Габриела: Да, это — взрослые, а это — дети [и так далее].
Затем она распределила детей между взрослыми.
Габриела: Знаешь, когда Сусанна ждала обед, она выпала из коляски и порезала себе губу. Она ела свой обед. Губа ее была покусана. Ее залечили. Разве не смешно? Залечили.
Я: А тебя залечили?
Габриела: Нет. У меня был порез, который я долго-долго расцарапывала.
Габриела показывала, что характер у нее противоположный характеру Сусанны: она держит свои болячки открытыми. Я понял, что она говорит обо мне в моих различных ролях.
Я: Сусанна у меня не была.
(Я знал, что ей часто хотелось привезти Сусанну, но для нее было очень важно не привозить Сусанну и получить меня в свое безраздельное владение). Она продолжала играть и сказала: 'Смотри, это отскочило от поезда; я могу сама починить'. И починила.)
Я: Ты можешь быть ремонтником, так что я как ремонтник тебе теперь не нужен. Значит, я — мистер Винникотт.
Габриела: В поезде какие-то люди чего-то чинили. Знаешь, там не было места, и нам пришлось стоять, а потом мы шли, шли, и, наконец, нашли место и сели около какого-то чемодана; кто-то оставил там чемодан.)
Она устанавливала две платформы, то голова к голове, то хвост к хвосту. Потом сказала: 'Вся королевская конница не может...'
Я: Вся королевская рать... не может Шалтая-Болтая собрать.
Габриела: Нет, потому что он был яйцом.
Я: Ты считаешь, что тебя нельзя починить*.
Габриела: Каждый вечер Сусанна хочет яйцо, она так любит яйца; я не очень люблю яйца. Сусанна так любит яйца, что ест только яйца, больше ничего. Разве не смешно?
В этот момент ей не удавалось что-то починить.
Габриела: Мне это некуда прикрепить. Нет крюка. Мы можем найти крюк?
Игрушки были расставлены по-особому, параллельными линиями — разные поезда, платформы и дома, все по порядку, но уже без навязчивой аккуратности. Габриела комментировала: 'У доктора Винникотта масса игрушек для меня, чтобы играть' и продолжала манипулировать поездами, выбирая их из кучи, в которую они были сложены.
Габриела: Этот крюк отсюда; ну разве не глупыш-дурашка? Я починю его [и она действительно починила, причем очень ловко]. Я и вправду могу его сюда опять вставить.
Я: Габриела тоже ремонтник.
Габриела: Папа умеет чинить вещи; мы оба умные. Мама совсем неумная. В детсаду я сделала себе тягач, и для Сусанны тоже один сделала. Когда я его делала, я была вся в клее. Там была куча клея. Это был хороший тягач. Для Сусанны, но я оставила его в детсаду — там был перерыв, и я не могла его взять. Знаешь, мистер Винникотт, поезд шел медленно, но он не останавливался до самого Лондона [сегодня лежал снег]. Потом опять пошел быстро.
Вдруг Габриела заметила большую чашу на полке у себя над головой.
Габриела: Мне нравится эта чаша с китайской картинкой.
И принялась подробно разбирать, в какие игры играют дети, изображенные на картинке. Пришлось эту чашу все время поворачивать. Габриела сказала: 'Один из ребят упал'. Она все замечала, и это ее радовало.
Габриела [напевая]: Я тебя давно не видела, так что застеснялась, когда к тебе приехала, и я не увижу тебя завтра, и завтра, и завтра.
Я: Тебе от этого грустно?
Габриела: Да. Мне нравится видеть тебя каждый день, но я не могу, потому что мне надо ходить в детсад. Считается, что я должна ходить в детсад.
Я: Ты приезжала сюда на починку, а теперь приезжаешь, потому что тебе нравится. Когда ты приезжала на починку, ты приезжала независимо от того, нужно было тебе ходить в детсад или нет. А теперь тебе просто нравится, и ты не можешь приезжать так часто. Это и грустно.
Габриела: Когда я приезжаю к тебе, я у тебя в гостях. А когда ты приезжаешь в Оксфорд, ты у нас в гостях. Разве это не странно? Может быть, приедешь после Рождества.
Я: Тебе сегодня что-нибудь надо починить?
Габриела: Нет, у меня больше ничего не ломается. Я сама теперь разбиваю вещи вдребезги. Этот винт вошел.
Я: Да, ты починила его сама и можешь сама себя починить*.
Габриела: Сегодня Сусанна залезла в собачью коробку. Это новая игрушка.
Она наступила на слона, и слон запищал.
Теперь она попросила меня помочь ей починить поезд, с которым у нее возникли трудности.
Габриела: Ты доктор, ты настоящий доктор, поэтому тебя и зовут 'Доктор Винникотт'.
Я: Тебе хочется, чтобы тебя починили, или тебе хочется приезжать для удовольствия?
Габриела: Для удовольствия, потому что я могу побольше играть [она сказала это очень определенно]. Я слышу, кто-то свистит на улице.
Я этого не слышал и сказал: 'А может быть, это оттого, что я пишу?'
Габриела: Нет. Теперь кто-то гудит [это было на самом деле]. Не хватает крюков. Когда мы к тебе ехали, мы приехали чуть раньше и поэтому походили кругом, я должна была купить что-нибудь для Сусанны и мамы. Мне нравятся Сусанна и мама.
Я: Здесь сейчас только Габриела и я. А Сусанна сердится, когда ты приезжаешь ко мне на прием?
Габриела: Ты знаешь Сусанну... ей нравится смотреть, как я танцую. Сколько ей лет? Два года. Мне — четыре. В следующий день рождения мне будет пять, а Сусанне будет три.
К этому времени она все игрушки расставила параллельными линиями, 10—12 таких линий, и под углом к ним один ряд из трех домов.
