Он работал два раза в неделю. По вторникам и пятницам прилавки рынка предоставлялись заключенным, которым разрешалось торговать своими изделиями с девяти часов утра до двух часов дня.
В другие дни недели те же прилавки были заняты товаром мелких фермеров и городских торговцев: продуктами питания, иголками, нитками, горшками и кастрюлями для заключенных, а также плохой кожей для их обуви. И целыми днями на середине дороги между северными и южными воротами выступали клоуны, акробаты и жонглеры из числа арестантов: парни зарабатывали жалкие пенни, увеселяя семьи фермеров и публику, пришедшую за покупками. Мисс Черитон написала капитану Вудкоку с просьбой оказать любезность и проводить ее и племянницу в пятницу на рынок, и, когда они подошли к воротам в то утро, их уже ждал галантный капитан и молодой, слегка заикающийся англичанин. Перед воротами к ним присоединились мистер Бьюмонт и мисс Софи, которые тоже захотели пойти на рынок и обещали составить им компанию.
К сожалению, ни капитан Вудкок, ни его молодой приятель не говорили по-французски, а так как Софи знала французский лучше, чем Мелисса, то ей предоставили право расспрашивать о том, где продаются корзинки для рукоделия. Она остановилась возле первого прилавка, находящегося в воротах, и спросила об этом мужчину, торгующего тапочками: он тут же ответил ей, что корзинки продаются за балаганом, в котором сейчас идет кукольное представление.
Софи поблагодарила его, и компания отправилась дальше, но в такое погожее утро на рынке уже толпилась масса народу, и через некоторое время мисс Черитон обнаружила, что за ней следует лишь один заикающийся молодой англичанин. Софи и капитан Вудкок были оттеснены от них толпой, и его алый плащ и ее хорошенькая лондонская шляпка вскоре затерялись среди деревенских чепчиков, касторовых шляп и добротной деревенской одежды.
Мелисса обнаружила, что осталась наедине с Эдвардом Бьюмонтом, а так как молчание, возникшее между ними, стало напряженным, она торопливо сказала ему, что хочет найти игрушку для детей Темперли.
— Я не так хорошо владею французским, как Софи, — добавила она, — но раз они отделились от нас, то я буду спрашивать сама.
Они остановились возле прилавка, на котором были разложены доски со вставками из резной кости, и на ломаном французском спросила продавца, не знает ли он, где продаются механические детские игрушки.
— Сейчас, я думаю, вы их не найдете, мадемуазель, — покачал он головой. — Лучшие игрушки делает Арблон Фуке, но не думаю, что он уже здесь. Это ленивый парень, и вряд ли он пришел так рано.
— Арблон Фуке? — Мелисса была поражена.
— Вы знаете его? — Он улыбнулся с оттенком гордости. — Все знают Фуке! Те, кто получил разрешение торговать на этом рынке, а также те, кому разрешено здесь отовариваться, словом, все его знают! Но я его не видел сегодня. Хотя не думаю, что в последнее время он делал механические игрушки. Он был занят моделью корабля.
— Знаю. Лейтенант Кадо помог ему продать кораблик.
— А! Этот лейтенант, на которого напал злодей. Мы все слышали об этом. Как он себя чувствует, мадемуазель?
— Ему гораздо лучше, спасибо.
— Отлично. Он хороший парень, этот лейтенант.
Мелисса повернулась, чтобы перевести разговор своему спутнику, и обнаружила, что он понял все, о чем они говорили.
— Забавно, что этот Фуке незримо следует за нами, — заметил Бьюмонт с иронической усмешкой. — Граф его не выносит, я так понимаю, Филипп Кадо его тоже не любит. Он говорит, что это эгоистичный, безжалостный зверь, ненавидящий людей. Но я сказал ему, что такие личности живут не только во Франции. В каждой стране есть подобные ему — те, кто думает лишь о собственной выгоде.
— Революционеры, — подтвердила Мелисса с содроганием.
