гудки. Трубка повисла над краем стола и раскачивается на проводе. Ну, вот, и трубку не положила. Никто, наверное, дозвониться не может. Провела ладонями по волосам. Вздрогнула от прозвеневшего в прихожей звонка. Господи! Какой день? Сколько я проспала? У меня смена! За двадцать лет ни одного прогула. Она оперлась о подушку дивана, встала, шатаясь, как пьяная, добрела до коридора.
Пальцы не слушаются, ключ не поворачивается. Наконец, распахнула дверь, словно сквозь пелену тумана, увидела лицо Галины.
— Уходить хотела! — перешагнула порог, Галя. — Участкового звать! Спишь? — остановила взгляд на бледном лице подруги. Словно покойница! Пронеслось у нее в голове. Постарела лет на двадцать! Она прошла в комнату.
— С тобой все в порядке? А то я и чемоданчик захватила. Может укол успокаивающий сделать?
Надежда медленно двинулась за ней.
— Что со мной может случиться? Руки, ноги, на месте. Голова тоже. Цела и невредима. Только вот, видишь, заснула. Будильник уронила, он остановился, не знаю, сколько времени. И телефон, вот! — она указала на стол. — Трубка съехала.
Галина подняла будильник, завела, поглядела на свои наручные часы, поставила стрелки. Положила трубку на рычаг аппарата, села на стул, поставила у ног серый медицинский чемоданчик.
— Ты сегодня на смену не пришла. Маша тебе все утро звонила!
— Теперь прогул засчитают? Не могу идти. Ноги и руки, словно чужие!
— Да кто тебя станет попрекать! У тебя обстоятельства! Я уж, думала, с тобой что случилось?
— Со мной все хорошо! — Надя опустилась на диван, сложила руки на груди.
Галя посмотрела на подругу. В своем уме? Говорит, странно, будто не помнит о случившемся. Глаза сухие. Даже, не плакала.
— Помочь? Так ты скажи!
— Ничего не надо! — Надежда обняла себя руками за плечи. Ее трясет сильный озноб, как при высокой температуре.
В прихожей прозвенел звонок. Надя повернула голову.
— Будто, позвонил кто, или показалось?
Я открою! — поднялась Галина. На пороге Павел Андреевич.
— Я позвонил, никто не подходит, потянул дверь, она открылась! — щеки следователя покраснели.
— Это я сейчас пришла и не закрыла. Проходите! Она там в комнате.
Он наклонился, чтобы снять туфли.
— Что вы, не надо! — остановила его Галя. Посмотрела на отрытую дверь комнаты, с раскачивающимися деревянными жалюзи, прошептала, глядя в глаза следователя. — Только, она, кажется, не в себе.
Павел кивнул головой. Так я и знал! Зачем пришел? Она тело должна забрать! Вспомнил следователь. От нервного напряжения у него зазвенело в ушах.
— Что вы здесь делаете? — он вспомнил, Галина мать одного из задержанных пареньков.— Ваш сын?
— Да, — прервала его Галина. — Колька мой, сидит у вас в отделении. Мы работаем вместе, она не вышла на смену, вот я и пришла. — быстро произнесла Галина и перевела дух, как после быстрого бега.
Павел остановился у порога.
— Здравствуйте, Надежда Ивановна! Примите мои соболезнования! Крепитесь! — словно робот, скороговоркой произнес он.
Надежда оглядела вошедшего. Милицейская форма! Сережка что-то натворил? Не может быть!
— Вы, по какому вопросу? — остановила взгляд на Павле.
— Да, собственно, — Павел не знает, как произнести, заученные слова, повторенные много раз, пока шел сюда. Вот черт! Достал из кармана платок, вытер вспотевший лоб. Она и в самом деле, не понимает, зачем я пришел. Права эта женщина, он бросил взгляд на Галину, будто приглашая ее догадаться о цели его визита. Но та отвела глаза.
— Вы когда заберете тело сына? — Павел ощутил необычайную легкость на душе, произнеся фразу, которую заучил наизусть.
— Мы сделаем, я сама, мы все сделаем, не беспокойтесь! — Галя подошла к столу, поправила скатерть. Павел заметил, как сильно трясутся ее пальцы.
— Если, что надо, мы поможем! — он снял фуражку, провел по ней ладонью, словно стряхивая пыль. — Машина, ну и все, остальное!
— У нас все есть! Мы сделаем, не беспокойтесь! — Галина перевела взгляд на подругу. Надя, безучастно глядит перед собой. Не понимает, или делает вид? Подумала Галина. Вся в себя ушла!
— Тогда, я пойду! — поднялся Павел.
Галина пошла следом за ним в коридор.
Он, толкнул дверь, больше не произнеся ни слова, вышел, медленно стал спускаться по ступенькам.
— Спасибо, что зашли! — крикнула вслед Галина. Павел не оглянулся. Она закрыла на задвижку дверь, вернулась в комнату. С чего начать разговор? Надо оформлять документы в загсе, выписывать свидетельство о смерти, собрать необходимые бумаги, из милиции, заключение экспертизы, завизировать место на кладбище, договориться с могильщиком. Назначить день похорон. А она, словно, ничего не произошло, сидит, вытаращив глаза. Галину охватило раздражение. С ума сошла, или притворяется!? Как улитка, спряталась в ракушку. Я должна переживать! Будто у меня горя мало. Сережке теперь уже ничего не нужно. Мой Колька сидит в КПЗ голодный, холодный. Мне бы к нему пойти, а я тут, вожусь, с этой умалишенной!
— Когда хоронить будем, Надь? — остановилась перед подругой.
— Бумаги еще не оформлены, а сил идти, у меня нет, сама видишь! — Надежда Ивановна попробовала приподняться, но, обессилив, снова села на диван.
— Дай мне Сережкин паспорт!
— В тумбочке. Под телевизором, в голубой коробочке! — указала рукой Надя. — Деньги в коробке из- под конфет.
— Сиди, сиди! — Галина открыла тумбочку. — Вот нашла! — подняла паспорт вверх. — Так, я, не буду терять время, прямо сейчас и пойду. К тебе вечером загляну! — выбежала в прихожую, громко хлопнула дверью. Ой! Выдохнула из себя воздух, женщина. Все она понимает! А я уж думала, с ума сошла. Не спросила, привозить покойника во двор, прощаться!? Спускаясь по ступенькам подъезда, шепчет Галя. Хотя, зачем везти, смотреть страшно. Все подготовить, и на кладбище!
Глава 19.
Галина подошла к своему дому, подняла голову. Во всех трех окнах горит свет. Может быть, Колька уже дома? Сердце забилось в предчувствии радостной встречи с сыном. Вбежала в подъезд, поднялась на третий этаж, открыла дверь. Не раздеваясь, вошла в комнату. Андрей, спит на диване, на экране включенного телевизора, целуется влюбленная парочка.
— Кольку отпустили? — затрясла плечо мужа.
Мужчина открыл глаза, бессмысленно глянул на жену.
— Где Колька? Когда пришел?
— Я у тебя спрашиваю, Кольку отпустили?
— Не знаю! — Андрей сел, потер кулаками глаза.
Сердце Галины гулко застучало. — Ты что, пьяный? — злость охватила женщину. Эх, дать бы ему по шее. — Иллюминацию зажег! Свет во всех комнатах! Подумала, Николая отпустили, так ты на радостях
