Рождество. Если, конечно, тебя не смущает такой статус, — добавил Йен.
— Нет, это очень почетный статус…
— Тогда, чтобы немного развеять твое непонятное настроение, я закажу тебе вишневое мороженое. Хочешь?
А с «вне себя от радости» Йен явно преувеличил. Карен сразу поняла это, взглянув на лицо пожилой леди, на котором было чуть больше морщин, чем полагается ей по возрасту. Что поделаешь, у нее немало забот… Леди не красила волосы, и пряди у висков были совсем седыми, но прическа — аккуратно завитые локоны — выглядела от этого еще благороднее.
— Здравствуйте, — сказала леди, глядя Карен в глаза внимательно и настороженно.
— Добрый день! — Карен улыбнулась, как могла, светло.
Йен закрыл машину.
— О, милый мой!
Версия о том, что леди просто не склонна к бурным проявлениям чувств, сразу потеряла правдоподобность и была отвергнута. Йена она обнимала порывисто и нежно.
— Мам, привет…
До этого момента Карен не представляла себе Йена, такого «взрослого», серьезного, сдержанного, здравомыслящего Йена в роли чьего-то сына. Иногда ей казалось, что он и ребенком-то не был. Теперь Карен увидела, что сын он замечательный — самостоятельный, но в то же время ласковый. Это тронуло ее, и она улыбнулась. Даже прохладный прием, устроенный для нее его матерью, отступил на второй план. Какая, в сущности, разница? Главное, что эта женщина очень его любит. А он любит ее. И Карен не чувствовала себя от этого ущемленной.
— Мама, ну ты же замерзнешь! Пойдем скорее в дом!
— Не волнуйся, милый, все будет в порядке. Ты нас познакомишь?
— Разумеется. Это Карен Норфолк. Саманта Рэндом, моя мама.
Женщины обменялись улыбками, репликами «очень приятно» и «взаимно, взаимно» и рукопожатиями. Очень церемонное знакомство. Очень вежливое. И при этом Карен ощущала себя как инфузория под микроскопом. Нет, даже не инфузория, а какая-то бактерия. За ней наблюдали с интересом и опаской.
Через плечо миссис Рэндом Карен заметила в окошке чье-то личико. Личико тут же спряталось.
— Прошу в наш дом, мисс Норфолк, — кивнула миссис Рэндом.
— Карен, пожалуйста, просто Карен, — поправила она.
На ее плечо легла ладонь Йена — такая надежная, такая крепкая, в ней можно было черпать уверенность и силу, как вкусную воду в источнике. Карен была ему очень благодарна. И ничего, что он ограничился тем, что назвал ее имя. Все ведь и так понятно…
В доме миссис Рэндом пахло уютом и теплом. Карен всегда с первых же минут начинала «чувствовать» помещение. Запах играл в этом не последнюю роль. Здесь пахло мятой, хвоей и сдобой.
Рождественская елка стояла в гостиной — большая, очень нарядно украшенная. Как и любила Карен — красные шары на темно-зеленом. Рядом с елкой стоял мальчик. Таких красивых детей Карен в жизни не видела. И кто сказал, что хорошенькими бывают только девочки? С этого мальчугана можно рисовать эльфов для открыток и Маленького принца.
Мальчик был очень серьезен. Наверное, Йен в его возрасте смотрел на мир такими же глазами. Только печали в них было поменьше…
— Тим! Какой же ты большой!..
Карен спиной почувствовала, как напрягся Йен. Совсем немного. Да, нелегко это — видеться с родным сыном пару раз в год. Как смотреть ему в глаза?
— Привет, пап. — Тим кивнул и улыбнулся.
— Эй, в чем дело? Даже не обнимешь меня?
Тим опасливо посмотрел на Карен, перевел взгляд на отца, подошел. Йен подхватил его на руки. Это немного растопило ледок, Тим рассмеялся звонким, настоящим ребяческим смехом.
Когда Йен опустил сына на пол, Тим вопросительно глянул на него. Кивнул в сторону Карен.
— Это моя подруга. Ее зовут Карен. Помнишь, я говорил по телефону, что она очень хочет с тобой познакомиться?
