залог.
— Павел Андреевич категорически против! — Алексей встал.
— Сиди! — положил ладонь на его плечо Виталий Петрович. — Мне тоже не нравится вся эта история! Я ему отказал! А почему Павел сам не пришел.
— Он к потерпевшей, матери убитого поехал. Хоронить надо! Она трубку не берет.
— Ясно! — вздохнул начальник. — Как появится, пусть зайдет!
После ухода Алексея, Виталий Петрович сел за стол, подвинул листы. Попытался сосредоточиться на исписанных мелким почерком страницах. Убили, да еще додумались положить на огонь. Осквернили памятник! И так по ночам бомжи греются у огня. Дежурного что ли там поставить. Отодвинул бумаги. Вытащил из стаканчика ручку, постучал по столу. В ушах еще звучит голос Вадима Евгеньевича, после недавнего телефонного разговора. Деньги предлагал! Не стесняются! Думают, им все дозволено! Хозяевами себя возомнили! Он почувствовал, как загорелись щеки от стыда. Надо сказать следователю, ни в коем случае не уступать. Закон для всех един!
Андрей Александрович уже минут пятнадцать сидит на лавочке перед входом в ресторан. Наконец, в дверях показался Вадим. Быстро спустился по ступенькам.
— Извини! — Андрей, пожал протянутую Вадимом, руку. — Потревожил! На улицу позвал. Но там, внутри, у тебя такая обстановка. Не смогу говорить!
— Ладно! — Вадим присел рядом. — Помогу с адвокатом! Вытаскивать, надо всех. Одного не выпутать. Толик тоже так считает! Звонил начальнику милиции. Но до суда не выпустят. Следователь не согласится. На весь город растрезвонили! Слишком большая огласка.
Андрей почесал кончик носа. — Да, я другое, хотел сказать. — он провел ладонью по волосам. — Ну, в общем, Наде, матери Сергея, помочь надо с похоронами. Неудобно! Одна она, родственников нет. И потом, дети вместе выросли, учились в школе. Теперь вот, так получилось!
— А, вот о чем! — Вадим покрутил головой, будто ему жмет ворот рубашки, потянул рукой узел галстука. Потом хлопнул ладонью себя по колену. — Ты прав! Только кто пойдет? Она на порог не пустит! Мы для нее враги! Особенно, я! Буржуй недобитый! Денег дам! Только иди один. С тобой она, может быть, станет разговаривать. С твоей женой они вместе работают. — Вадим поднялся, оправил полы пиджака. — Сходи, узнай, расходы оплачу. Только ей не говори!
— Да мы сами, с Галей, и на работе у них женщины, машина, они похлопочут.
— Ну, бывай! — Вадим направился к ресторану.
Андрей смотрел в след, пока круглая, располневшая фигура Вадима Евгеньевича не исчезла за тяжелой дверью. Да, натворили дел! Уверен, его Володька зачинщик драки. Себялюб! Как и отец! Уважения к себе требует! Новые русские! Крутые! И мой туда же! Кандидат в олимпийскую сборную! Где я его упустил? Когда? Драть надо было! Не жалеть! Резко поднялся, пошел по тротуару. Потом остановился. Вот так, сразу приду к Наде? Помочь хотим! Нет! Не могу! Может быть, Галя? Женщинам легче договориться между собой.
Галина, как обычно, поднялась по ступенькам больничного крыльца, толкнула дверь. Остановилась, тяжело вздохнула. Будто три пролета одолела, сердце бьется, чуть не выскочит. Две ночи без Кольки! Как он там? Следователь сказал, до суда не отпустят.
— Галина Семеновна! Вам плохо? — остановилась возле нее, медсестра Маша.
— Спасибо, Машенька, сейчас пройдет! Сердце немного прихватило.
— Надежда Ивановна не вышла на дежурство! Звонила, не отвечает! — Маша поправила колпачок на голове.
— Когда звонила! — женщина пошла по коридору, на ходу расстегивая пуговицы теплой кофты.
— Да, все утро!
Галина вошла в ординаторскую, повесила кофту в шкаф, достала халат, надела, расправила полы. Ей сейчас еще тяжелее, чем мне. Подумала она. У меня сын в тюрьме, а у нее в морге. Мой, отсидит и придет, а ее никогда не вернется. Оттуда не возвращаются. Она пригладила волосы, мельком взглянула на свое отражение в зеркальной дверце шкафа. Перевела глаза на сестру, стоящую в проеме двери.
