Стало ясно, почему Таароа тянул с оплатой. Старый вождь не хотел ударить в грязь лицом, и теперь за произведение искусства он платил произведением искусства. Каноэ – от кончика наклоненной вперед мачты до «ама», поплавка балансира – было изукрашено уникальной резьбой. Не то что разбирать – рыбачить на нем и то казалось кощунством.
Сзади подошел Лева и стал рядом с вождем.
– Мужики, это хороший челнок, – заметил он, явно пародируя Федора. – Это сильный челнок. На нем, наверное, и плавать можно…
– Посмотрим, – проворчал Толик. – Давай выгружай циновки, а я пока перемет подготовлю. Схожу к Большому рифу.
– Один?
– А что? – Толик посмотрел на синеющий за белыми бурунами океан. – Моана[10] сегодня вроде спокойная…
13
Лева сидел на пороге хижины и сортировал старые циновки. Четыре из них подлежали списанию.
– Ну прямо горят… – сварливо бормотал он. – Танцуют они на них, что ли?
Неизвестно, какой он там был инженер-метролог, но завскладом из него получился хороший.
Галка все еще не выходила из своей хижины – обижалась. Наталья по непонятному капризу не отпустила Валентина на Сырой пляж и успела закатить ему три скандала: два за то, что она до сих пор находится здесь, среди дикарей, и один за то, что усыновили не его, а Федора. Потрясающая женщина!
«Она, конечно, дура, – размышлял Лева, разглядывая очередную циновку. – Но не до такой же степени! Какого ей черта, например, нужно от Вальки? Да будь он трижды теоретик – угрю понятно, что нам из этого ботанического сада не выбраться!»
И – в который уже раз – странное чувство овладело Левой. Он усомнился: а была ли она, прежняя жизнь? Может быть, он с самого рождения только и делал, что ходил с вождем за бананами, ловил кокосовых крабов и пехе ли ли[11]?..
– Где вождь? – раздался совсем рядом хрипловатый голос.
Перед Левой стоял неизвестно откуда взявшийся Федор Сидоров. Это уже было что-то удивительное – его ждали дня через два, не раньше. Когда и на чем он прибыл?
Среди бурунов золотился косой латинский парус уходящего в море каноэ.
– Где вождь? – нетерпеливо повторил Федор.
– Ушел на «Гонораре» к Большому рифу. А что случилось?
– Банкет отменили, – послышался из хижины язвительный голос Галки.
– Мужики, катастрофа, – сказал Федор Сидоров и обессиленно опустился на кипу циновок.
– Не усыновил? – сочувственно спросил Лева.
Федор не ответил. Похоже, ему было не до шуток. Вокруг него один за другим собрались, почуяв неладное, все островитяне.
– Да что случилось-то?
– Война, мужики, – тоскливо проговорил Федор.
Галка неуверенно засмеялась.
– Ты что, рехнулся? Какая война? С кем?
– С Пехе-нуи[12].
– А это где такое?
– Там… – Он слабо махнул рукой в непонятном направлении. – Съели кого-то не того… И лодки носом причаливают, а надо кормой…
– Да он бредит! – сказала Галка. – Кто кого съел?
– Какая тебе разница! – вспылил Федор. – Главное, что не нас… пока…
– Погоди-погоди, – вмешался Лева. – Я что-то тоже не пойму. А мы здесь при чем?
– А мы – союзники Таарора, – меланхолично пояснил Федор и, подумав, добавил: – Выступаем завтра ночью.
– Да вы что там с Таароа, авы[13] опились? – накинулась на него Галка. – Он чем вообще думает, Таароа ваш? Союзников нашел! Армия из четырех мужиков!
– Не в этом дело… – Федор судорожно вздохнул. – Просто мы обязаны присоединиться. Так положено, понимаешь? И усыновил он меня…
– А если откажемся?
– Если откажемся… – Горестно мигая, Федор обвел глазами напряженные лица островитян. – А если откажемся, то, значит, никакие мы не союзники. Тепарахи[14] по затылку, если откажемся…
Напуганные загадочным «тепарахи», островитяне притихли.
– Валентин! – исступленно проговорила Наталья. – Я тебе никогда этого не прощу! Ведь говорила же, говорила мне мама: хлебнешь ты с ним…
– Паникеры! – опомнившись, сказала Галка. – Ничего пока не известно. Может, он вас хочет использовать при штабе… или что там у него?
– В общем, так… – с трудом выговорил Федор. – По замыслу Таароа, это будет ночной десант. Пойдем, как он выразился, «на тихих веслах». А нас четверых из уважения поставят в первую цепь на самом почетном месте.
Слово «почетном» в пояснении не нуждалось – Федор произнес его с заметным содроганием.
– Да нет, это просто смешно! – взорвалась Галка. – Ну ладно, Толика я еще могу представить с копьем, но вам-то куда?! Интеллигенты несчастные! Вам же первый туземец кишки выпустит!..
Она замолчала.
– Ребята, – воспользовался паузой Валентин. – Как-то странно все получается. Вспомните: они ведь к нам хорошо отнеслись… А теперь нас просят о помощи. На них напали… В конце концов, мужчины мы или нет?
Никто не перебил Валентина – слишком уж были ошарашены островитяне его речью.
– И потом, я думаю, всем на войну идти не надо. У них же, наверное, тоже кто-то остается по хозяйству… Но представителя-то для этого дела мы выделить можем! Ну хорошо, давайте я пойду в десант…
Он увидел глаза жены и умолк.
– Сядь! – проскрежетала Наталья – и Валентин опустился на циновку рядом с Федором Сидоровым.
14
Примерно через час вернулся Толик, довольный уловом и «Гонораром». Кое-как утихомирив женщин, он коротко допросил Федора и, уяснив суть дела, присел на резную корму каноэ.
Вождь мыслил.
Племя смотрело на него с надеждой.
– Так, – подвел он итог раздумьям. – Воевать мы, конечно, не можем.
– Угрю понятно, – пробормотал Лева.
– Ты это Таароа объясни, – развил его мысль Федор.
– А ты почему не объяснил?
– Мужики, бесполезно! – в отчаянии вскричал Федор. – Это скала! Коралловый риф! Пуа Ту Тахи Море Ареа! Я просто разбился об него. Я ему битый час вкручивал, что от войн одни убытки. Про экономику плел, хотя сам в ней ни черта не разбираюсь…
– Интересно, – сказал Толик. – А что ты ему еще плел?
– Все плел, – устало признался Федор. – Я ему даже доказал, что война безнравственна…
– Ну?
– Ну и без толку! Да, говорит, нехорошо, конечно, но богам было видней, когда они все так устраивали.
Толик рывком перенес ноги в каноэ, встал и принялся выбрасывать рыбу на берег.
– Может, не надо, а? – робко сказала Галка. – На ночь глядя…