— Да… и хуже.
— Тогда, возможно, хорошо, что Фуке сегодня нет на рынке. — Она рассказала ему о намерении тетушки помочь графу в поисках его внука, и была рада видеть, что Эдвард Бьюмонт не выразил одобрения по этому поводу — так же, как и она.
— Кроме того, что монсеньор Эстобан — слишком гордый человек для того, чтобы позволить посторонним людям вмешиваться в его личную жизнь, — проговорил он, нахмурившись, — было бы неразумно заронять эту мысль в голову человека, подобного Фуке. В любое время он может сбежать из замка, пробраться к старику и потребовать деньги, сказав, что знает о местонахождении его внука.
Увы, в этот момент продавец досок увидел в толпе Фуке и закричал ему, что здесь находятся люди, которые его ищут, и прежде, чем они успели остановить продавца или сказать, что передумали, он подозвал высокого француза в желтой арестантской робе, слишком короткой для его длинных конечностей, и объяснил ему на диалекте, который Мелисса с трудом понимала, что дама желает купить механическую игрушку.
— Механическую игрушку? Конечно, я делаю их.
Фуке остановился и уставился на Мелиссу так нагло, что мистер Бьюмонт медленно сжал кулаки.
— Может быть, леди желает увидеть модель гильотины — посмотреть, как падает нож и отрубленная голова скатывается в корзину?
Мелисса вскинула голову и твердо сказала на его родном языке:
— Если подобные игрушки вызывают смех у французских детей, монсеньор, вряд ли они вызовут подобную реакцию у английских детей или их родителей.
Фуке вздрогнул и замер перед ней в злобном молчании.
— Ты можешь когда-нибудь придержать свой язык, идиот? — проворчал продавец досок. — Или хочешь упустить покупателей, которых я нашел? Это тебя касается, дурак!
— Мисс Мелисса, — произнес Эдвард Бьюмонт, — думаю, нам не стоит больше тратить время на этого человека. У него нет никаких игрушек для продажи, И если он будет разговаривать с вами подобным образом, то я сообщу об этом капитану Буллеру. — Он догадался, что Фуке понимает английский, хотя и не говорит на нем, и увидел, как тот съежился.
— Прошу прощения, месье, — сказал он на ломаном английском. — Я не понял, что вы хотите… Я ошибся.
— Вы ошиблись один раз, — отрезал мистер Бьюмонт. — И не сделайте второй ошибки.
— Но нет, месье… если месье и мадемуазель пойдут со мной, то игрушки мои — возле южных ворот.
— Хорошо.
Мужчина быстро повернулся и пошел, и Эдвард Бьюмонт, окинув его взглядом, приготовился следовать за ним.
— Держитесь за мою руку, — предложил он Мелиссе, — или мы потеряем друг друга в этой толпе.
— Но Софи… — начала она и заметила его улыбку.
— Мисс Софи смотрит представление жонглеров под надежной охраной капитана Вудкока, — напомнил он. — А ваша тетушка уже нашла прилавок с корзинками. Даже с этого расстояния я могу разглядеть, что она растерялась от восхищения и не знает, какую корзинку выбрать. В любом случае мы закончим наши дела с Фуке до того, как она выберет корзинку, а жонглеры завершат свое представление.
Мелисса увидела, что тетя расхаживает между ящиками, наполненными соломенными корзинками самых разнообразных форм. Там были корзинки, отделанные серым шелком, а также розовой и белой тесьмой и в то время как она разглядывала их, охала и восхищалась, молодой англичанин стоял рядом, явно скучая, но при этом проявляя вежливое внимание.
Мелисса больше не колебалась. Она взяла Эдварда Бьюмонта за руку, и они, поспешив за Арблоном Фуке, вскоре оказались возле прилавка. Над ним висела табличка с его именем, частично заслоняющая модель гильотины. Он отодвинул табличку, чтобы продемонстрировать им эту отвратительную детскую
