– Эти люди покинули свой лагерь не ради войны. Они хотят найти белого человека, которого недавно покинула жена, – сообщил Оторванное Ухо.
– Князь, – Питерсон повернулся к князю Алексееву, – а ведь речь-то, похоже, про вас.
– Передайте им, что они ищут меня, – сказал Алексей Алексеевич.
– Мы должны сойти с лошадей и выкурить с Команчами трубку, – велел Оторванное Ухо.
Мы не заставили уговаривать себя. Через минуту-другую оба отряда устроились на земле, с любопытством разглядывая друг друга. Команчи достали длинную трубку из расшитой бисером кожаной сумки. Их вожак, долго лопоча что-то себе под нос, неторопливо раскурил трубку, указав ею предварительно на небо и на четыре стороны света. После этого он предложил трубку нам, и мы выкурили её начисто, не оставив ни крошки пепла. Должен признаться, что на меня эта процедура произвела крайне благоприятное впечатление.
Когда сия церемония завершилась, главарь Команчей начал говорить. Точнее, он активно жестикулировал, не произнося ни звука, а Пьер переводил нам с языка жестов. Остальные индейцы кивали и время от время издавали дружное кряхтение, ворчание и кудахтанье, выражая тем самым согласие с выступлением оратора.
– Недавно наш вождь Длинная Кукуруза водил нас в поход. Мы напали на небольшую группу Бледнолицых и убили всех. Забрав их вещи, мы ускакали, но Длинная Кукуруза остался на месте боя. Чуть позже он обнаружил ещё одного белого мужчину и одну белую женщину. Женщина настолько понравилась ему, что он немедленно начал совокупляться с ней. Он совокуплялся с ней снова и снова. Так прошёл весь день Затем она дала ему понять, что хочет поехать с Длинной Кукурузой в наше племя. Наш вождь так устал от совокуплений, что не нашёл в себе сил, чтобы убить мужа той женщины. Когда он привёз её в нашу деревню, то едва успев войти в свою палатку, сразу начал совокупляться с пленницей. Она не ведала усталости. У Большой Кукурузы есть ещё три жены, их палатки расположены рядом с его палаткой. Из его дома к их жилищам тянутся верёвки с привязанным на конце бубенчиком: когда ему нужна какая-нибудь из жён, он дёргает за верёвку и вызывает звоном бубенчика нужную ему жену. Но за то время как он привёз белую пленницу, он не позвал ни одну из своих жён. Он ни разу не ел и не пил. Он только совокуплялся. Он совсем лишился сил из-за этой Бледнолицей. В конце концов он выгнал её из своего жилища. Нам всем было очень интересно, что же привлекло его в ней, и мы тоже стали совокупляться с этой женщиной. Она переходила от одного из нас к другому, но не только не уставала, а лишь становилась более и более сильной. И тогда мы испугались. Мы решили, что какой-то злой дух послал её к нам, чтобы она извела наше племя. Но мы не решались убить её, так как нам очень нравилось совокупляться с ней. Мы спали с ней снова и снова, сменяя друг друга. Мы будто ходили в военный поход. Но мы не чувствовали себя победителями. Мы чувствовали себя рабами. В минуты отдыха мы совещались, как нам поступить. И в конце концов Длинная Кукуруза сказал: «Мы должны вернуть её мужу. Пусть она спит с ним и со всеми Бледнолицыми, пусть они потеряют сон, пусть они сгинут». И вот мы поехали искать того человека, чьей женой она является.
– Этот человек – я!
Князь Алексей Алексеевич буквально подпрыгнул на месте и громко стукнул себя в грудь.
– Наконец-то я опять увижу мою Лизу!
Поняв, что они нашли того, кто был нужен им, Команчи радостно загалдели.
– Они приглашают нас с собой, – перевёл их слова Пьер.
– Но мы не можем ехать так далеко, – запротестовал капитан Бин. – Моим ренджерам запрещено углубляться так сильно на территорию враждебных племён.
– В таком случае, сэр, я отправлюсь один! – с жаром выкрикнул князь Алексеев.
– Мы поедем с вами, – решительно поднялся Дик Диксон, указывая на себя и на Базиля.
– А я не поеду, – поморщился Антуан.
Так мы спорили некоторое время, уговаривая и отговаривая друг друга. В конце концов было решено, что ренджеры будут ждать нас на этом самом месте, а мы – Пьер, Алексей, Диксон, Базиль и я – отправимся к Команчам за княгиней Алексеевой.
