— Не волнуйтесь! Я звоню вам не для того, чтобы сообщить плохую новость! — Сестра Глория радостно рассмеялась. — На самом деле совсем даже наоборот. Он только что открыл глаза! Десять минут назад, когда я его умывала. Я как раз говорила Дэвиду, что его надо снова побрить, и отпускала глупые шуточки по поводу того, как быстро у него растет борода, и тут он внезапно открыл глаза, посмотрел на меня и сказал, как ему жаль, что доставляет столько хлопот, а я чуть не свалилась от неожиданности!
Чтобы не упасть, Люси прислонилась к стене.
— О Боже, — только и выдохнула она дрожа.
Милли Грей была уже возле племянницы.
— Что? Что? — Она была вне себя от волнения. — Он не умер? Люси, что там говорят?
— Он вышел из комы, — ответила Люси, смеясь и плача одновременно, и передала трубку тете.
Милли ушам своим не верила.
— Вышел из комы? Ох, Люси! — Она поднесла трубку к уху. — Сестра? Говорит Милли Грей.
Уголком глаза Люси заметила, как к ним по лестнице в шелковом халате, надетом поверх пижамы, спускается Джеймс. Волосы все так же растрепаны, но румянец уже сошел со щек — Люси он даже показался необычно бледным и нахмуренным.
Пожалуй, это известие взволновало его не меньше, чем саму Люси. Очевидно, Джеймс слышал, что она сказала тете. Глаза их встретились, и Люси поняла, что он пытается по взгляду разгадать ее мысли, а потому тут же отвернулась.
Да она и сама, пожалуй, не знала, что думать. Сейчас она даже не думала, а только чувствовала — чувствовала бесконечное счастье от того, что Дэвид пришел в сознание, и радость за тетю Милли и дядю Уильяма, и невыразимое облегчение от того, что напряжение и боль последних дней наконец оставили их.
Люси отправилась на кухню: обычные домашние дела помогут ей немного успокоиться. Двигаясь чуть замедленно, она расставила чашки и тарелки, обратив внимание на то, что кто-то, очевидно дядя Уильям, уже позавтракал — на столе виднелась раскрытая пачка кукурузных хлопьев. Чай он заварил себе сам: рядом с тарелкой стоял уже остывший чайник, а в посудомоечной машине лежала использованная чашка.
Должно быть, тетя Милли просто-напросто проспала, или дядя Уильям специально выключил будильник, чтобы дать ей как следует передохнуть. Этому Люси тоже не удивилась. Вчера вечером тетя выглядела чрезвычайно утомленной.
Если бы она не проспала, то сейчас была бы уже в больнице и, возможно, сама увидела, как пришел в сознание сын. После всех этих часов бдения у постели Дэвида отсутствовать именно в тот момент, когда ои вышел из комы! Какая несправедливость!
При этой мысли Люси взгрустнулось. Тетя Милли, безусловно, заслуживала того, чтобы быть рядом с Дэвидом, когда тот очнется.
Вечно судьба играет с людьми свои злые шутки, с досадой решила она.
В кухню вошел Джеймс. Он прислонился к двери и теперь стоял со скрещенными на груди руками.
— Так ему лучше? Уже известно, есть ли у Дэвида какие-то мозговые нарушения?
Вопрос этот вывел Люси из раздумий. Джеймс прав. Очевидно, мозг Дэвида мог серьезно пострадать, ведь он провел в бессознательном состоянии несколько дней — пожалуй, им всем следует быть готовыми к этому испытанию.
Люси сердито взглянула на Джеймса. Обязательно ему надо испортить праздник. Ну почему он не даст им хоть немного порадоваться?
Из кофеварки закапал кофе, так что ей волей-неволей пришлось им заняться, и она только сдержанно спросила:
— Что ты хочешь на завтрак — яйца, бекон или грибы?
— А ты что будешь?
— Да не знаю. Я не голодна.
— Да нет же, не может быть. Ты наверняка голодна, — протянул он голосом, от которого по спине Люси пробежала дрожь.
Иногда Люси была почти уверена в том, что не нравится Джеймсу. Нет, он, конечно, мог ее хотеть, но за его насмешливым взглядом, ироничным тоном крылась порой какая-то тайная враждебность. Возможно, Джеймс, человек гордый, жестокий и самодостаточный, считал свою страсть к Люси проявлением слабости?
Она ответила:
— Мне, пожалуй, хватит одной яичницы, а ты ешь, что хочешь.
Он криво улыбнулся:
— Яичница на бутерброде — это отлично!
В тот момент, когда Люси доставала сковородку, в кухню вошла тетя Милли. Лицо ее прямо-таки светилось от радости.
— Ну разве это не замечательная новость? Ой, Люси, я прямо не знаю, что делать, я так счастлива…
Люси обняла ее, поцеловала в щеку и сказала:
— Но перед тем как бежать в больницу, ты должна позавтракать — мы тут жарим яичницу. Будешь то же самое?
— Я совсем не хочу есть, Люси! — Она вдохнула аромат, витавший в кухне, и добавила: — М-м-м… кофе… пожалуй, я выпью чашечку.
Люси усадила ее за стол.
— Сиди здесь и пей кофе, пока я расправлюсь с этими яйцами. Через пять минут завтрак будет на столе. Если ты не поешь, то заболеешь.
— Вот вам гренки, — вступил в разговор Джеймс, а затем достал из холодильника апельсиновый сок и протянул ей: — И это вам тоже не повредит.
Милли взяла предложенные сок и гренки и блаженно улыбнулась.
— Ой, Уильям! Я должна сообщить ему известие! — Ее глаза расширились. — Он мне никогда не простит, если я этого не сделаю! Интересно, где он может работать сегодня утром? Кажется, он говорил о том, чтоб покончить со стенами на Большом Лугу, а после перегнать туда овец с верхних пастбищ.
— Ну так после завтрака я схожу туда и передам ему новость, — вызвался Джеймс.
— О спасибо, — поблагодарила его Милли. — Но это довольно высоко. Вы уверены, что одолеете подъем?
— Думаю, да, — сухо ответил Джеймс.
— Ну конечно. Но только не отправляйтесь туда в хорошем костюме, а то испортите его. У вас есть из вещей что-нибудь попроще?
— Я надену джинсы и свитер, не волнуйтесь! — улыбнулся Джеймс.
Тут и завтрак поспел. Когда все поели, Люси отослала тетю наверх одеваться, пообещав, что сама все уберет.
Джеймс остался помочь жене. Загружая посудомойку, он холодно сказал:
— Когда мы соберемся, ты отведешь меня туда, где работает твой дядя.
— Я тебе начерчу план, и ты сам его легко найдешь, — ответила Люси. — А сама поеду в больницу с тетей Милли.
— Нет, ты не сделаешь этого! — В голосе его послышалась ярость.
— Нечего мне приказывать! Я поеду с тетей, и тебе меня не остановить!
— Но она не хочет этого! — выпалил Джеймс, и Люси в недоумении уставилась на него. Лицо мужа было спокойным, а взгляд серых глаз — ледяным. — Она его мать. И живет в этом кошмаре уже много дней, ради Бога, ну дай же ей хоть немного побыть с сыном наедине.
Люси прикусила губу.
Конечно же, Джеймс прав, и она ненавидела его за это.
Люси включила посудомоечную машину, еще раз окинула взором безукоризненно убранную кухню и
