— Я работала в секретариате, и он часто заходил туда. Он приносил конфеты, цветы девчонкам, просто так, даже без всякого повода. А когда у кого-то был день рождения, обязательно дарил что-нибудь. Когда он заходил, у меня перехватывало дыхание. А он всегда находил для меня несколько ободряющих слов и никогда не упрекал за ошибки.
Кевин тогда казался ей богом, сходящим с Олимпа к простым смертным. Вскоре Бетти поняла, что страстно влюблена в своего шефа. Влюблена впервые в жизни.
— Мне сказали, что он не слишком счастлив в браке и не живет вместе с женой. Как я ругала про себя его жену! Она представлялась мне ничтожной женщиной, не сумевшей оценить такого прекрасного человека. — Бетти усмехнулась. — Но я даже не смела представить, что он обратит на меня внимание. Многие женщины мечтали об этом. Но он был одинаково мил со всеми…
— У тебя щеки пылают, наверное, поднимается температура, — сказал Джек. — Хорошо бы принять аспирин.
— Нет, со мной все в порядке, — быстро уверила его Бетти. Щеки ее пылали вовсе не от температуры, а от воспоминаний. Теперь ей хотелось говорить.
Да, она не смела и мечтать, что Кевин обратит внимание на нее, но воображение удержать было невозможно…
— И вдруг произошло чудо! Однажды я шла пешком после рабочего дня, и вдруг рядом затормозил автомобиль. Серебристый «ягуар». Он предложил подвезти меня до дому. У него квартира на Рассел-Сквер, это по направлению к Муррей Гроув, где я живу, но я побывала в ней уже потом, когда мы…
— В общем, вы стали встречаться? — подсказал Джек.
Роль, которую приходилось играть, ему совершенно не нравилась. Но он понимал, что Бетти должна высказаться.
— Он несколько раз подвозил меня до дома, а потом пригласил в ресторан, — сказала Бетти, глядя куда-то в окно. — В «Палас»…
Она тогда очень растерялась. Ей нечего было надеть в такое шикарное место. Единственное вечернее платье показалось ей вышедшим из моды, тем более что спереди обнаружилось пятно от шампанского. Кевин должен был заехать за ней через полчаса, а Бетти в отчаянии сидела на краю ванной, держа в руках злополучное платье и проливая слезы.
Когда он приехал и застал ее в таком виде, и вытянул из нее причину ее слез, то сказал только одно:
— Едем.
Кевин привез ее в «Харродс» и сразу повел на второй этаж в отдел элегантных платьев. Подвел к манекену, на котором красовалось шелковое голубое платье длиной до щиколоток, с прямой юбкой, с изящными кружевами спереди — стилизованное под двадцатые годы.
— Это платье просто создано для тебя, — сказал он. — Я вчера случайно на него наткнулся. Позволь мне сделать тебе подарок.
Она позволила. Это была огромная ошибка.
— После ресторана он довез меня до дома и… остался. Тогда мне хотелось этого больше всего на свете, — выговорила она вызывающе, глядя Джеку в глаза. — А потом он оставался почти каждую ночь.
— А на работе знали о ваших отношениях? — непроизвольно вырвалось у Джека.
— Нет! Кевин… — Она смутилась, но тут же снова приняла уверенный вид, словно ей все равно, что о ней подумают. — Да, его так звали. Кевин не хотел, чтобы о наших отношениях сплетничали. На работе мы делали вид, что между нами ничего нет. Когда мы куда-то ходили вдвоем, я думаю, что он выбирал такие места, где нас не мог бы встретить никто из его знакомых.
В то время Бетти не ходила, а летала по воздуху. Ее не покидало ощущение огромного счастья. На нее, обычную девчонку, обратил внимание такой человек! А когда Кевин сказал, что хочет, чтобы она стала его женой, она едва не потеряла сознание.
— Он говорил, что хочет, чтобы мы поженились. Как только разведется с женой. И тогда он познакомит меня со всеми своими друзьями уже как невесту. — Бетти сжала руки. — Но до этого он не хотел, чтобы о нашем романе узнали в фирме, и я уволилась. Я сама, он не уговаривал меня. И я жила не на его деньги, у меня были свои. Я тратила их потихоньку, сама платила за квартиру.