— Собери девочек! — Галя переложила бумаги на столе. Надо сходить к Наде. Сколько лет вместе в одной больнице. Как в глаза ей взгляну? Колька убил Сергея. Чем смогу утешить!? Подвинула стул, села, положила локти на стол. Будто всю ночь мешки разгружала! В коридоре послышался звонкий смех. Чей-то голос пропел на высоких нотах: «Ах, вернисаж, ах, вернисаж…» — Тихо ты, распелась!
Машка ругается, улыбнулась Галина. Молодость! Беззаботность!
Девчонки стайкой влетели в ординаторскую, столпились у двери.
— Проходите, присаживайтесь! — Галина Семеновна встала у стола. Каждый раз на дежурстве, утром собирает сестер, для раздачи поручений, и каждый раз они, толпятся у порога. Сама когда-то такая была.
— Я отлучусь ненадолго. У Надежды Ивановны сын погиб!
— Позавчера в морг привезли! Страх глядеть! — закрыла ладошками лицо, Катя.
— Я чуть в обморок не упала! — замахала маленькими ручками перед лицом, толстенькая Зина. — Не вспоминай!
— За старшую, останется Мария! — прервала разговоры медсестер, Галина Семеновна. — Внимательно читайте рекомендации врачей при раздаче лекарства. В перевязочной соблюдайте чистоту! Все понятно!
Девчонки закивали головами.
— Тогда свободны! — девчата, подталкивая друг друга, выбежали из кабинета. Весь коллектив за последние два года обновился. В моей смене, только я и Надя со стажем. Старухами смотримся на фоне этого цветника. Галина сложила аккуратной стопкой папки на столе.
Зазвонил телефон.
— В общем, я говорил! Вадим обещал помочь! — услышала Галя, голос Андрея. — Сама сходи!
— Поняла! — вздохнула Галина. — Я знала. Ни ты, ни Вадим не сможете пойти к Наде. Она на работу не пришла. Сейчас и пойду.
Галина положила трубку. Ему тоже не сладко! Утром, за завтраком у мужа тряслись руки, расплескал кофе из чашки. За двадцать лет совместной жизни впервые видела его таким удрученным. Ах, Колька, Колька, что же ты наделал? Если, тюрьма? Прощай карьера, олимпиада! Сколько дадут за убийство? С особой жестокостью! Сказал Павел Андреевич! Хоть бы увидеть до суда. Как он? Похудел, побледнел? Она с трудом перевела дыхание, подошла к шкафу. Протянула руку к дверце и застыла. Как сейчас приду к Надежде. Какие слова найти, чтобы успокоить? Сняла с вешалки кофту, надела, машинально пригладила волосы, застегнула пуговицы, и вышла из кабинета.
По улице, Галя шла, не узнавая дороги, будто впервые идет к подруге. Толкнула дверь подъезда, тяжело ступая, поднялась по ступенькам. Сколько раз приходила на день рождения Нади, сидела за свадебным столом, на поминках Надиного мужа. Совсем недавно, отмечали восемнадцатилетие Сергея. Высокий, стройный, парень. Крутой лоб, прямой, крупный нос, красиво очерченные, тонкие губы, немного выдающийся вперед подбородок. Серые, с черными густыми ресницами, глаза, строгий, сосредоточенный взгляд. Она позавидовала подруге. Умный мальчик. С такими глазами становятся учеными, героями. Мой Колька другой. Взбалмошный, ленивый. Если бы не отец и тренер, вечно стоящие, у него над душой, ничего бы из него не вышло. Остановилась у двери, обитой черным дерматином. Сережка вместе с Андреем делали, вспомнила Галина. Постояла несколько секунд, прислушиваясь, не донесутся ли из квартиры хоть какие-то звуки. За дверью тишина, страшная, напряженная, жуткая. Ей захотелось убежать. Может быть участкового позвать? Не оказаться свидетелем, а то и подозреваемой. Ведь, как никак, заинтересованное лицо. Не стань Надежды, и дело закроют. Она махнула ладонью перед лицом. Господи! Какие страшные мысли иногда приходят в голову, и без всякого повода. Решительно нажала на кнопку звонка.
Надя повернула на бок занемевшее тело, пошевелила ногой, потом другой. Так и заснула, не раздеваясь, на диване? Сколько времени? Поискала глазами будильник. Всегда стоял на столе. Увидела перевернутый вверх ногами циферблат на полу, под столом. Скатился. До ее слуха донеслись короткие
