Ах да. «Правило большого пальца».
— Возможно, это как-то связано с мерами длины, — ответил он. — Может быть, имеется в виду стандартная длина мужского большого пальца — столько-то дюймов.
Сперва Лайам хотел повести Марисалу в какой-нибудь дорогой и модный ресторан — разумеется, в такой, где в меню не проставлены цены. Но, подумав, решил, что тогда ужин превратится в очередной бесконечный спор.
— Некоторые полагают, — начала Марисала, — что это выражение пришло от дровосеков, которые измеряли длину бревна при помощи своего большого пальца. Другие же лингвисты считают, что оно связано не с длиной пальца, а с шириной. Будто бы в старину существовало церковное правило, по которому мужчина не имел права бить жену палкой толще своего большого пальца.
Лайам едва не подавился вином.
— Ты шутишь!
Марисала покачала головой.
— Знаешь, в Сан-Салюстиано подобные законы сохраняются до сих пор.
— Боже мой! Я не знал.
— По местным законам женщина является собственностью мужа. Если она работает и получает зарплату, чек выписывается на его имя. Женщины имеют право голоса, но реально почти им не пользуются. Существует закон, по которому муж в случае болезни жены может проголосовать за нее. — Марисала невесело рассмеялась. — Ты себе не представляешь, сколько женщин заболевает в день выборов!
Она отпила глоток вина и продолжала:
— Во всей стране господствует убеждение, что «хорошая женщина» не должна работать. Однако женщины все же принуждены зарабатывать себе на жизнь черной, низкооплачиваемой работой — а вечером, вернувшись домой, готовить ужин, стирать и убирать для всей семьи. — Не удивительно, что ты не хочешь замуж!
Марисала улыбнулась, но глаза ее оставались серьезными.
— Я бы вышла замуж только по любви.
— А ты… — Лайам заколебался, но закончил фразу: — Ты очень любила Энрике?
Марисала отхлебнула из бокала и пожала плечами.
— Не знаю. В то время мне казалось, что да. Сейчас — скорее нет. Хотя… в постели он был что надо.
Лайам отвернулся, не желая показывать Марисале, как задели его эти мимоходом брошенные слова. Что он мог ответить? «В постели он был что надо…» Лайам знал, что для него близость с Марисалой стала бы блаженством, дорогой в рай. Никогда, никогда он не смог бы говорить об этом так небрежно!
Слава Богу, Марисала перескочила на другую тему:
— Да, забыла тебе сказать. Сегодня я получила результаты тестов по выбору профессии — помнишь, ты водил меня к этому своему другу?
— Получила? — удивленно переспросил Лайам. — Подожди-ка… Разве ты их отправила?
— Конечно, — улыбнулась Марисала. — Ты уже спрашивал. Так вот, угадай, какая профессия наилучшим образом соответствует моим личностным характеристикам и интеллектуальному уровню?
— Боюсь даже предположить, — невольно улыбнувшись, ответил Лайам.
— Трусишка! Хорошо, даю подсказку. Сидеть дома мне не придется. Ну давай, угадывай! Первая попытка!
— Водитель-дальнобойщик?
Марисала звонко рассмеялась, и трое официантов с разных концов зала тут же подбежали спросить, не хочет ли она еще вина. Марисала позволила наполнить свой бокал, поблагодарила и снова повернулась к Лайаму.
— Горячо, — ответила она, глядя ему в лицо смеющимися глазами, — но не совсем то. Твои тесты показали, что из меня получится замечательный прораб на стройке. Или политический деятель. И то, и другое идеально мне подходит. — Она облокотилась о стол и подперла рукой подбородок. — Представляешь?
— Представляю. Значит, тесты тебе не помогли. Ну что ж, по крайней мере, стоило попробовать. — Он отпил вина и задумался. — А может быть, тебе попытать счастья в полиции?
— Я устала от оружия. Хочу заняться чем-нибудь мирным. Право, лучше уж быть прорабом, строить дома… Дарить жизнь, а не отнимать. И потом — представь себе женщину-полицейского в Сан- Салюстиано! — Она выразительно закатила глаза.
— Послушай, — осторожно начал Лайам, — может быть, тебе лучше остаться в Бостоне? Зачем возвращаться на Сан-Салюстиано, где так плохо живется женщинам?
Марисала подняла на него огромные бездонные глаза.
— Там моя родина, — просто ответила она. — Мне нужна очень веская причина, чтобы не возвращаться домой.
— А то, что на Сан-Салюстиано женщины — существа второго сорта? Это не веская причина?
— Это не заставит меня покинуть родину, — ответила Марисала. — Скорей уж мне захочется вернуться и все изменить.
— Ты ведь говорила, что тебе надоело воевать!
— С автоматом в руках — да. Но для мирной жизни у меня еще пороху хватит.
— Так, может быть, совет насчет политического деятеля был не так уж смехотворен? Займись политологией. Или правом. Как насчет юридического колледжа?
— Вот и Дэн мне то же советует.
— Дэн? — Что-то внутри у Лайама оборвалось и ухнуло вниз.
— Ну, ты его помнишь. Из того дома на Коммонвелс-авеню. Я несколько раз встречала его в университете. Он подрабатывает лаборантом на кафедре истории.
— Ну, разумеется, он постарался пролезть и туда! — прорычал Лайам.
Улыбка сползла с лица Марисалы.
— Можно спросить, что ты имеешь в виду? — очень тихо и вежливо спросила она.
Но Лайама понесло.
— Да ладно, Мара! Ты не хуже меня знаешь, чего он хочет!
Лицо Марисалы исказилось гневом. Лайаму показалось, что она сейчас по обыкновению даст волю своим эмоциям — но этого не случилось.
— Да, — тихо ответила она. — Потому что я нравлюсь ему такой, как я есть. И еще я знаю, чего он не хочет. Он не хочет меня переделывать. Не хочет, чтобы я ходила, одевалась или разговаривала по-другому. Ему нужна я, Марисала Боливар, а не моя улучшенная версия, как, например, Сантьяго или тебе. Ему не нужны эти модные тряпки…
— Правильно, он предпочел бы видеть тебя голой.
Этого Марисала уже не выдержала. Ее бурный темперамент вырвался наружу: она с силой стукнула ладонью по столу.
— Ты всего один раз его видел! Как ты можешь судить…
Лайам взглянул на часы.
— Неплохо. Ты продержалась девяносто семь минут. Еще немного тренировки — и Сантьяго будет потрясен!
Марисала недоверчиво уставилась на него.
— Ты что, нарочно? Специально выводил меня из себя? Ну, знаешь, Сантьяго не станет ставить надо мной таких экспериментов! И, держу пари, ему Дэн понравится!
Лайам знал, что она права. Сантьяго уважал смелых и независимых людей, пусть даже их взгляды и привычки во многом отличались от его собственных.
— Давай-ка сменим тему. Хочешь десерт?
Марисала поднялась из-за стола.
— Нет, Лайам, я не хочу десерта. И не хочу менять тему. Ты ведешь себя как собака на сене: ни себе ни другим.
