Хардекер мрачно посмотрел на меня:
— Вы немного надоедливы, Мэнн.
— Мне уже говорили об этом.
— Чего же вы еще хотите?
— Чтобы вы организовали наблюдение за Винцентом Смаллом и Вестером и охраняли их.
— А что там такое?
— На них может быть совершено нападение. Прикройте все подходы и держите машину наготове.
— Больше ничего?
— Только это.
Он выдал бледную улыбку:
— Не знаю почему, но я симпатизирую вам, Мэнн. Вы забиваете мне голову, но, по крайней мере, вносите остроту в мое существование... Согласен, я отправлю людей... Полагаю, вы не можете ничего мне объяснить?
— Верно.
— И никто не должен знать почему?
Я кивнул.
— Черт возьми! Я все больше думаю, что мне приходится играть здесь в жмурки!
— Никто так не думает.
— Знаю, но, тем не менее, у меня такое ощущение. — Хардекер откинулся в кресле, взял со стола два листа бумаги и протянул их мне. — Мы ведь не совсем идиоты, Мэнн. У меня для вас есть сведения... Об Агрунски. Знаете, имея по соседству ракетную базу, мы вынуждены работать со Службой безопасности — наблюдения, определения...
Я ждал. Указав на листки, он объяснил:
— Этот рапорт совершенно конфиденциальный. Никакая служба о нем не знает, и все тщательно проверено.
— Расскажите.
— Агрунски был холостяком и очень умеренным человеком. Ни алкоголя, ни женщин. Во всяком случае, только в случае необходимости, и тогда он обращался к профессионалкам. За тринадцать месяцев — всего шесть встреч с девушками. Вы должны знать, что мы не покровительствуем проституции, но смотрим на такие вещи реально. И мы использовали двух девиц. Они нас известили, а мы поместили в их комнатах микрофоны. Агрунски мог сделать признание и стать опасным...
— Он говорил что-нибудь?
— Нет, просто акт гигиены... Ничего другого с его стороны... И еще Агрунски также видели с одной женщиной, неизвестной. Два обеда вдвоем, один поход в кино. Больше ничего.
— Вы пытались узнать про эту женщину?
— Нет, никакой близости между ними не было. Встречи не имели ничего подозрительного и больше не повторялись. Полицейский, который осуществлял наблюдение, заявил, что разговор был банальным.
— Описание женщины?
— Лет тридцать, хорошо сложена, не бросается в глаза, отношения светские и более-менее дружеские. Ничего другого.
— Это не похоже на посланного к нему человека.
— Но ведь он мужчина, так? Рано или поздно он может подцепить себе девицу? Даже если он не слишком привержен к женскому полу, даже если ему достаточно одного лишь разговора. Ничего исключительного!
— Что еще вам удалось узнать о той женщине?
— Она останавливалась в «Синдбаде» под именем Элен Левис из Сарасоты, где (это было проверено) занимала апартаменты в течение двух лет.
Я быстро просмотрел рапорты, переписал себе адреса и номера телефонов, потом вернул их ему.
— Отлично.
— Мы продолжаем... Если что-нибудь обнаружим, сообщим.
— Вас не затруднит, если я снова зайду к вам?
— Человек с вашими связями меня никогда не потревожит.
— Мои связи могут обернуться уксусом.
— Мне начхать. Я хозяин в этом секторе.
Выйдя на улицу, я поискал глазами Дэйва. Никого. Дождь продолжал лить, свет фонарей освещал мое лицо.
Я залез в свою машину. Позади меня голос Дэйва прошептал:
— Ты становишься неосторожным, дружок!