Когда мы тронулись в путь и первое волнение улеглось, я получил возможность получше разглядеть индейцев. Они не отличались высоким ростом, сложены были крепко, черты их лиц за слоем краски остались для меня неопределёнными, лишь в их селении я увидел людей без раскраски и пришёл к заключению, что Команчи не отличались особой красотой. Они все украшали себя бусами, ракушками, клыками – всё это в превеликом множестве висело у них на груди, на шее, на руках. Длинные чёрные волосы разительно отличали Команчей от Оседжей и Поуней, которых мне довелось встретить раньше. Тяжёлые жирные волосы одного из ехавших передо мной всадников были столь длинные, что свисали ниже стремян.
Покуда мы ехали, Пьер рассказывал мне про Команчей.
– Они настолько привыкли к лошадям, что совершенно не любят передвигаться пешком. Обратите внимание, сударь, на их ноги. У них очень кривые ноги. Это всё из-за лошадей. Лошади хороши в меру. Без них, конечно, в степи нечего делать, но всему должен быть предел. Я слышал, что многие Команчи без лошади даже по нужде не пойдут, непременно доедут верхом до ближайшего куста…
Деревня, куда мы въехали, удивила меня своими размерами. Там стояло не менее ста конусовидных жилищ. Всюду лаяли собаки, кричали дети, скакали всадники. Селение гудело, как пчелиный улей. Тут и там лежали груды мяса, над лужами крови клубились тучи мух. Вероятно, индейцы недавно побывали на охоте.
Навстречу нам вышло множество людей. Некоторые сидели на лошадях, но были и пешие. Среди них я сразу выделил седовласого старика; он держал над головой истрёпанный зонтик, сшитый из розовой ткани. Коричневый дикарь выглядел очень смешно под зонтиком.
– Это их главный, – пояснил мне Пьер.
– А где же Лиза? – Князь Алексей нетерпеливо вытянул шею.
– Должно быть, она совокупляется с кем-то, – ответил один из Команчей, – она всегда совокупляется. Если бы она умела сразу рожать, то у нас тотчас стало бы самое многочисленное племя.
Вокруг столпилось множество ребятишек; девочки были облачены в короткие юбки, а мальчики ходили нагишом, выставив напоказ свои крохотные членики.
Сопровождавшие нас Команчи крикнули что-то своим соплеменникам, и над стойбищем пронёсся радостный рёв.
– Они говорят, что белая женщина их измучила. Они очень довольны, что мы привезли её мужа. Они хотят пожать ему руку и поднести побольше подарков.
– За что они хотят одарить меня? – удивился Алексей Алексеевич.
– Они говорят, что муж такой женщины обязательно обладает тайными знаниями и огромной силой, которую подарил ему Великий Дух. Иначе такую жену невозможно выдержать.
Князь Алексей спрыгнул с коня и потребовал, чтобы его немедленно отвели к Лизе, что было выполнено незамедлительно.
Княгиня выбежала навстречу мужу, укутавшись пёстрым полосатым одеялом.
– Милый мой! Дорогой Алёшенька! Как я счастлива, что мы с тобой приехали в Америку. Здесь всё так удивительно, так великолепно!
– Здорова ли ты, солнышко моё? – бросился к ней Алексей Алексеевич.
– Со мной всё чудесно.
– Как же ты опечалила меня, Лизонька, что уехала с тем дикарём. Я уж было решил совсем, что ты бросила меня. А ведь без тебя мне нет никакой жизни. Знаешь ли ты, как я истосковался без твоего нежного тела?
– Слава Богу, мой милый! – женщина обвила руками шею князя. – Давай же скорее пойдём в эту палатку и займёмся любовью, а то эти негодники никак не могут удовлетворить меня. Примитивные люди! У них совершенно нет воображения! Они лишены поэтики! Они годятся лишь на то, чтобы носиться в бешеной скачке за бизонами и рубить головы врагам. Они прекрасны, когда смотришь на них со стороны, но общение с ними убедило меня, что они ужасно примитивны. Индейцы великолепно смотрятся, они восхитительны в своей дикой раскраске, про них можно бесконечно рассказывать и сочинять книги, но всё-таки они примитивны. Мы можем поэтизировать их, милый, но сами они от этого не станут поэтичны в
