Она потянулась, закинув руки за голову, и немного расслабилась.
— Пока все хорошо, — удовлетворенно заметила она.
— Да, все идет по плану.
Лора подозрительно взглянула на него. Его замечание звучало как-то странно.
— Скоро мы оба сможем вернуться к нормальной жизни, — нервно сказала она, ожидая от него подтверждения.
— Мне бы хотелось этого больше всего на свете, — прошептал он.
И чуть не замурлыкал. Ведь перспектива ближайших 48 часов радовала его не больше, чем ее. Но в нем явно ощущалось какое-то непонятное возбуждение, будто он не мог дождаться того, что должно было случиться.
Она не могла найти этому объяснение. Внезапно на нее навалилась жуткая усталость. Ее измучила необходимость бороться с воспоминаниями, очень тревожила предстоящая встреча с детьми, а тут еще Макс со своими загадками…
Она откинулась на сиденье и закрыла глаза.
У Макса наверняка какие-то планы. И они как-то связаны с нею.
Холодок пробежал у нее по коже. Если он думает, что она согреет его постель в предстоящие две ночи, то глубоко ошибается.
Макс тем временем напевал себе под нос «Когда я полюблю», и под это мурлыканье она забылась неспокойным сном.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Лора очнулась, когда автомобиль вдруг остановился. Но не стала открывать глаза. Хотела продлить сон до последнего. А может, они уже приехали?
— Лора…
— Мы на месте? — сонно спросила она.
— Нет. Я выдохся и собираюсь выпить кофе. Идешь со мной?
Он наклонился над ней, вглядываясь в ее сонное лицо. Она взглянула в его огромные карие глаза и почувствовала головокружение.
— Я могла бы сейчас съесть слона, — быстро ответила она.
— У тебя какой-то пунктик на слонов. — Слабая улыбка тронула его губы и исчезла.
Лора, сдвинув брови, задумалась. Почему он так пристально смотрел на нее? Может быть, она храпела? Или к ее носу прилипли крошки? Она быстро достала зеркальце и оглядела себя.
— Вполне сойдет. Тем более для придорожного кафе, — заметил Макс, вылезая.
Чтобы позлить его, она немного повозилась с прической, потом сделала попытку элегантно выйти из машины. Но ноги так занемели, что она упала прямо в его объятья.
Некоторое время они стояли, прильнув друг к другу, как будто их тела не хотели разлучаться. Потом Лора холодно отстранилась и пошла посмотреть, как себя чувствует Фрэд.
— Он спит, — с облегчением сказала она.
— Счастливый, — пробормотал Макс, включая сигнализацию.
Лора почувствовала угрызения совести, заметив, что его походка утратила пружинистость и сам он выглядел усталым. Тем не менее, когда они зашли в кафе самообслуживания, все взгляды устремились только на него.
Лора не могла не признать, что он действительно выглядел потрясающе. Гладкая смуглая кожа, обтягивающая выступающие высокие скулы, темные глаза под черными ресницами и усталая улыбка — на это лицо хотелось смотреть не отрываясь.
Женщины в кафе явно оценивали свои шансы. Его пристально осматривали — от блестящих волос до не менее блестящих итальянских ботинок. Он весь был утонченная элегантность.
Она заметила его взгляд и моментально постаралась придать равнодушие своему лицу.
Молоденькая кассирша тут же вступила с ним в разговор, не обращая на Лору ровно никакого внимания.
— Мне надо бы передохнуть немного, прежде чем мы снова отправимся в путь, — сказал он, усаживаясь за свободный столик. — Вздремнуть сегодня удалось только пару часов в самолете. Я-то думал, мы будем вести машину по очереди.
Он откинулся на стуле и одарил ее такой теплой улыбкой, что у Лоры моментально растаяло сердце.
С ним явно что-то произошло. Этот усталый человек напротив нее совершенно не был похож на того высокомерного Макса, который когда-то с легкостью бросил ее.
— Тогда я пойду куплю газету, почитаю, пока ты будешь отдыхать, — сказала она. Ей показалось, что она разговаривает с ним чересчур мягко.
Давным-давно у нее в голове сложился образ идеального мужчины. И она считала, что Макс полностью соответствовал этому образу. Им было очень хорошо вместе. Чувство юмора, любовь к дикому корнуолльскому пляжу, стремление к простым человеческим радостям — все объединяло их.
Сейчас Макс изо всех сил старался казаться тем самым человеком, которым когда-то притворился, но она знала, что это всего лишь фальшивка.
Макс наблюдал за ней, потягивая кофе. У него были удивительно теплые, дружеские глаза.
Они вели обычную беседу, принятую за столом, но отчего-то ее сердце билось сильнее, чем всегда. Возможно, причиной тому завистливые взгляды со всех сторон? Ведь все думали, что они принадлежат друг другу. От этого она испытывала неловкость.
Лора уткнулась в тарелку. Во время поездок у нее всегда разыгрывался аппетит.
— Как у нас со временем? — поинтересовалась она.
— Пока все в порядке. Но кассирша сказала, что было штормовое предупреждение. На севере мы как раз попадем в бурю, так что ехать придется очень медленно.
Она рискнула посмотреть на него, и ее сердце сжалось от сочувствия.
— Ты и вправду очень устал.
Он выглядел утомленным и беззащитным. Сильный ветер растрепал волосы, придав его облику что-то мальчишеское. Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и ослабил галстук. Теперь у него был совсем не такой неприступный вид, как всегда.
Их взгляды встретились. В глубине его глаз она увидела неизъяснимую нежность. На мгновение у нее перехватило дыхание. Но она тут же опустила ресницы.
— Что произошло с нами, Лора? — тихо спросил Макс.
— Ты поехал во Францию, я — в Лондон, — ответила она.
Кафе самообслуживания — не лучшее место для того, чтобы бередить старые раны, подумала Лора. Она уткнулась в свою тарелку, стараясь скрыть подступившие слезы.
Макс, видимо, неправильно понял ее и взял ее руки в свои.
— Ты разозлилась, что я уехал во Францию? — спросил он. — Я так и не понял, что произошло. Мы ведь расстались, хотя любили друг друга, — добавил он.
Слезы хлынули у нее из глаз. Она не знала, что было тому причиной, слишком острый соус или слова, которых не надо было произносить.
— Лора!
Его озабоченное лицо поплыло у нее перед глазами. Но возможно, озабоченность ей только почудилась.
Она протянула руку, чтобы взять стакан с водой, но Макс схватил ее ладонь и прижал к своей груди, как драгоценный трофей.
Разозлившись на себя за слабость, она выдернула руку и вытерла глаза.
— Прибереги свою жалость для тех, кто в ней нуждается. Я не плачу, просто соус слишком острый, — сказала она.
