вошедших.
Эолан, Дарм и Эфельлуан терпеливо ожидали церемониального жеста, приглашающего к началу общения. От того, как Первый Сын начнет общение, зависело, будет ли оно протекать в жестких рамках традиции или более свободно, ближе к беседе. По-иному в Алмазном зале нельзя.
Жест разрешал неформальное общение, что удивило всех троих. Однако никто, несмотря на характер жеста, не позволил выразить удивление и тем более высказать его вслух.
– Лесная Ветвь здесь,- наклонил украшенную короткими жесткими волосами голову Эолан.
– Горная Ветвь здесь,- Дарм не дал молчанию вклиниться между приветствиями.
– Северная Ветвь здесь,- Эфельлуан скопировал короткий поклон лидеров Старших Ветвей.
– Все Ветви… – голос Первого Сына прокатился по Залу.
– Все уцелевшие, – посмел поправить Эолан. Неформальный канон общения позволял некоторые вольности даже в таком месте. Кроме того Первого Сына Эолан знал с незапамятных времен и был наделен правом называть носителя Венца по имени – Эллнир. Однако злоупотреблять старинной дружбой в священном для каждого сына Земли зале не стоило. Тем более что Первый Сын собрал их, дабы уведомить о своем неудовольствии последними событиями в мире.
– Мы помним, – укорил друга Эллнир.- Все исчезнувшие Ветви.
'Погибшие, уничтоженные!' – витавшее в воздухе уточнение так и не было высказано вслух.
– Вы знаете, для чего я вас собрал.
Дети Земли опустили головы в знак согласия.
– Принесен в жертву Матери один из хомусов, наделенных силой…тех, что называют себя ашерами… один из вождей…- Первый Сын сделал паузу, а затем гневно выдохнул,- и я желаю узнать причины!…
Первым по старшинству отвечать вызвался Дарм.
– Мы возвратили хомуса в Лоно Матери вынужденно; он слишком много узнал. Существование Ветвей под сенью Алмазного Венца и его носителя перестало быть тайной. Также как и некоторые изменения Лика, инициированные Детьми. Обновление, которое хомусы называют Всемирным Потопом. Проклятие Южной Ветви, когда народы хомусов осуществляли спонтанную миграцию по Большой суше и другие… – Дарм еще раз склонил голову – Первому Сыну известно.
– Нельзя поручиться, что этот любознательный… ашер не выведал бы про грядущее Обновление,- вступил Эолан. – Немного удачи и времени… два-три круга светила, и он бы стал опасным врагом. Ведь он не просто хомус, а наделенный силой, ашер, еще они называют себя измененными. Более того, один из лидеров. Если бы о нас узнали остальные ашеры… Мы никогда напрямую не сталкивались с хомусами, наделенными силой, и предсказать результат противостояния невозможно. Каждый Сын Земли стоит сотни хомусов, это неоспоримо, но нас осталось мало… И рисковать существованием Приюта и Кристалла Предков мы не вправе. Особенно если допустить, что запретные знания получат наследники гвархов с погибшего материка – Орден Посвященных. Первый Сын помнит, как дорого обошлось Детям война с гвархами; девять Ветвей было полностью уничтожено, и еще две обескровлены на сотни циклов. И если бы уцелевшие Ветви не обрушили на материк гвархов океан, то прах последних Детей уже истаял бы…И легенды слагали бы не о гвархах – атлантах, а о Детях Земли…
– Дети – тоже персонажи фольклора хомусов,- тихо прошелестел Первый Сын.
– Это так. Но о Детях не говорят как об исчезнувшей расе, не ищут пропавшие сокровища и артефакты, нас считают просто сказочным вымыслом,- посмел возразить Эолан.- И у каждого народа хомусов свои легенды об обитателях Приюта. И только в одной-двух культурах фольклорные черты Детей немногим отличаются от реальности. Вероятно, там постарались выжившие гвархи…
– Почему выбрана крайняя мера?- вернул общение в прежнее русло Эллнир.- Изоляция или стирание памяти тоже эффективно устранили бы опасность разглашения хомусом сведений.
