Эндрю откинулся в кресле, глубоко вздохнул и с шумом выдохнул.
— Боже, здесь так великолепно, Мэллори. Я всегда так спешу к тебе… и к этой красоте.
— Я знаю. — Я посмотрела на него краем глаза и тихо сказала: — Я думала, ты позвонишь мне из Чикаго… — Я умолкла, внезапно почувствовав, что очень глупо об этом даже вспоминать.
Легкая улыбка скользнула по губам Эндрю. Он выглядел удивленным.
— А я думал, ты мне позвонишь.
— Что за парочка упрямых идиотов, — засмеялась я, поднеся стакан ко рту и сделав глоток.
— Я не знаю, как моя упрямая идиотка относится ко мне, но я ее обожаю.
— А я обожаю моего идиота, — ответила я быстро, улыбаясь ему.
Он тоже улыбнулся.
Мы опять немного помолчали. Затем я сказала:
— Сэра порвала с величайшим снобом Восточного побережья.
Эндрю фыркнул.
— Да, это ты о нем правильно сказала. И я знаю об этом, по…
— Как? — поспешно прервала я его.
— Сэра мне сказала.
— Она сказала! Когда?
— Сегодня. Я позвонил ей сегодня во второй половине дня, перед тем как вылетал из Чикаго. Я просил ее не приезжать к нам сегодня вечером, если она собиралась это сделать. Я объяснил ей, что хотел побыть с тобой наедине для разнообразия, что я немного устал делить тебя со всем миром. — Хитро поглядывая на меня, он продолжал: — И вот тогда-то она сказала, что вообще не собирается приезжать, потому что только что покончила с Томми Престоном, как раз сегодня утром. Боюсь, что мне не удалось переубедить ее. Она настойчиво хотела остаться в Нью-Йорке на уик-энд.
— Мне удалось заставить ее передумать. Она собирается приехать завтра.
— Приятно слышать, и я рад, что тебе больше повезло, чем мне. Сказать по правде, я вовсе не удивился, что у нее все кончено с Томми Престоном. По моему мнению, он никогда ей не подходил.
— Я бы хотела…
— Чего хотела, дорогая? — Эндрю поближе придвинулся ко мне, внимательно глядя мне в лицо; он, без сомнения, заметил печаль, промелькнувшую в моих глазах.
— Я хотела бы, чтобы Сэра смогла найти по-настоящему хорошего парня, чтобы можно было бы в него влюбиться, выйти замуж и чтобы у нее были дети, ведь она этого очень хочет. Я на самом деле хотела бы, чтобы мы смогли для нее кого-нибудь подыскать.
— И я бы тоже хотел, Мэл, но мы не можем. Тем не менее, я думаю, она вполне счастлива по-своему. Она любит свою работу; и какую она сделала карьеру! Ведь она руководитель отдела моды у Бергмана.
— Это верно. Но, однако, я продолжаю думать, что она хотела бы выйти замуж.
— Я думаю, она выйдет замуж, — спокойно произнес Эндрю. Его лицо стало задумчивым, он закончил пить, сделав быстрый маленький глоток, и поставил стакан на стол, а затем повернулся ко мне. — Кстати о карьерах и работе: я получил еще одно предложение.
— Снова из агентства Гордона? — поспешно спросила я, зная, какое восхищение у него вызывает эта рекламная группа.
Он отрицательно покачал головой.
— Нет, от «Маркуса и Уильямсона».
Я выпрямилась на стуле, глядя на него.
— Это фантастическое агентство! В чем состоит предложение?
— Колоссальное предложение в смысле денег. Но они не предлагают партнерства. К несчастью.
— Ну, они должны были бы тебе его предложить, ты ведь лучший в бизнесе, — быстро ответила я. — И я думаю, ты его не принял, не так ли?
