Только вот знать наверняка это невозможно, никак. Не спросишь же прямо: «Я еще тебе не надоела? Ты меня не бросишь через пару месяцев?». Он сказал, что любит ее. Возможно, в пылу страсти. И потом, кто его знает, что это для него значит?
— Олег…
— Ммм?
— Я… мне домой надо.
— Конечно. Я отвезу.
— Не стоит.
— Стоит.
— Мы встретимся вечером?
От этого его вопроса стразу становится легче. Теплее.
— Ты хочешь?
— Конечно.
— Хорошо.
Их прощальный поцелуй привычно прерывает болеро. Олег что-то бормочет под нос, доставая телефон. Похоже — нецензурное. Женька не остается дожидаться, пока он поговорит по телефону. Все равно, все слова — сказаны, поцелуй — получен, и поэтому легко целует его в щеку и шепчет: «До вечера». И уходит. Но еще успевает услышать, как Олег произносит резко: «Надеюсь, у тебя что-то действительно важное?»
— Дим, надеюсь, ты шутишь?
— Нет.
— Почему я всегда крайний?!
— Олег, это твой договор. Ты знаешь про него больше, чем кто-либо. Даже больше чем я. Учитывая срочность вопроса, кроме тебя — некому.
— Я не могу.
— Что значит «не могу»? Тебя к батарее приковали, что ли?
— Дим, ты не представляешь…
— Представляю. И уверяю тебя — Женька никуда от тебя не денется. Мы с Дашей проследим, чтобы она не сбежала. И вообще, разлука чувствам на пользу. Крепче любить будет.
— Тихомиров! — Олег внезапно и совершенно неожиданно для Димки срывается на крик. — Я жил прекрасно без твоих мудрых советов!
— Олег! — если Дмитрий и удивлен реакцией Олега, то по голосу это не чувствуется. — Я мог бы тебе приказать. Но не буду этого делать. Я тебя прошу, Олег. Надо. Кроме тебя — некому.
— Димыч, — стонет Олег, — это нечестно.
— Я прошу тебя. Очень надо.
— Хорошо.
Она успела уже раздеться до белья, когда телефон зазвонил. Сочетание собственной полуобнаженности и самого факта, что звонит Олег, стало причиной того, что вместо «Алло» она кокетливо мурлыкнула в телефон: «Уже соскучился по мне, сладкий?». А потом только отвечала односложно: «Да», «Я понимаю», «Ничего страшного», «Да, созвонимся». И даже — не заплакала. А когда стояла под душем, то ведь никому не было дела, что некоторые капли на ее лице — солонее, чем остальные.
— Женя, привет!
— Привет!
— Как ты?
— Нормально, а ты?
— Более или менее. Погода отвратительная, как всегда, — помолчал. И добавил: — Скучаю ужасно.
— Я тоже, — вырвалось у нее прежде, чем успела сообразить, что говорит. — Ты надолго уехал?
— Минимум — неделя. Максимум — две.
— Так долго…
— Я постараюсь быстрее.
Она продержалась первый день. И второй. А на третий…
— Женя, что у тебя с голосом?
— Ничего.
— Ты что… плачешь?
— Нет!
— Женечка… — растерянно.
— Да! Плачу! — еще и носом шмыгает для убедительности. — Доволен?
Какое может быть «доволен»? «Напуган» — это ближе к реальности.
— Женя, что случилось?
Она молчит.
— Женя?!
— Я скучаю, — тоскливым шепотом. — Олег, я так по тебе скучаю. Умираю без тебя.
У него что-то переворачивается в груди. Опять — это хрен знает что, которое таки переворачивается, натурально переворачивается, мешая дышать.
— Женечка… — только и может повторить.
— Скажи, что и ты тоже.
— Очень. Скучаю. Люблю.
Она всхлипывает.
— Люблю тебя. Не плачь. Я ведь приеду скоро.
— Люблю тебя. Так плохо без тебя.
Эта разлука ее убивает.
— Ты мне кое-что обещал!
— Твои пять процентов от сделки, я помню.
— Дим, я не про то!
— А про что?
— Женя там… слезами уливается без меня.
— А я при чем?
— Придумай что-нибудь! Ты мне обещал за ней присмотреть. В гости пригласите.
— Вот так всегда, Баженов! Ты доводишь девушек до слез, а мне их утешать приходится.
— Эй! Вообще-то всегда было наоборот.
— Вопрос не в том, как было, а в том — как сейчас. Ладно, задача ясна, буду исполнять. У тебя как, проблемы есть?
— Если были бы — ты бы об этом знал.
Даша понравилась Женьке категорически. Хотя по-доброму позавидовала ее классической красоте, безупречной фигуре и высокому росту.
— Ты без живота еще красивее.
— Да? Спасибо.
— А я не согласен, — вмешался Тихомиров. — С животиком лучше.
— Ну да, конечно, — фыркнула Дарья, — босая, беременная и на кухне — это твой идеал женщины.