– Изоляция больше не является действенным способом устранения опасности,- посмел еще раз возразить лидер Лесной Ветви.- Ашеры выработали безотказный способ обнаружения своих соплеменников. Живых. А стирание памяти… Наследники гвархов в ментальных исследованиях обошли нас далеко. Недаром ашеры их менталами именуют. Поэтому стирание – также неоправданный риск. Нет гарантий, что память не восстановят.
– А как же их тысячелетняя вражда?- скривил губы Первый Сын.
– К несчастью, уже несколько десятков циклов война фактически приостановлена… – сообщил всем известную протухшую новость Эфельлуан, самый младший из присутствующих.
– Вот именно! У них перемирие. Добрый десяток циклов никаких происшествий. И вдруг бесследно исчезает видный хомус. Если случившееся не переполошит наделенных силой, словно брошенный в муравейник факел, то…- Эллнир сделал паузу. – В преддверии Обновления каждая мелочь может стать серьезным препятствием для наших планов. А ярость ашеров – не мелочь. Хорошо, если они с последователями гвархов накинутся друг на друга… Вернувшийся в Лоно хомус действительно был близок к тому, чтобы раскрыть тайну Обновления? Или это лишь желание перестраховаться, – в голосе Первого Сына почудилась завуалированная угроза, – которое может повлечь очень неблагоприятные последствия?…
Лидеры Ветвей молча внимали словам носителя Алмазного Венца…
– Принесение в жертву видного ашера представляется необдуманным поступком. Отныне каждый шаг придется выверять, что в преддверии Обновления… нежелательно.
– Пассивность – наша беда, – снова подал голос Эолан.- Сколько Ветвей вернулись в Лоно по причине бездействия, непротивления. Некоторых, ослабших после войны с гвархами просто затоптали дикие орды хомусов. Пока они решали, каким образом им противостоять. А сколько выродилось. Первый Сын знает… Риск был слишком велик, и мы не могли поступить по иному. На нас лежит огромная ответственность за Обновление и судьбу следующих поколений Детей… А за то, что возвратили в лоно хомуса без согласования с носителем Алмазного Венца, готовы понести наказание.
Дарм и Эфельлуан склонили головы в знак согласия с лидером Лесной Ветви и застыли мраморными скульптурами под светом искрящихся бриллиантовых россыпей.
Необъятное пространство Зала заполнила вязкая, словно масло, и не нарушаемая даже легчайшими дуновениями воздуха обездвиженность. Надулась, как мыльный пузырь и, казалось, остановила неотвратимое и всепроникающее время…
Разрешающий удалиться жест Первого Сына проколол пузырь обездвиженности лишь спустя сотню ударов сердца.
ГЛАВА 3
Пожелтевший газетный лист издал слабое протестующее шуршание. Против переворачивания. Немудрено. Руки читателей касались его, наверное, очень редко, и лист отвык от подобного бесцеремонного обращения. Подшивка настолько пропиталась пылью, что в носу чесалось уже от одного взгляда на передовицу верхней газеты. Гигантским усилием воли Никите удавалось сдерживать внутри рвущееся из носа громогласное 'апчхи!'. Дабы не тревожить патриархально-интеллектуальный покой библиотеки и ее малочисленных посетителей.
Информация впитывалась плохо. Никаких подсказок обострившаяся за последний год до неприличия интуиция не давала. Не скручивалась в нижней части живота пружина, не ломил затылок, не покалывали подушечки пальцев. То есть не происходило ничего, что в предыдущие месяцы направляло и обостряло внимание Селина, указывало верный путь поисков. А ведь он уже привык к подобным проявлениям своего, 'начиненного' подарком пещерного Ящера, организма.
Напрасно взывая к заснувшей интуиции, Никита невольно отвлекся от тусклых печатных строчек и, грустно усмехнувшись, вспомнил насколько ошалевшим он выбрался тогда из каменного мешка. Хотел даже идти сдаваться доблестным докторам, отдаться для опытов и излечения тела или… головы. Чудилось, что вот-вот зачешется нижняя часть спины, откуда, пробиваясь сквозь мышцы и кожу, начнет пробиваться длинный чешуйчатый хвост. Как у рептилоида из галлюцинации.
Будто все случилось только вчера. А ведь планета успела сделать оборот вокруг Солнца…
К эскулапам Никита не отправился. В объятия медицинских работников он попал вне зависимости от
