ПОБЕДА ИДЕЙ ГОРОДСКОГО НАЦИОНАЛИЗМА

национал-революционеры, уже появились.

Русским национал-революционерам предстоит возглавить ожесточённую, бескомпромиссную и беспощадную борьбу за выживание государства в качестве современной цивилизованной державы. Поэтому им предстоит борьба с колоссальными пережитками народных традиций, оказывающихся реакционными препятствиями на единственном пути прогресса России, в том числе традиций народного патриотизма, которые, так или иначе, но объективно выступают на стороне правящего класса диктатуры коммерческого космополитизма, так или иначе, подпирают его варварскую политику.

4.

Буржуазно-капиталистическая промышленная цивилизация и идеологическая, политическая борьба против неё впервые возникли в Европе. С самого зарождения этой цивилизации борьба противников её особых политических требований к характеру общественных отношений приняла сначала откровенно расовый оттенок, который позже был тщательно закамуфлирован идеологиями либерализма и абсолютных Прав Человека, классовой борьбы пролетариата против собственников производства, - идеологиями, опиравшимися на традиции борьбы южно-европейской христианской теологии с расовым умозрением североевропейских этносов.

Протестантские реформации стали первыми попытками создания собственной идеологии промышленной цивилизации для борьбы за её развитие. Они были вызваны потребностями разви­тия городского производства, необходимостью революцион­­ного изменения этики производственных отношений, социологизации этих отношений и духовного, культурного обеспечения такой социологизации в городах ряда стран, переживавших кризис хозяйственных отношений в условиях господства средневекового католического мировоззрения. В ответ на либеральное понимание идей Прав Человека, оправдывавшее с позиции расовых интересов коммерческую спекуляцию, протестантские Реформации тоже подчеркнули определённо расовую основу стоящих за ними интересов. Яростные и бескомпромиссные требования Мартина Лютера подавлять евреев, “предавать огню их синагоги и школы, разрушать их жилища, сгонять их, как цыган, в шатры или хлева” очевидным образом отразили внутреннюю потребность Реформации в североевропейском расизме для защиты и продвижения целей становления новой в мировой истории, промышленной буржуазно-капиталистической цивилизации, цивилизации собственно европейской.

После протестантской Реформации на каждом витке революционного усложнения производст­венных отношений, оказывавшихся необходимыми для усложнения производительных сил развивающегося промышлен­ного производства, обязательно поднималась волна ожесточающе­гося расизма в его конфронтационном антагонизме к другим расам, чуждым этике корпоративных производительных интересов. Наиболее очевидно это проявлялось тогда, когда в каждом конкретном государстве городские производительные интересы распространялись на всю страну, и по причине их особых политических требований к организации общественного бытия происходили буржуазно-демократические революции. Буржуазные революции с помощью либеральных идей Прав Человека уничтожали всяческие паразитарные привилегии, но при этом создавали предпосылки захвата собственности и власти теми расовыми элементами, которые оказывались склонными к спекуляции. Борьба с господством коммерческих спекулянтов оказывалась невозможной без пробуждения расового самосознания государствообразующего этноса, подъём которого позволял совершать Национальную революцию, разрушавшую разделение всякой конкретной страны на столицу и провинции, чтобы создать национально-корпоративное общественное сознание, необходимое для политического господства производительного интереса в условиях рыночных отношений. Совершавшие Национальные революции городские мелкобуржуазные националистические силы из задач превращения промышленного интереса в главный государственный интерес поощряли расовый национализм настолько, насколько это оказывалось необходимым для подавления коммерческого интереса в конкретных обстоятельствах данной страны. Поэтому степень расизма и шовинизма государствообразующего этноса во время Национальной революции была для каждой страны своей, отражавшей уровень ожесточения политической борьбы промышленного и коммерческого интересов именно в этой стране.

Национально-государственный промышленно-производитель­ный интерес первых буржуазно- капиталистических стран породил законченную форму самосознания европейской промышленной цивилизации, как совершенно особой цивилизации, для которой всякая другая мировая цивилизация прошлого и настоящего была социально отсталой, неразвитой, неспособной воспринять этику промышленного производительного труда. А потому все другие цивилизации озлоблялись против европейской промышленной капиталистической цивилизации, готовы были восстать для её разрушения и, следовательно, оказывались действительно варварскими по отношению к ней. Цивилизаторский колониальный империализм Европы, вернее, европейских буржуазно-капиталистических держав недавнего прошлого, вдохновляемый белым расизмом и шовинизмом, становился поэтому исторически прогрессивным и неудержимым, изменяющим ход мировой истории.

Национально-корпоративные общества возникали только как этнократические общества, а потому производительность промышленного производства оказывалась прямо зависящей от численности государствообразующего этноса, от размеров территории конкретного государства. С усложнением производи­тельных сил промышленное производство на каком-то этапе своего укрупнения не могло больше развиваться внутри конкретного национального государства, и тогда лидерство в дальнейшем усложнении промышленного производства, углублении и расширении воздействия на него науки переходило к другому, более крупному национальному государству. Именно это государство становилось передовым в становлении промышленной цивилизации, а отставшие государства постепенно опускались к относительно враждебному антагонизму к нему, то есть накапливали проявления варварства в сравнении с ним.

Так, ещё три-четыре десятилетия назад Западная Европа снисходительно презирала отсталость Японии. Но сейчас именно Япония вырвалась в лидеры мирового развития европейской промышленной цивилизации, тогда как Западная Европа отстаёт от темпов её технологической модернизации с каждым десятилетием всё более явственно и становится консервативно брюзгливой, не имея мужества признаться в собственной цивилизационной отсталости. По этой причине ориентация восточноевропейских сателлитов бывшего СССР на европейский союз вне России, враждебный России, есть ориентация на вчерашний день исторического прогресса, а потому окажется временным явлением, полностью зависящим от политических тенденций внутри России.

Сейчас только Россия среди европейских государств имеет демографи­ческие и территориальные условия для того, чтобы стать лидером дальнейшего усложнения промышленного производства, то есть стать лидером перспективной цивилизованности, по отношению к которой остальная Европа предстанет носительницей варварских инстинктов и интересов. Но поворот к такому развитию событий произойдёт лишь в случае успешного свержения русским национализмом нынешнего режима власти, режима диктатуры коммерческого космополитизма, и краткосрочного осуществления социально-политических задач Национальной революции, которые будут определяться целью мобилизационно восстановить на новом технологическом уровне крупное промышленное производство, а затем посредством ускоренного развития современнейшей науки обеспечить его самыми перспективными технологиями ХХI века.

Русский революционный национализм является в нынешней России единственным подлинно цивилизованным политическим движением, и он вынужден бороться с самой злобной ложью самых варварских сил современного мира, среди них сил, что захватили власть в России и установили в ней разрушительную диктатуру коммерческого космополитизма. Для своего политического успеха, для поворота промышленной цивилизации к новым цивилизационным устремлениям, он на определённой ступени борьбы должен будет поднять расовое самосознание русского этноса до того уровня, который понадобится для победы над всеми своими противниками.

5.

Русскому национализму предстоит осознать себя радикально цивилизационной политической силой и проводить революционную политику разрыва с пуповинами, которые традиционно связывали российскую государственность со всяческими пережитками варварства как внутри страны, так и вне неё. Внутриполитические задачи напряжённой и жестокой борьбы за спасение государства, за становление