— Полковник, к сожалению, мы потеряли еще одного — Дона Лавуса. Он в моей комнате, в Салеме. Предлагаю вам прийти туда раньше, чем горничная поднимется менять простыни. И будет лучше, если вы заранее приготовите историю для фликов.
— Ты знаешь, как отреагирует Рэндольф?
— Еще бы! Вот поэтому-то я и смываюсь.
— Лучше бы ты остался. Поднимется невероятный шум.
— Огорчен, старина.
— Ладно, тем хуже. Я сделаю все, что в моих силах.
— Ничего с вашей стороны?
— Кое-что есть. Последний след Агрунски обнаружен в районе Миртли-Бич.
— А на почте?
На другом конце провода наступило молчание. Потом Чарли спросил:
— Ты уверен в этом письме?
— Тогда убедитесь в этом сами!
— Проверили все районы Нью-Йорка, Джерси и Коннектикута. Ничего...
— Попробуйте в Пенсильвании.
— Уже начали. Завтра получим результаты. А что произошло с Доном Лавусом?
— Сегодня вечером я отпечатаю для вас рапорт. Конфиденциально. Делайте с ним что хотите.
— Ты подбрасываешь не слишком большой кусок, Тайгер.
— Мне кажется, это то, что я делаю всегда.
— Сохраняй контакт.
Я повесил трубку и вышел из отеля. Мне пришлось пройти две сотни метров, прежде чем удалось поймать такси. Однако остановил его, не подъезжая близко к Пятьдесят шестой улице. Дальше пошел пешком. Никто за мной не следил. Я повернул к вывеске «У Шигли».
У кафе нажал на кнопку звонка.
Мне уже доводилось видеть таких курьезных персонажей, которых обычно использует Мартин Грейди. Эти смешные, маленькие, хорошо оплачиваемые люди никогда ничего не спрашивают и делают то, о чем их просят.
Я прошептал слово «Рыба».
Маленький старичок бросил на меня взгляд поверх очков, молча поискал ключ в глубине своего кармана, протянул его мне и пальцем указал на этаж над его головой.
Ничего не скажешь, Грейди умеет заботиться о своих людях! В трех комнатах царил полнейший комфорт, который невозможно было представить, глядя снаружи на здание и окружающие его строения. Окно кухни открывалось на пожарную лестницу. Похоже, она была установлена недавно и позволяла подняться до самой крыши. А чтобы ее увидеть с земли, следовало задрать нос. Квартира имела два незаметных выхода и еще входную металлическую дверь с массивными запорами. Прежде чем ее смогут выломать скрывающийся спокойно уйдет другим путем.
Я бросил чемоданы, разделся и разлегся на кровати. И лежал так около часа, вспоминая о нашей самой первой миссии с Доном в оккупированной Франции в 1943 году. После этого мы часто работали вместе... А теперь я не мог себе представить его иначе как растянувшимся на ковре, с черепом, пробитым проклятой пулей 22-го калибра.
Ну что ж, старик, ветераны уходят, но мало-помалу отряд будет восстановлен. Вирджилу Адамсу не было нужды говорить мне об этом, такое в порядке вещей... И все-таки любопытно, что Нигер Хоппес — человек без лица. Отпечатки его пальцев фигурируют в досье, но никто никогда не видел его фотографию. Запросто может куда хочет приходить и уходить — и никто его не узнает. За исключением людей с его стороны.
Я отправился на аэродром встретить Дэйва Элроя. Поприветствовав нашего пилота Армстронга, увлек Дэйва в салон и там посвятил его в курс дела.
Он говорил мало, вопросы задавал прямые и дельные, без бравады.
Дэйв знал многих наркодельцов международного ранга — типов, которые умеют держаться вдалеке от законов. Он мог направиться на их поиски в любую точку земного шара, но предпочитал работать здесь, у себя, где его личность и способности использовались более эффективно под покровительством организации Грейди.
Я знал, как он быстро нажимает на спуск, быстро ввязывается в дела любого рода, что способен на мгновенные решения и необычные развязки. Знал, что он старше меня лет на десять, но это было мало заметно. Дэйв не делал никаких записей, всегда рассчитывая только на свою память.
— Слишком дорогая цена за находку у твоего Салви... Но повезло, что ее сделали. Это должно вызвать большой шум среди грубых торговцев. А Салви, вероятно, купил их прямо с судна, потому что поставщики не манипулируют таким количеством товара за один раз.
— Ты знаешь, к кому обратиться?
— Мне известно немало типов, которые только и жаждут совершить сделку.
— Что ты собираешься делать?
— Начну с того момента, когда окочурился Гамильтон.
