лица воинов, и кивком головы приказал следовать за собой. После чего стал проворно спускаться, цепляясь одной рукой за выдолбленные в скале углубления, а вторую не отрывая от спасительной золотой полоски.
Керим Шах решительно бросил саблю в ножны и последовал за Конаном, сообразив, что нужно делать, и отдав соответствующие распоряжения своим людям. Те поспешили за ним, более страшась потерять предводителя, чем опасаясь отвесного спуска и колдовских подвохов, ожидающих внизу. Иракзаям пришлось нелегко: равнинные жители не привыкли лазать по отвесным стенам, но, держась за золотую жилу, все благополучно достигли дна пропасти, где их уже нетерпеливо поджидал киммериец.
Отряд двинулся через серебряную равнину, осторожно ступая по золотой полосе, словно канатоходцы в цирке. Шли, как по невидимому тоннелю, понимая, что шаг в сторону означает верную смерть.
Сверкающая тропа привела к лестнице на противоположной стене каньона. Они беспрепятственно поднялись наверх, но здесь, среди обломков скал, усеивавших край провала, их ждали. Шестеро одетых в зеленые тоги людей бросились на них из-за укрытия с ножами в руках.
Возможно, аколиты достигли невидимой границы, через которую не смели переступить, быть может стигийский пояс Хемсы лишил силы их чары. Конан склонен был думать, что все гораздо проще: зная, что за поражение будут наказаны смертью, цепные псы Черных Колдунов решили использовать последнюю возможность и, как подобает мужчинам, победить или умереть.
Среди скалистых обломков началась кровавая схватка, оружием в которой было не искусство чернокнижников, а обычная сталь. Зазвенели клинки, сабли со свистом рассекали воздух, разя плоть, кулаки наносили удары, лилась кровь, а по телам поверженных топтались сражающиеся.
Аколиты дрались отчаянно, они были увертливы, словно змеи, и прыгали по камням, как гигантские зеленые кузнечики. Лишь четверо людей Керим Шаха вышли живыми из этой сечи, но слуги Черных Колдунов полегли все до одного. Убитых и раненых аколитов сбросили в пропасть, и они медленно опустились на сверкающее внизу серебристое дно. Погибших иракзаев стащили под обломок скалы и кое- как присыпали мелкими камнями и гравием.
Покончив с этим скорбным делом, победители, отерев с лиц пот и кровь, огляделись. Они стояли среди потрескавшихся скал, образовавших зубчатый край расщелины. Вьющаяся отсюда по невысокому склону тропа вела к широкой лестнице из зеленого нефрита, которая поднималась на длинную галерею, а за ней высился замок Черных Колдунов, вырубленный, казалось, из цельной скалы. Его стены вздымались высоко над головами, наполняя души людей мрачным восторгом: столь искусно было это творение сверхчеловеческого разума. Немногочисленные окна были прикрыты ставнями. Никаких признаков жизни: никто не встречал, но никто и не нападал на незваных гостей.
Молча они двинулись вверх по тропе, осторожно, словно люди, приближающиеся к змеиному логову. Иракзаи шагали угрюмо, помня, что противник, который ждет их впереди, не чета тем, с которыми до сих пор приходилось сражаться. Даже Керим Шах молчал. И только Конан, казалось, вовсе не думал о том, что своим появлением в этих запретных для всякого смертного местах нарушил одно из самых строгих табу людей Востока. Он был северянином, киммерийцем, и его народ не раз сражался с демонами и чернокнижниками так же ожесточенно и успешно, как и с прочими врагами.
Он первым взошел по широкой лестнице на галерею из зеленого нефрита, пересек ее и приблизился к обитой золотом двери из тикового дерева. Настороженно глянув на верхние этажи вздымающейся над ним огромной пирамиды замка, киммериец протянул было руку к медной ручке двери и вдруг застыл. Ручка была сделана в виде змейки с выгнутым телом и поднятой головой. Конан заподозрил, что металлический гад может вдруг ожить от прикосновения его руки.
Криво усмехнувшись, он рубанул кинжалом по шее змеи, и его подозрения тут же подтвердились: на пол галереи, извиваясь, упала рассеченная надвое живая змея. Острием кинжала варвар отбросил обрубок подальше и вновь обратился к двери.
Вокруг царила полная тишина. Розоватая мгла окутывала далекие вершины, покрытые вечными снегами, в которых отражались искрами солнечные лучи. Высоко в небе парил ястреб, похожий снизу на маленькую лодку в океанском просторе. Кроме него единственными живыми существами были иракзаи, туранец и киммериец, стоявшие перед входом в обитель Черных Колдунов. Их фигурки казались маленькими и беспомощными рядом с громадой замка. Холодный ветер, долетевший с ледников, трепал лохмотья четырех иракзайских воинов.