— Нет. Я не хотел менять место работы только из-за денег. Честно говоря, предложение имело бы смысл рассматривать, если бы только «Маркус и Уильямсон» предложили мне кусок пирога. Кроме того, говоря по правде, у меня внутри что-то сжимается при мысли о том, чтобы уйти из «Бэбз».
Так все на Мэдисон-авеню называли «Блоу, Эймса, Бреддока и Заскинда», и я понимала чувства Эндрю. Он работал в этой компании уже много лет и был к ней привязан. Он получал большую зарплату и имел множество привилегий и дополнительные доходы как партнер фирмы. И я очень хорошо знала, что он считал, будто в последнее время агентство испытывало некоторый застой в делах; и весь последний год это все больше его беспокоило.
И сейчас я высказала это вслух.
Он спокойно выслушал все, что я хотела сказать. Он уважал мое мнение. Я была честолюбива на его счет; я всегда была такая. А теперь я перечислила ему некоторые из причин, почему он мог бы от них уйти, и не последним обстоятельством было некоторое разочарование, которое он испытывал последнее время относительно Джо Бреддока, старшего партнера.
Когда я кончила, он кивнул головой:
— Ты права, твои замечания имеют смысл. Я согласен, что едва ли можно считать Джо фантазером, в особенности, когда дело заходит о будущем агентства. Он слегка отстал от времени, живет в прошлом и прошлой славой. — Сделав глоток коктейля, он продолжил: — Джо не был раньше таким, и, конечно же, когда я начинал работу с ним двенадцать лет тому назад. Я полагаю, что он просто состарился. — Он долго и задумчиво смотрел на меня. — Вот что я тебе скажу: я собираюсь с ним поговорить, упомянуть различные предложения, которые я получил за последний год. Хуже от этого не будет.
— Нет, не будет, — согласилась я.
Он поспешно продолжал:
— На самом деле это должно его немного расшевелить. Может быть, он согласится с моей точкой зрения по поводу некоторых аспектов деятельности нашего агентства. Я знаю, что Джек Андервуд и Харви Колтон хотят, чтобы я поговорил с Джо. На самом деле, Мэл, они считают, что ему пришло время уходить на покой, и боюсь, что они правы. С другой стороны, он является последним из четверки основателей, единственным, кто еще жив, и в некотором смысле столпом индустрии рекламы. С таким положением трудно будет справиться.
Я наклонилась к нему и сжала его руку.
— Я рада, что ты решил поговорить с Джо. Я уже давно хотела, чтобы ты это сделал, и увидишь, это сработает. Хочешь еще выпить или пойдем в дом, и я приготовлю ужин.
Он кивнул:
— Я умираю с голода! Что у нас в меню?
— Я собираюсь приготовить спагетти и зеленый салат для себя, но если ты предпочитаешь что- нибудь еще, я могу разморозить…
— Нет-нет, — перебил он меня, — это замечательно. Давай пойдем в дом, и я тебе помогу.
Некоторое время спустя, когда мы поужинали и допили вино, Эндрю сказал:
— Помнишь, как-то моя мама рассказала тебе о том единственном мужчине, к которому ее серьезно тянуло после смерти отца?
— Конечно, помню. Она сказала, что он не живет с женой, но не разведен…
— И, значит, для нее это неприемлемо, — вставил Эндрю.
— Совершенно верно. Но почему ты сейчас об этом заговорил?
— Я думаю, этот человек — твой отец.
Я смотрела на него в изумлении. Я была настолько поражена, что на мгновение лишилась дара речи. Быстро оправившись от удивления, я произнесла:
— Это самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышала, Эндрю. Что дало тебе основания так думать?
Я знала, что он должен был иметь веские причины, чтобы высказать такую мысль, потому что мой муж обычно не подвержен подобной игре воображения, и менее всего, когда дело касается его матери.
Кашлянув, он объяснил:
— Утром в прошлый четверг, после того как ты уже ушла, а я собирался лететь в Чикаго, я спросил у
