пресекает, вцепившись мертвой хваткой в его шею и не прекращая реветь. Потом пытается ее урезонить:
— Жень, перестань, а? Пожалуйста. Это мой любимый костюм. И он уже насквозь промок….И галстук тоже любимый. Не надо…
Все без толку. Совсем уж беспомощно произносит:
— Ну, Женяяяяя… Ну что ты… — вздыхает. — Баженов убьет меня, когда узнает, что ты из-за меня ревела.
— Не… из-за… тебя… — умудряется прохлюпать она.
— Да? Ну, тогда ладно, — обреченно притягивает ее ближе к себе, обнимает одной рукой за плечи, другой гладит по волосам. — Так ему и скажешь, если что! Реви, чего уж теперь… Только не долго, ладно? Минут пять, не больше.
Если бы он стоял, то колени бы подогнулись, точно. А так — просто откинулся в кресле, закрыл глаза. Вдохнул, пытаясь унять бешеное сердцебиение и…
— Да?
— Здравствуй, Олег.
Ты все-таки позвонила…
— Здравствуй, Женя, — удивительно, как это голос повинуется ему, когда такой комок в горле.
— Тебе сейчас удобно разговаривать?
Нет, не удобно! Сердце то колотится, то замирает. В груди тесно, и трудно дышать. Но ты только не бросай трубку! Пожалуйста…
— Да.
— У тебя… мммм… — наматывает на палец локон, прикусывает губу. Ну, давай же! Решайся! — есть планы завтра на вечер?
Его большие голубые глаза распахиваются. Да неужели?..
— Нет. Никаких планов.
— Тогда, может… Я хотела тебя пригласить… поужинать куда-нибудь. У меня… хм… повод есть.
— Повод? — его охватывает нехорошее предчувствие.
— Да. У меня новая работа. Хотела с тобой это… отметить.
— Новая работа?
— Да. Тебе разве Дима не говорил?
— Какой еще Дима? — он вскакивает.
— Твой. Тихомиров.
Так. Собраться. Не паниковать. Это все потом.
— Не говорил, но это не важно. Сама все расскажешь. Во сколько встречаемся?
Руслан и Дмитрий вздрогнули от грохота резко распахнувшейся двери Тихомировского кабинета. При виде взбешенного Олега разом забыли, о чем говорили до этого.
— Ой, к нам ворвался страшный серый волк…
— Какого х*ра?!?
— Что ж так громко-то…
— Зачем?
— Ты это в общефилософском смысле спрашиваешь?
— Димыч! Какого х*я ты лезешь туда, куда тебя не просят, а? Чего ты вмешиваешься в чужую жизнь!?
— А зачем ты сам полез в Женькины дела, а?
— Я люблю ее!
Тихомиров пожимает плечами.
— А я — тебя.
— Мальчики, я вам не мешаю? — ехидно интересуется Руся.
— Заткнись! — рявкают хором оба.
— Да платонически, не паникуй так, — продолжает Димон. — Как брата. Ты же знаешь.
— Ты…
— Так, Олег, кончай психовать и просто скажи мне: «Спасибо», — досадливо морщится Дмитрий. — И покончим с этим.
Олег открывает рот, чтобы что-то возразить. Нет, молчит, вздыхает. И, наконец, произносит:
— Ты прав. Спасибо, Дим.
— Ну, вот, хороший мальчик. Одумался. Иди сюда, поцелую.
Руся хрюкает, давится от смеха.
— Дебилы вы, — вздыхает еще раз Олег, — оба.
— Я так понимаю, — отсмеявшись, интересуется Тураев, — у нас свадьба намечается?
— Тебе-то что?
— А пожрать на халяву?
— Нет, ты действительно Годзилла! О чем-нибудь, кроме халявной жратвы, думать в состоянии?
— Поживите с мое — поймете, что в жизни главное.
Глава 15.Ужин в ресторане. И то, чем он обычно заканчивается. И не говорите мне, что вы не знаете — чем! Конечно, десертом
Он не мог насмотреться на нее — так соскучился. Впрочем, у него был какой-никакой повод беззастенчиво пялиться на нее. Выглядела Женя… необычно. Собственно, в костюме он ее уже видел. Но в той их поездке голова у него занята была много чем другим, и ее он внимательно не разглядывал. Зато теперь…
Узкая черная юбка-карандаш длиной до колен, подчеркивающая все идеальные изгибы. Коралловая рубашка, скорее, мужского покроя, с по-мужски, опять же, закатанными до локтя рукавами, выглядела благодаря паре расстегнутых пуговок очень… сексуально. И черные… возможно, даже чулки… и черные же умопомрачительные шпильки. Волосы рассыпаны по плечам, лишь от лица убраны парой кокетливо поблескивающих сквозь золото волос заколок.
Она была великолепна. И Олег испытывал колоссальные трудности с поддержанием беседы. Хотел просто смотреть на нее. Как она улыбается, как говорит.
— Значит, в коллектив ты влилась без проблем?
— Как сказать… — Женька задумчиво отпивает вина. — В принципе — да! Иван Михайлович пару раз приходил к нам на кафедру. Чаю попить с Алефтиной Петровной и интересы свои обозначить. Чтобы, значит, даже в голову никому не пришло меня… хм… обижать.
— Успешно?
Женька не выдерживает и прыскает.
— Смотря, с какой стороны на это взглянуть. Наши тетки все дружно решили, что я — его любовница!
— Чего? — Олег едва не поперхнулся.
— Я тут не при чем! Это ж бабье царство. На всю кафедру — два мужика. И пара побитых жизнью аспиранта. Им только повод дай для сплетен.
— Твою мать! Опять… Слушай, надо же что-то сделать…
— Не надо! Мне это только уважения добавило со стороны наших теток: любовник — декан, с ума сойти, как круто. Так что… Меня все устраивает.
— А меня — нет!
— Почему?
Сглупил. Потому что внятно ответить не в состоянии, почему ему неприятна мысль, что Женьку