реальном родстве никто не знал, и мои родители считали их хорошими знакомыми.
– Я и не знала, что у тебя среди ашеров полно родни. А кто они?
– Они погибли. Прадед во время второй мировой, а бабушка в бою с орденцами.
– Извини.
– Ерунда, дела давно минувших дней. Я отвлекся, продолжаю мысль. А в-третьих, Дар наиболее полно начинает проявляться в пубертатном возрасте. Тогда же окончательно формируется характерная для ашера аура. Так что, не волнуйся, до твоего совершеннолетия на тебя все равно бы обратили внимание. И на любого другого измененного. Если он, конечно, не в глухой тайге в семье раскольников вырос. А этот красавчик явно не из таежников.
– А вдруг он с латентным Даром.
– Чего?!
– Нераскрывшийся.
– Ты еще скажи: неинициированный. Вика, нас с менталами в кучу не надо смешивать. Это в Ордене инициация, нераскрытые способности, а у нас Дар или есть или его нет. Просто Дар бывает еще не развит.
– Точно. Я и хотела сказать, вдруг он с неразвитым Даром.
– Вика, я поражаюсь. Такое впечатление, что тебя не Тамара с Вольфом учили, а какие-то некомпетентные нормалы.
– Но-но!- возмутилась было Вика, но Оспешинский ее перебил:
– Не нокай, не в конюшне. Мальчику сколько лет? Не десять и даже не двенадцать. Я ведь мальчиком его для красоты слога называю, не подумай чего ненароком. Ему скорее двадцать семь, а то и тридцать. Неразвитый Дар, как же. И потом, ты ауру у него видела?
– Видела.
– Тогда какой, к чертям собачьим, он ашер?! Или ты намереваешься заявить, что парень способен ауру маскировать? А заодно и машину времени с вечным двигателем изобрел?
– Да, ауру, и правда, скрыть или замаскировать невозможно,- сконфузилась Вика.
– Наконец-то дошло до некоторых!- Оспешинский торжествующе осклабился и с видом древнеримского полководца-триумфатора приложился к кофейной чашке.
Смотреть на язвительно ухмыляющегося шута было невыносимо, и девушка предложила новый вариант.
– А может, он один из гвархов.
– Из кого? – Виктор едва не поперхнулся остатками кофе.
– Из гвархов. Легендарных учителей менталов.
– Я в курсе,- приторно-ласковым голосом мамаши, которой в пятый раз за день докладывают о том, что ее непоседливое и озорное чадо расколотило окно в школе, сообщил Оспешинский.- И легенду слышал. И даже знаю, зачем Вольф с Ворониным в Берлин отправились… Только я не понимаю, причем здесь этот парень.
– Как причем? Сам же минуту назад твердил, что в стан безобидных нормалов его не стоит записывать. А если он не ментал, не ашер и не нормал, то вывод напрашивается очевидный.
– Молодец, логика железобетонная. Туше. – Виктор поднял руки над головой, демонстрируя готовность капитулировать.- Хотя о том, что я не считаю парня нормалом, речи не было. Я говорил, что не стал бы записывать его в стан безобидных нормалов. Разницу улавливаешь?
– Улавливаю,- вздохнула Вика, разочарованная тем, что ее, вполне разумные и взвешенные на первый взгляд, предположения не находят поддержки.
– Слава богу. И еще… Не надо быть категоричной: если не черепаха- тогда антилопа. В мире существуют не только черная и белая краски, но и другие. И даже их оттенки. И уж коли ты так любишь цитаты, позволю напомнить классика: 'Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам'.
– Не умничай. Менторский тон тебе не идет.- Девушка ткнула коллегу в бок чайной ложкой.
– Виноват, исправлюсь,- скорчил хитрую физиономию Оспешинский. – И прекрати тыкать в меня колюще-режущими предметами. Я тебе не альф какой-нибудь неотесанный, а хрупкое создание, требующее тепла, нежности и ласки.
– Другое дело. Кофе еще налить, хрупкое создание?
– Плесни полчашки.- Виктор утвердительно тряхнул лохмами и…вдруг снова посерьезнел: – И все-таки, если ты этого человека где встретишь, будь поосторожнее.
Тяжелые пакеты с продуктами оттягивали руки, впиваясь в ладони и норовя оставить на них болезненные красные полосы. Вика сморщилась, остановилась и поставила пакеты на асфальт, дабы отдохнуть и отдышаться. Конечно, посредством одного нехитрого заклинания можно было уменьшить вес пакетов едва ли не вполовину, но тратить силу Дара столь, пардон, бездарно… не хотелось. Лучше она физическую силу потратит. Девушка уже раз пять пожалела, что отпустила Оспешинского, подвезшего ее на автомобиле до супермаркета, и не заставила его подождать окончания торгово-закупочных операций и доставить пакеты до дома. Вместе с покупательницей. И на машине бы подвез, и в квартиру бы продукты затащил. Правда, при таких обстоятельствах пришлось бы 'добровольному помощнику' кофе готовить и плюшки скармливать, но это стихийное бедствие она как-нибудь пережила. Не впервой.
Однако о комфортабельном способе доставки продуктов домой она своевременно не подумала, за что теперь вынуждена расплачиваться. Ничего не попишешь, сама виновата. Могла Виктора попросить, могла продуктов поменьше покупать, могла на такси прокатиться, могла…
Вика уныло посмотрела в сторону своего дома. До него оставалось метров триста, не меньше. Чтобы добраться до подъезда надо еще мимо здания почты пройти, завернуть за угол и пересечь двор. А впереди еще ожидал подъем по лестнице на шестой этаж – лифт вторую неделю не работал. И шансы на то, что в ближайшее время заработает, были мизерны. Ремонтниками в доме и не пахло, никто в лифтовой кабине не копался, объявления о сроках починки отсутствовали. Необходимость совершать каждый день бодрое дефиле по лестницам изрядно портила Вике настроение, и она порой подумывала, а не ускорить ли процесс ремонта лифта принудительно – при помощи Дара. Найти ответственную за ремонт лифтового хозяйства контору, прочистить мозги руководящим товарищам – махом бы все наладили. И кабину позолоченную поставили. Только нежелание тратиться по мелочам и наивная вера в светлое ремонтное будущее мешали Вике взяться за наведение порядка в жилищно-коммунальном хозяйстве одного отдельно взятого подъезда.
Перспективе подъема на шестой этаж, повергла девушку в окончательный упадок духа. Чертыхнувшись и помянув недобрым словом тех уродов, что строят супермаркеты далеко от жилья приличных людей (извините, ашеров), Вика обреченно ухватилась за ручки пакетов и вновь приступила к тяжелоатлетическим упражнениям. Когда через два десятка шагов из висящей на плече сумочки донеслось пиликание сотового телефона, девушка даже обрадовалась внеочередной возможности передохнуть и мгновенно освободилась от пакетов.
– Алло.
– Добрый день, Вика.- Совершая телефонный звонок, Воронин почти никогда не представлялся, но девушка легко его узнавала.
– Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич.
– Извини, что побеспокоил. Я звонил Оспешинскому, но у него телефон отключен… Есть подвижки по материалам Семена Моисеевича? Что-то новое?
– Нового ничего.
– Ясно. Если на что-то наткнетесь, сразу же звоните мне или Вольфу.
– Хорошо. – Вика замялась, не зная, стоит ли сейчас лезть к Воронину с вопросами, и все же решилась: – А вы еще в Берлине?
– Да.- Дмитрий Сергеевич усмехнулся. – А тебя, наверное, так и подмывает о результатах нашей поездки спросить?