Конан снова и снова бил в дверь кинжалом, и эхо вторило его мощным ударам. Крепчайшая сталь пробила золотую пластину и в щепки разнесла тиковое дерево. Осторожно заглянув в образовавшееся отверстие, киммериец увидел комнату с голыми стенами из шлифованных камней и мозаичным полом. Единственной мебелью были низкие столики из резного эбенового дерева, напротив входа возвышался каменный подиум. В комнате не было ни единой живой души. В противоположном углу Конан заметил еще одну дверь, ведущую, по всей видимости, в глубь замка.
Киммериец просунул руку в пробитое отверстие и легко поднял бронзовый засов, запиравший дверь изнутри. Открыв тяжелые створки, он велел Керим Шаху оставить одного из воинов сторожить вход и вошел внутрь. За ним последовали туранец и три иракзая.
Когда они скрылись, страж, оставшийся снаружи, сплюнул себе под ноги и пробормотал какое-то ругательство. Ему вовсе не улыбалось остаться одному в этом жутком месте, но, помня о клятве умереть за своего господина, он подчинился его приказу. Зловещую тишину вдруг нарушил тихий издевательский смех, донесшийся откуда-то сверху. Подняв голову, иракзай увидел стоявшего на балконе второго этажа человека, одетого в черную тогу. Он по-птичьи кивал головой, презрительно глядя на воина, и тихо смеялся. Иракзай быстро натянул тетиву и пустил стрелу вверх. Расстояние было небольшим, и стрелок легко поразил цель: стрела пронзила грудь человека в черном. Однако тот даже не покачнулся. Продолжая смеяться, он легко вырвал стрелу из своего тела и швырнул ее обратно стражнику.
Иракзай машинально схватил кувыркающееся в воздухе древко и тут же в ужасе вскрикнул. Стрела в его руке ожила, обвивая руку воина холодными скользкими кольцами. Он попробовал отшвырнуть от себя это мерзкое существо, но было поздно. Клиновидная змеиная головка с красными, как уголья, глазами приблизилась к его лицу… Воин еще раз крикнул, лицо его налилось кровью, глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Забившись в страшных судорогах, он сполз вдоль стены на землю и, дернувшись в последний раз, замер навсегда.
Услышав его крик, вошедшие в замок бросились назад. Конан первым подскочил к открытой двери и увидел иракзая, неподвижно лежащего на полу галереи, сжимая в руке стрелу. Киммериец хотел было подойти к нему, но натолкнулся на невидимую преграду, которая перекрыла выход. Он ощутил под пальцами холодную поверхность и принялся наносить по ней удары кинжалом. Его остолбеневшие товарищи увидели, как варвар яростно поражает воздух, а лезвие отскакивает со звоном, словно натыкаясь на твердое вещество.
Наконец Конан оставил бесплодные попытки, поняв, что даже легендарный меч Амир Курума не смог бы сокрушить невидимую стену. В нескольких словах он объяснил это Керим Шаху. Туранец пожал плечами:
— Что ж, путь к отступлению нам отрезан, придется поискать другую дорогу.
Конан кивнул и решительно направился к закрытой двери в углу комнаты, с каждым шагом ощущая возрастающую опасность. Подняв кинжал, киммериец собрался ударить в дверь, но та вдруг бесшумно распахнулась, словно обладала собственной волей. Конан перешагнул через порог и оказался в огромном зале. Купол поддерживали блестящие колонны, а в ста футах от входа начинались широкие ступени нефритовой лестницы, сужающейся кверху, точно пирамида. Чтобы достичь этой лестницы, Конану нужно было миновать черный, сверкающий алтарь в центре зала. Огромные золотые змеи вились по четырем углам монолита, подняв чешуйчатые головки, обращенные на четыре стороны света, — словно стражи легендарных сокровищ. Но ни золота, ни серебра не было на черном возвышении. На алтаре, который стерегли золотые стражи, покоился только хрустальный шар, внутри которого клубился розоватый туман и плавали четыре золотых плода граната.
Это зрелище что-то пробудило в памяти Конана, но он не успел вспомнить, что именно, потому что увидел на нижних ступенях лестницы четырех одетых в черное людей. Он не заметил, откуда взялись колдуны, они словно возникли из воздуха и стояли, согласно кивая птичьими головами, высокие, худые, в длинных одеяниях, скрывающих руки и ноги.