Потом он сказал, что развод затягивается, его жена не согласна с какими-то пунктами. Он тогда взял отпуск, и мы решили провести его в Париже. За это время развод должен был быть оформлен, и мы стали бы готовиться к свадьбе…
В Париже они с Кевином поселились в старинной гостинице на Монмартре. Бетти жадно хотелось увидеть все достопримечательности Парижа. Но Кевин был здесь уже десятки раз и предпочитал не выходить из отеля. По правде сказать, ему хотелось лишь одного — лежать весь день в постели вместе с Бетти, разве что вечером спуститься вниз в кафе и легко поужинать. Обеды он заказывал прямо в номер. Им приносили омара, перепелку в белом соусе, икру, устриц, шампанское и голубику со сливками. Кевин не жалел денег!
Когда миновали первые дни, и восторги и страсти слегка поутихли, они по его настоянию объехали дорогие бутики и приобрели для Бетти шикарный гардероб. Выбирал платья сам Кевин, и она соглашалась с его выбором. Кевин выбирал для нее туалеты приглушенных тонов — он считал, что пастельные оттенки выгоднее подчеркивают ее свежую красоту, хотя сама Бетти предпочитала яркие цвета. Несколько дней Бетти смотрела на Эйфелеву башню, Лувр и Нотр-Дам только из окна такси.
— Теперь я ненавижу Париж, — глухо проговорила Бетти, глядя невидящим взглядом в окно, за которым бушевала метель. — Мы провели там двадцать пять дней.
Однажды ей все-таки удалось уговорить Кевина, и они отправились гулять. Было тепло, и Бетти надела белое платье с вышивкой, облегавшее ее стройную фигурку, и встречные мужчины оглядывались на нее. Кевина это раздражало, а Бетти легкомысленно смеялась. Но она не могла перестать смотреть на Кевина снизу вверх и в глубине души не верила, что назовет его своим мужем. Наверное, это было предчувствие.
Однажды вечером, когда она вышла из душа, то услышала, как он с кем-то говорит по телефону. Перед этим Кевин отключил мобильный, чтобы их никто не беспокоил. Только раз в день Кевин звонил в Лондон своему помощнику, который информировал его, как идут дела на фирме. Но этот разговор не был деловым. Она уловила фразу: «Это мы с тобой обсудим при личной встрече, дорогая».
Увидев Бетти, он что-то пробормотал в трубку, отключил телефон и протянул к ней руки.
— Какая ты красивая! Иди быстрее ко мне.
Она не бросилась к нему, а села сбоку на кровать и спросила с неприятным, ревнивым чувством:
— Ты кому-то звонил? И это не Бакстон.
Бакстоном звали заместителя Кевина.
— Сестра звонила, — произнес он, глядя на нее ясными глазами, все с той же ласковой улыбкой. — Спрашивает, скоро ли я возвращаюсь из отпуска.
В его голосе она не уловила ни одной фальшивой нотки и, отбросив все сомнения, бросилась к нему в объятия. Кевин был пылким любовником, но иногда Бетти хотелось, чтобы в его нетерпеливых ласках было больше нежности. Но она готова была все делать так, как хочет он, втайне боясь, что разочарует его своей неопытностью. Впрочем, она чувствовала себя уже более уверенной, чем в начале их романа, но в глубине души у нее оставалось чувство, что он ждет от нее чего-то большего…
— Утром, когда я проснулась, он еще спал. Он говорил, что ненавидит рано вставать. А мне хотелось прогуляться по утреннему городу, дойти наконец пешком до собора, который мы так и не успели осмотреть.
Она приняла душ, вышла из ванной и стала одеваться, поглядывая на спящего Кевина в надежде, что он проснется и все-таки решит составить ей компанию. Но он сладко спал. Его ресницы вздрагивали, наверное, он видел что-то во сне. Бетти наскоро написала записку и оставила ее на туалетном столике:
